Крещение Руси
Шрифт:
В романовской версии русской истории дубликатом Мамая является Иван Веньяминов, см. выше. Поэтому следует ожидать, что и он погибнет примерно в то же время, что и хан Мамай. Наш прогноз сбывается. Н. М. Карамзин так пересказывает старинные летописи, относя событие к 1375 году, хотя летопись называет здесь 1379 год [61], примечание 37 к кн. 2, тому 5, гл. 1, столбец 15. То есть указан год, предшествующий 1380 году Куликовского сражения: «Летописцы тем более клянут истинных виновников сего бедствия, ИВАНА ВЕЛЬЯМИНОВА и Некомата, которые, дерзнув через несколько лет возвратиться в Великое Княжение, были КАЗНЕНЫ ВСЕНАРОДНО, к устрашению подобных им злодеев. Народ МОСКОВСКИЙ, долго уважав и любив отца Иванова, чиновника столь знаменитого, с горестью смотрел
Кстати, по ходу дела отметим, что казнь Ивана Веньяминова (Вельяминова) произошла, как сказано в летописи, на древнем Кучкове поле, РАСПОЛОЖЕННОМ В МОСКВЕ. Это лишний раз подтверждает наше утверждение, высказанное в ХРОН4, гл. 6, что Куликовская битва произошла не около Тулы, куда ее задним числом отнесли романовские (а потому и современные) историки, а на территории Москвы, совсем рядом с Кремлем.
Далее, Ивану Вельяминову во время казни ОТРУБИЛИ ГОЛОВУ. Об этом недвусмысленно говорят сохранившиеся до нашего времени монеты Дмитрия Донского, приведенные нами в ХРОН4, гл. 6. На монетах показано, как Ивану Веньяминову ОТРУБИЛИ голову – обезглавленное тело Ивана лежит на земле, рис. 4.21.
Рис. 4.21 Прорисовка одной из монет Дмитрия Донского. Она изображает его победу над Иваном Веньяминовым (Вельяминовым). Рядом с Дмитрием мы видим лежащее на земле обезглавленное тело Ивана Веньяминова. Взято из [78], с. 62.
То же самое сообщает и Библия, а именно, что голова Саула была ОТРУБЛЕНА. Повторим, что Саул = Мамай = Иван Веньяминов. Далее, на то, что голова Ивана Веньяминова(1379),30 день, во Вторник до обеда, въ 4 часъ дня, Иван Васильев, сынъ[61], примечание 37 к кн. 2, тому5, гл. 1, столбец 15. Мечом во время казни обычно рубят головы. Прак-[80], т.11, с. 45. Кстати, она относит казнь Ивана к 1379–1380 годам, то есть[80], т. 11, с. 45.
Н. М. Карамзин добавляет здесь: «Вот ПЕРВАЯ ТОРЖЕСТВЕННАЯ КАЗНЬ, о коей упоминают наши Летописцы». Таким образом, казнь Ивана Веньяминова трактовалась хронистами как исключительно важное событие той эпохи. Теперь мы понимаем, почему. Потому что здесь на самом деле речь шла о гибели хана Мамая = библейского Саула, одного из правителей «Монгольской» Империи той эпохи.
Отметим еще раз, что как в Библии, так и романовской версии русской истории XIV века присутствуют две пары дубликатов. Это библейские Саул (то есть Злой) и его «сын-двойник» Ионафан = Иона + Веня (то есть Иван Веньяминов). А с другой стороны – злой Мамай и его дубликат-двойник: коварный, «нехороший» Иван Веньяминов. Отсюда следует, что как библейская книга 1 Царств, так и соответствующие фрагменты русских летописей писались и редактировались, скорее всего, в рамках одной и той же исторической школы. А именно, писались в метрополии Великой Империи, и вскоре затем редактировались в центре уже романовской Руси внутри группировки романовских историков-редакторов XVII–XVIII веков. Редакторы и породили две пары дубликатов: библейский и светский «романовский».
В книге «Казаки-арии: из Руси в Индию», гл. 1, мы показали, что Куликовская битва отразилась в старинном индийском Эпосе арьев Махабхарата, созданном якобы задолго до н. э. Там Дмитрий Донской описан под именем полубога Арджуны, а хан Мамай – как полубог Дурьйодхана (Дурной Хан). Хотя Арджуна и Дурьйодхан сходятся на поле кровопролитного сражения как враги, однако они родственники. Поэтому Арджуна перед началом битвы долго колеблется, не желая братоубийственного кровопролития. Очень похожую картину рисует и Библия. Несмотря на то, что Саул=Злой и Давид длительное время были противниками, однако после гибели Саула Давид оплакивает его. «Тогда схватил Давид одежды свои и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним, [разодрали одежды свои] и рыдали и плакали и постились до вечера о Сауле и о сыне его Ионафане… И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана» (2 Царств 1:11–12, 1:17).
Далее, книга 2 Царств приводит Плач Давида по Саулу и его воинам, павшим на поле сражения. При этом поле битвы именуется: «горы ГЕЛВУЙСКИЕ» (2 Царств 1:21), то есть, вероятно КУЛИКОВСКИЕ. Поясним здесь, что, как мы уже отмечали в ХРОН6, гл. 4:18, библейский термин «гора» часто означает вовсе не возвышенность,
Итак, мы начинаем понимать, что известный «Плач Давида по Саулу» это погребальная русско-ордынская песня по павшим, – причем с обеих сторон, – на поле Куликовом в 1380 году. Русские летописи, тенденциозно обработанные романовскими историками в XVH-XVIII веках, не сохранили нам Плач Дмитрия Донского в полном объеме. Вероятно потому, что в романовской версии истории злой ордынский хан Мамай (как и вообще «плохие татары») был «раскрашен» исключительно черными красками, объявлен «ужасным злодеем». С этого времени Романовы и стали вбивать клин между русскими и татарами. Поэтому, решили романовские редакторы, негоже оставлять в русской истории Плач «хорошего» Дмитрия Донского по «плохому» хану Мамаю = Ивану Веньяминову. И вычеркнули. Остался лишь следующий краткий текст в Царственном Летописце, сопровождающий миниатюру, представленную на рис. 4.22. А именно: «И повеле князь (Дмитрий Иванович – Авт.) священникомъ ПЕТИ НАДГРОБНЫА ПЕСНИ надъ избиенными, и погребоша их, елико возмогоша и успеша» [79], кн. 1–2, с. 807. На миниатюре показано погребение воинов, павших на поле Куликовом. В Никоновской летописи сохранили краткое нагробное слово Дмитрия Донского в память ЛИШЬ О Его ПАВШИХ ВОИНАХ. О погибших в войске Мамая будто бы не было сказано ни единого слова.
Рис. 4.22 Миниатюра из Царственного Летописца, изображающая погребение павших в Куликовской битве. Взято из [79], кн. 2, с. 807, илл. 398. Как сказано в летописи, священники ПОЮТ НАДГРОБНЫЕ ПЕСНИ. Может быть, здесь изображена одна из огромных братских воинских могил на территории Старо Симонова монастыря в Москве. См. подробности в ХРОН4, гл. 6.
А вот на страницах Библии «Плач Дмитрия Донского» счастливо уцелел как «Плач Давида» именно по Саулу. Потомки и последователи XVII–XVIII веков авторов и редакторов Библии XVII века сами запутались в недавних искажениях и переделках истории. В XVII веке Библия была специально затуманена искусственными иносказаниями и метафорами, аллегориями. В результате вскоре сами забыли, что «Плач Давида» – это на самом деле «Плач Дмитрия Донского». Отнесли его, как и всю библейскую историю, в чудовищную древность, истолковали как миф, сказку. И стали воспевать как легенды давно-давно минувших столетий и даже ветхих тысячелетий. Как материал, уже безопасный для скалигеровской истории.
Кстати, в «древнейшей» индийской истории ариев, в Эпосе Махабхарата, «Плач Дмитрия Донского» тоже уцелел. См. нашу книгу «Казаки-арии: из Руси в Индию», гл. 1. И скорее всего, по той же причине. Историки, сотворившие в XVII–XVIII веках неправильную хронологию «древней» Индии, вскоре сами забыли подлинную суть большинства старинных сказаний. Что уж говорить об их последователях-потомках, которые начали искренне верить в недавно созданную фальшивку.
Поэтому приведем здесь фрагменты из библейского «Плача Давида по Саулу», отдавая теперь себе отчет в том, что здесь мы слышим старинный русско-ордынский «монгольский» плач по павшим воинам на Куликовом поле 1380 года. Причем, как со стороны Дмитрия Донского, так и со стороны Мамая = Ивана Веньяминова.
Библия говорит: «И оплакал Давид Саула и сына его Ионафана сею плачевною песнью, и повелел научить сынов Иудиных луку, как написано в книге Праведного, и сказал: краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные! Не рассказывайте в Гефе (то есть в городе Кафе, где был убит хан Мамай! – Авт.), не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян… ГОРЫ ГЕЛВУЙСКИЕ (Куликовские? – Авт.) да [не сойдет] ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас ПОЛЕЙ с плодами, ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы не был он помазан елеем. Без крови раненых, без тука сильных лук Ионафана не возвращался назад, и меч Саула не возвращался даром. Саул и Ионафан (два дубликата Мамая = Ивана Веньяминова – Авт.), любезные и СОГЛАСНЫЕ В ЖИЗНИ СВОЕЙ, НЕ РАЗЛУЧИЛИСЬ И В СМЕРТИ СВОЕЙ; быстрее орлов, сильнее львов они были. Дочери Израильские! плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями и доставлял на одежды ваши золотые уборы. Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих. Скорблю о тебе, брат мой Ионафан… Как пали сильные, погибло оружие бранное!» (2 Царств 1:17–27).