Крестопереносец
Шрифт:
Степан оглядел свой отряд. Те потупились, отводя взгляд. Лишь один – самый молодой, почти мальчик, у которого и борода-то форменная, скорее всего накладная, гордо выпрямился.
– Десятник! – браво начал он. – Я как самый младший готов исполнить свой долг! Прикажи – и я помчусь за помощью как ветер!
Степан вздохнул. Ноги болели страшно. А на коне по такому бурелому попробуй проберись.
– Вот, чо… Супротив шишеня мы не бойцы. Да и стая… Делаем так. Ты, Тимоха, скачи в погост. Объясни, чо… Пусть староста подмогу соберет, и мешка два соли захватит... Ну, он знает. Сам меня учил. А мы… Мы… Мы тут будем ждать, чтобы вам,
…
Подмога, в лице дюжины воев прибыла часа через три. Самого Боромира не было, видно, не здоровится старосте. Зато, вместе с ними прискакал батюшка.
Отец Ставросий славился на всю округу крутым нравом, суровостью и практически не вмещающейся в бочкообразном теле святостью. Святость, переполняла батюшку регулярно, и выплескиваясь, периодически изменяла чью-то жизнь кардинально. В такие минуты рядом с батюшкой лучше было не стоять. Он мог так засвЯтить кадилом, что и в себя придешь не скоро, а то и вовсе Богу душу отдашь. Конечно, Богу, не может же батюшка, да черта тешить???
В общем, это был человек из разряда «на бога надейся, а сам не плошай». До того, как посвятить жизнь свою служению божию, служил батюшка на корабле боцманом. И сохранил с тех пор некоторые привычки, на кои церковное начальство, в лице епископа Кондратия, смотрело сквозь пальцы. Был батюшка Ставросий из черных, но из тех немногочисленных черных, кто посвящен в тайны существования Клубов, Игроков и неписей. Будь воля Кондратия, давно бы Ставросий примкнул к Светлым. Однако, не все так просто. Кандидатура трижды рассматривалась Советом и трижды отклонялась. И на то были вполне объективные причины, излагать кои сейчас не к месту. Через пару месяцев, Совет Светлых Сил Руси (СССР), должен был снова поднять этот вопрос. Ставросий очень хотел стать неписем. И даже, на всякий случай, перестал бить на исповедях грешников. Хотя, ежели видел творящееся вот прямо сейчас непотребство, мгновенно вспоминал сентенцию «добро должно быть с кулаками», и доносил свет истинной веры путем вбивания заповедей непосредственно в головы. Хотя бывало, что и в почки. Короче, в его присутствии, в радиусе пятидесяти километров, жили по-божески абсолютно все.
В его черную рясу были вшиты толстые металлические пластины. Под ней виднелся бело-голубой полосатый подрясник, и красивые татуировки. Одна с надписью «За ВДВ!» (как он расшифровывал: «За Верность Делу Вседержителя!»). И вторая, с красивой голой женщиной, которую он выдавал за Марию Магдалину до знакомства со Спасителем.
Полупудовое кадило, с которым он не расставался, вполне могло сойти за кистень, огромное серебряное распятие оснащено выкидным ножом размером с гладиус, а четки, держащиеся на гибкой проволоке с затяжной петлей, очень напоминали гарроту. Вот таким был отец Ставросий. Хотя почему – был? Он такой и по сей день. Что ему сделается, под защитой божией? А, да… Вислые усы и оселок завершают его портрет.
Батюшка как мог благословил ожидающих дружинников, и они, уже отрядом почти в двадцать душ поспешили на выручку заплутавшего агнца божия. Вел их Пендаль, который почему-то батюшке с первого взгляда не понравился и был обозван козлищем.
Глава 28. Сила искусства.
28. Сила искусства.
Жевать сухую колючую шишку, да еще и без орешков, очень невкусно. Дело долгое, но терпение есмь добродетель, и рыцарь
Эта маленькая победа воодушевила Полбу, и он решил возблагодарить Вседержителя.
Подвигал челюстью, разминая затекшие мышцы, поворочал языком…
– Аыын…
Красная полоска, заполнена чуть больше, чем наполовину. Все тело одеревенело, и будто стало частью кедра. Но хвала Богу, теперь вслух помолиться можно. Не за себя, за Данунашку и Пендаля. Здесь, на дереве, к небу ближе, Господу услышать будет проще.
Но для начала, крестоносец решил спеть, дабы восстановить подвижность речевого аппарата. И затянул:
– Аввееее Маааарииияяяяя…
Волки, до того занимающиеся своими делами, как по команде подняли морды вверх и навострили уши. Когда рыцарь в первый раз выдал «Аааалиилуууййааа!!!» ему хором подвывали уже полсотни глоток. В волчьей среде вокальные данные Константина были приняты на ура. Вернее, «ууууааааааа!!!».
Коллективный волчий концерт стряхнул дремоту с сонного леса. Птицы вспорхнули повыше, некоторые вообще улетели. Белки, ежи и прочая лесная мелочь попряталась в норы. Даже кузнечики с бабочками перестали мельтешить в траве. Медведица, давно учуявшая волков, и решавшая стоит ли преподать медвежатам урок лапопашного боя, поняла – не в этот раз. Слишком уж тут много противников. И предпочла удрать подальше, прокладывая путь сквозь валежник. За ней, в кильватере, кувыркаясь и озорничая, топали медвежата.
Восстановив связки, Полбу прочел Отче Наш… Но боевой режим в данный момент был не активен, «Аминь» не призвал молний. Собственно, крестоносец на это и не рассчитывал, не привык еще к прямому божественному участию в своей судьбе.
Волки зачарованно слушали. И кивали соглашаясь.
Проникся даже шишень. Креститься он не мог. Во-первых, нечем. А во-вторых, просто не умел, не учил его никто. Зато вспомнил, вернее осознал, что держит в ветвях зачем-то поднятого человека и аккуратно положил на землю.
Волки осторожно приблизились. Молодняк держался позади, а крепкие, высокоуровневые особи обступили крестоносца полукругом.
Вот и все, в который уже раз, подумал барон. Сейчас съедят. Хорошо, тела не чувствую. Раз, и уже в Раю.
Но волки не спешили нападать. Напротив, самый большой и массивный волк, с торчащим будто палка хвостом, вероятно вожак, подошел к рыцарю и лизнул в нос.
Перед глазами рыцаря побежали строчки, сменившиеся двумя красными кнопками. На первой – две буквы, на второй – три. Он мысленно пожал плечами и нажал первую. Цвет буковок над головами волков изменился с красного на темно-оранжевый. Не такой оранжевый, как у колобка, у того-то почти желтый, а у волков - ближе к коричневому. Рыцарь эту перемену заметил, но потаенного смысла не осознал.
Первая, высокоуровневая стая, тут же ощерилась на вторую. Молодняк, хоть и мельче раза в полтора, чуял численное преимущество и не особо боялся. От второй стаи отделилась пара, чуть покрупнее прочих. Боком, поджав хвосты, приблизилась к барону. Самка и самец. Тут явно верховодила дама. Лизнув рыцаря в нос, прижалась к земле и заскулила по-собачьи.
Рыцарь второй раз нажал кнопку. Теперь, все волки щеголяли оранжево-коричневыми надписями, и старшие, расслабившись, перестали враждебно поглядывать на молодняк.