Крепостная
Шрифт:
Улица была широкой, наезженной, и часто проезжающие брички, верховые и телеги поднимали пыль. Но заметила я, что, завидев меня, некоторые возницы притормаживали, кланялись, а после снова прибавляли ходу.
— Не привыкли они, что барыня пешком по пыльной дороге. Обратно бричку возьмем. Не на себе же переть три мешка-то? – объяснила Глаша. Мне показалось, что иногда она сама догадывается, когда мне нужно пояснить.
Я вертела головой влево и вправо и начала понимать, что это не деревня! Одно- и двухэтажные деревянные строения красивым рядком по обе
За некоторыми заборами, под раскидистыми деревьями слуги ставили столы, стулья, накрывали поздний завтрак для хозяев. По улице не спеша шли мужчины в темных сюртуках, молодые пареньки, оглядывающиеся на нас с Глашей. И я чувствовала, как их взгляды прожигают нам спины. Женщин, одетых как я, не было. И только когда вышли на площадь, от которой улицы расходились лучами, я заметила тех, кто сходил с колясок. Они шли в церковь.
Деревянная, большая, занимающая вместе с высоким забором половину квартала церковь зазвонила. Это означало начало службы. Я глянула на Глашу.
— Даже не думай! Коли до барыни дойдет, нам с тобой одними плетьми не обойтись. Без нее ни ногой, никуда, кроме, куда было велено! – важно, но с нотками страха ответила на мой взгляд Глаша.
Я и не собиралась идти в Храм. Я хотела подойти поближе, порассматривать подъезжающих. Вот чего я хотела.
— Идемте же, барышня, давайте, составьте мне компанию, - парочка молодых людей, появившихся из ниоткуда и подтолкнув нас сзади, тут же поймали меня и Глашу за локотки.
– Ну чего же вы такие нерасторопные?
– гомонили парни, давая понять, что это не они только что толкнули нас.
— Руки свои убрали! Валите, куда шли!– неожиданно громко выдала я и принялась осматриваться. Когда поняла, что красть у меня нечего, успокоилась. Глаша проверяла шею. Я улыбнулась краешком рта.
Подняв голову, увидела несколько групп людей, обративших на нас внимание.
— И-идё-ем! – прошептала Глаша и так пригнула голову, как будто нам, чтобы уйти от глаз толпы, придется очень сильно пригнуться. Или же она считала, что так ее меньше видно, или она прятала свои бусы. Я не выдержала и захохотала так, что согнулась пополам. И это на площади… перед церковью!
Уважаемые читатели. Благодарю, что тепло встретили новую героиню. Интересны ваши реакции на героев!
Глава 10
Пока я бежала, влекомая Глашей в какую-то боковую улочку от людских глаз, пока сердце заходилось боем, вдруг отчетливо почувствовала себя счастливой. Молодость, веселье, ноги, несущие туда, куда хочется, и так быстро, как хочется.
— Хватит!
– выпалила я, притормаживая Глашу своей остановкой, - Хватит. Никто за нами не гонится.
— Ой, и попадет нам с тобой от барыни, как расскажут ей про нашу прогулку… - Глаша,
— Где там эта лавка с шерстью? – все еще прислушиваясь к себе, спросила я Глашу.
— Айда, тут маленько еще, - Глашка махнула вперед и, все еще сопя, двинулась дальше.
Улица из полутораэтажных домов явно населена была купцами. Невысокий первый этаж, выложенный из камня, служил лавкой, куда, нагибаясь, входили редкие прохожие. А дальше им приходилось спускаться по лестнице на пару шагов вниз.
Я смотрела по сторонам, словно турист, впервые попавший в незнакомую страну, населенную туземцами, живущими в невиданных жилищах. Глаша не торопила меня, пользуясь во всю прогулкой: грудь у нее снова округлилась, растрепанные на висках космы она подобрала и пригладила руками от мокрого лица к началу тугой косы.
— Веселая ты больно стала, Надьк. Как не ты, - в который раз повторила эту фразу Глаша.
— Так тебя и не понять, какая я тебе больше нравлюсь: невеселая не нравилась, сейчас ты тоже недовольная, - поняв, что запнулась, сделала несколько быстрых шагов вперед и уткнулась в грудь подруги.
— Башкой-то не вертай, под ноги гляди. Чего ты там не видела?
— Ничего не видела. Не помню ничего, Глаша, - тоже в который раз соврала я.
Лавка купца Дерюгина выглядела несколько иначе, чем я себе могла представить: за хорошим дощатым забором высотой чуть выше груди, было целых три постройки. Дом был поменьше, чем у нашей барыни, но тоже красивый: с резными окладами вокруг окон, выкрашенными белой краской, почти что кружевными деталями, собирающимися в узор над каждым окном и под коньком крыши. Большие, что можно было заехать на лошади с телегой, ворота примыкали к дому. А дальше тянулся забор.
Ворота сейчас были распахнуты, и двор представал во всей своей красоте и чистоте. Казалось, даже куры тут не гадили, терпя до курятника. Все было выметено и выскоблено, словно не двор деревенский предстал перед нами, а военный плац.
Я прошла за Глашей внутрь. Тут и там суетились мужики и бабы. Кто-то нес мешки на плечах, а кто-то раскладывал по деревянным настилам шерсть. Она блестела под солнцем, как нефть, разлитая тут и там прямоугольными дорожками.
— Чаво изволите? – мужичок в черных, блестящих от затиров штанах и серой рубахе с косым воротом, завидев нас, направился прямиком ко мне.
— Мы от барыни, - начала я, и он принялся меня осматривать, будто несла я полную чушь.
— От Домны Палны мы от Митрошиной! – вышла вперед Глашка.
— Чаво изволит барыня? – мужичок щурился на солнце, но я видела, что глаза его были голубыми, как небо, а на солнце и вовсе казались прозрачными, бесцветными на фоне очень уж загорелого лица.
— Она три мешка черной шерсти заказывала. Битой, – уточнила Глаша. – Вот, пришли забрать.
— На себе ли, чо ли понесете? – мужичок глянул за наши спины, будто надеялся увидеть за воротами телегу.