Крещение огнем

Койл Гарольд

Заглушив двигатель, Салливан сунул плейер с кассетами в спортивную сумку, взял дощечку с пришпиленными к ней доку­ментами на груз и стал вылезать из кабины. В это время с плат­формы его окликнул Том Генри, начальник смены:

— Эй, Джимми, твоя старушка просила тебя сразу же позво­нить.

Спрыгнув на землю, Салливан крикнул в ответ:

— А она не сказала, что ей от меня нужно?

Не отрываясь от документов, Генри прокричал:

— Как же, сказала. Какой-то тип из учебного пункта целый день тебе трезвонит.

Захлопнув дверь машины, Джимми швырнул дощечку на землю.

— Вот черт! Неужели

снова?

Подняв голову, Генри увидел, что Салливан стоит рядом с грузовиком и, опустив голову, мрачно рассматривает носки сво­их "ковбойских" сапог.

— Эй, Джимми!

— Чего тебе?

— Твоя жена тоже с цепи сорвалась, — с улыбкой сообщил Генри.

— Спасибо, босс. Этого мне только не хватало.

Салливан поднял дощечку, разгладил документы и пошел в раздевалку, іде стоял телефон. Он уже знал, чем вызван звонок из учебного пункта. С самого начала набегов на приграничные районы стали ходить упорные слухи, будто Национальную гвар­дию используют, чтобы перекрыть границу между Техасом и Мексикой. Кое-кто из старичков части, к которой был припи­сан Салливан, поговаривал, что это — дело недалекого будуще­го. Новички — те, кто вступил в гвардию после войны в Ира­не, — так и били копытами от нетерпения. Однако Джимми, которому довелось в этой войне участвовать, не разделял их эн­тузиазма.

Поначалу Салливан относился к гвардии, как к сочетанию приятного с полезным. Отслужив три года в армии, он рассмат­ривал гвардию как возможность подзаработать и, к тому же, ощущать себя членом фронтового братства, хватало только без той ерунды, которой хватало в регулярной армии. Но скоро гвар­дия стала для Джимми более важным делом. У него была семья — жена и сын, и еще один ребенок на подходе, так что весь посто­янный заработок уходил на повседневные нужды. Мечта купить свой грузовик таяла, как дым. И спасти он мог только един­ственным способом: оставаясь в гвардии, откладывая каждый цент, заработанный на воскресных учениях. А если присовоку­пить сюда небольшую ссуцу, которую можно будет взять в Управ­лении по социальному обеспечению военнослужащих, то, воз­можно, удастся как-нибудь свести концы с концами.

Правда, были в планах Салливана и свои "но". Жена его, отличная женщина, с какой стороны ни посмотри, не имела ничего против, чтобы он колесил по всему юго-западу, работая в грузовой компании. В конце концов, это позволяло прокормить семью. Годами она мирилась даже с тем, что тридцать девять дней в году ее муж проводил в рядах гвардии, поскольку это приближало осуществление их общей мечты — купить собствен­ный грузовик. Однако это отношение резко изменилось, когда перед самым Рождеством 1990 года его мобилизовали и отпра­вили в район Персидского залива. Салливан пошел воевать, ос­тавив в Абилине беременную жену.

Это испытание оказалось посерьезнее, чем любое из тех, что они пережили. Когда Джимми сломал ногу, и два месяца не мог водить машину, все их планы пришлось отложить до лучших времен. Но со сломанной ногой можно как-то жить и надеяться все же осуществить свою мечту.

Войдя в раздевалку, Джимми подошел к телефону и задумал­ся: кому позвонить в первую очередь. Жене? Тут были свои "за" и "против". Он решил, что разумнее сначала позвонить на учеб­ный пункт. В конце концов, может, его часть еще и не мобили­зуют. Может, просто изменилось расписание воскресной подго­товки или

произошла какая-то ошибка с платежной ведомос­тью. Может, вся проблема яйца выеденного не стоит. По край­ней мере, он будет точно знать, что его ожидает.

К телефону подошел Майк Лодцен, штатный сержант-инст- руктор части.

— Джимми, малыш, где тебя носило? Мы с восьми утра пыта­емся тебя разыскать.

Салливан был не в том настроении, чтобы заниматься пустой болтовней или ходить вокруг да около.

— Зарабатывал на жизнь. Ну, что у вас за пожар? Зачем искали?

Лодцен оставил шутливый тон и перешел к делу:

— Правительство мобилизует гвардию. Прошлой ночью пат­рулям опять досталось, причем здорово. Сегодня в шесть утра командир округа, что между Браунсвиллом и Эль-Пасо, доложил начальству в Вашингтоне, что ситуация из рук вон плоха, и его парни отказываются выходить в дозор. Так что, до нашего при­хода граница открыта нараспашку. Даже таможенники, и те ухо­дят.

Джимми так фомко застонал, что услышал даже сержант.

— А армия на что? Почему, черт возьми, они не двинут туда войска?

— Ты что, Джимми, радио не слушаешь?

— Нет, Майк, не слушаю. И ничего не знаю, понял? А теперь скажи мне, если это не слишком тебя затруднит: что делают регулярные части, чтоб им пусто было?

— Если верить радио и тому, что сказал нам полковник сегод­ня утром, президент созвал Национальный совет безопасности, чтобы рассмотреть это дело и выслушать мнение членов совета. Как утверждают по радио, президент пока не хочет предпринимать

— Спровоцировать! Подумать только — спровоцировать! — так громко заорал Салливан, что сержант отнял трубку от уха. — А что, по разумению этого чертова болвана, делают сами мексиканцы? Он что, с луны свалился?

Как ни хотелось Лодцену закончить разговор, пришлось ему бросить в автомат еще монету.

— Что ж, нам поделом — сами выбрали слюнтяя-либерала из Новой Англии. Как бы то ни было, а придется тебе пошевели­ваться. Мы ждали тебя еще вчера. Начальник штаба батальона отправляется на границу ночью вместе с передовым отрядом.

Джимми помолчал.

— Ты же знаешь, Майк, Марта разозлится до чертиков.

Лодцен захихикал:

— Не подумай, что я над тобой смеюсь, старина, только она и так уже взбесилась. Я чуть не оглох, когда позвонил ей во вто­рой раз.

— Ты ей уже сказал? — забеспокоился Салливан.

— Конечно, нет. Только знаешь, Джимми, лучше смотреть правде в глаза. Мне не нужно было ничего говорить. Бабы узна­ют это нутром. Они — что твой радар: за милю чуют дурные новости.

— Это я и без тебя знаю. Ладно, буду, как только управлюсь. Когда мы выступаем?

— Не знаю, Джимми. Только не думай, что, явившись сюда, сможешь вернуться домой. Генерал-адъютант с губернатором рвут и мечут. Говорят, все члены законодательного собрания штата и мэры больших городов, что находятся в приграничной полосе, сидят на телефонах и каждые пять минут спрашивают, где нахо­дятся войска. Я уже сказал тебе: они хотели, чтобы мы выступи­ли еще вчера.

Больше говорить было не о чем. Салливан повесил трубку и хотел позвонить домой, но передумал. Как ни тяжело, а такую новость лучше выложить жене при личной встрече. Он отошел от телефона и побрел в контору к Генри — предупредить, чтобы в ближайшие дни на него не рассчитывали.