Крестопереносец
Шрифт:
– … цырг, цырг, цыыырг! – заволновались коротышки.
– Ууууууааауууу!!!
– ДЕСС ВААААЛЬТ!!!
– Хозяин! Ваша ми… ваша ми… ми-ми-милость! Спасите! Помогите!!! Господин барон, я туууут!!! Иииих мноооогоооо!!!
– Чо? Неужто жив отморозок? – пробормотал шатающийся Бадья.
– Ну, слава тебе, Господи… Все, жопа вам, крысы сухопутные! – и батюшка плотоядно облизнулся. Цверги, округлив глаза и озираясь, испуганно попятились.
…
– Чаго там?
– Гости, - шикнула баба.
– Чаго? Какие кофти? Не угрызу я кофти, спеки
– Молчи, дурачина… Будто дома тебя нету… Гостиии!!! А у нас только репа. Хотя… а вдруг он, как раз репы купить хочет? Входи, мил человек. Не заперто… Замок то старик ужо пять лет как пропил…
Дверца отрылась и на пороге…
– Ой ты ж боже мой! – захлопала глазами бабка.
– Мефты сбываются, - сказал дед. – Пухленький. Хорофенький. Румяненький…
– Ми-ми?
– Чаго?
– Спрашивает, ты извращенец-педофил али просто каннибал? Кстати, мене и смой антиресно… Да, и каннибал и педофил – енто разве не одно и тоже ругательство, наподобие «пердун старый»?
– Рыбак я, фкажи. Ры-бак!
– Да какой ты рыбак? Лес кругом! Рыбак… В болоте вон, лягушек на динамит ловить – то ты мастак. Вот и вся рыбалка. И то, последняя, шо принес – ужо почти протухла. Ее до тебя еще пришиб стрелой дурак какой-то… А мы што хвранки ненормальные? Не могу я лягушатину есть… Ты когда…
– Ми-ми?
– Ой, да чего ты стоишь там, хороший мой? Заходи. Мы тебя… эээ… накормим… Репа у нас есть. Репа уродилась – чудо как хороша! Большая-пребольшая!
Колобок вкатился, доверчиво залез на стол и начал рассказ.
– Ми-ми-ми. Ми-ми! Амми-мииинь! Ми-ми! Мииииииииииииииии… Аве Мария! Ми!
Дед потихоньку подошел к двери подпер ее поленом. Баба улыбнувшись кивнула и втихаря показала ему знак «Ок».
– Ми! Ми-Ми! Миии! – колобок выпростал ладошки и оскалил зубки, показывая насколько страшная была ведьма, укравшая княжну.
– Да ты што??? – всплеснула руками баба. – Говоришь, клеймо? Лилия? Прямо на лбу, хоть и под платком? А у нашей внучки – лилия на щиколотке! Сделала «Татушку прикоооольную» … Тьфу, дура! – Баба сплюнула на земляной пол. – Бабочку нужно было колоть. И непременно на ягодицах! Как в мое время делали… Хочешь, покажу?
– Ми- ми! – колобок аж отпрыгнул, замахав ладошками. И в этот момент, острый нож возился в стол. Аккурат в то место, где он только что был.
– Нет, ну фто ты будеф делать…- пробормотал дед. – Какой фустрый…
Следующие несколько минут Четвертый запомнил плохо. Он катался по землянке три на четыре метра, орал и не давался. За ним бегала пожилая парочка седых, внезапно взбесившихся маньяков. Стукнулся пару раз в дверь, но та не поддавалась. Наконец решился.
– Амимимиииииииииииииииииинь!!!
Старики рухнули, тряся головами, а он, с разбегу (или с раскату?), прыгнул. Выбил лбом бычий пузырь окна и покатился по тропинке.
А в голове билась только одна мысль: «Ну они ваще ми-ми-ми… Таких ми-ми-ми на воле держать нельзя! Ми-ми им в… в…» Колобок был маленький и потому матерно думать не умел. И мысль осталась незавершенной.
Глава 31.
31. Тайна Разложеня.
Читатель, должно быть, задается вопросом, почему, собственно, в предыдущей главе мы не оказали должного внимания главному герою повествования? Мы покинули многоуважаемого барона, в тот момент, когда могучая его пята попрала трухлявый порог поганой избушки, да там и оставили. А после… После, он был замечен уже в лесу, спешащий на выручку тем, кто по идее, шел выручать его самого.
Тому есть причина, и даже не одна.
Вернемся немного назад, отмотаем время, нам с вами это позволено, ведь мир во всем своем многообразии, лишь глина в руках Творца. А мы, с вами, созданы по Образу и Подобию Его. Впрочем… Кое кто и от обезьяны произошел, я и таких знаю.
Полбу осмотрелся. Избушка была пуста. Ухожена, без паутины, крыс и многолетних наслоений грязи. Только вот закопченная жирная посуда на столе диссонировала с обстановкой. Если бы не знакомая вязанка хвороста, сваленная у порога, Константин усомнился бы, что спасать похищенных нужно именно отсюда. В печи жарко бушевал огонь, угольки выпрыгивали наружу и умирали в предусмотрительно подставленном корыте с водой.
Полбу за годы походов привык есть-питаться от случая к случаю, да и брезгливостью не отличался. Но даже он сморщился, приоткрыв один из чугунков, настолько неприятно оттуда запахло. Присмотрелся. Суп. Капуста, свекла, и еще что-то, чего рыцарь не смог распознать. Из жижи варева торчат кости с налипшими полуразваренными овощами. Поскорее опустил крышку на подозрительное нечто.
Второй горшочек порадовал кашей с мясом. Рыцарь принюхался. Пахнет аппетитно. Каша немного подгорела, да и холодная, но голодному сойдет. Так, что в третьем?
Крышка выпала из враз ослабевших пальцев. Из горшка на него смотрела пустыми провалами глазниц лицо Данунашки. Отрубленная голова, полностью лишенная волос плавало в рассоле с укропом, луком, щавелём и еще какими-то травами. Приоткрытый в вечном немом крике рот, вывалившийся язык, золотой зуб под порванной верхней губой… Зуб?
Рыцарь облегченно выдохнул. Нет, не она. Просто похожа. У княжны все зубки свои, беленькие, ровненькие… Он уже успел запомнить и полюбить ее улыбку.
Ярость и праведный гнев затмили взор крестоносца. Это же надо! Ведь чудом каши с человечиной не попробовал! Погубил бы душу. На ровном месте погубил бы!
Он пинком опрокинул стол, глиняные горшки, чугунки и деревянные тарелки раскатились по полу, вываливая отвратительное содержимое. В избушке нестерпимо завоняло. Барон подскочил к печи, отшвырнул корыто, и руками, не обращая внимания на боль выгреб пылающие угли из ее утробы. Комнатка мгновенно наполнилась дымом, и рыцарь бросился к выходу.
Вдруг, пол покачнулся и накренился. Рыцарь не ожидавший такого подвоха, не удержав равновесия упал. Избушка наклонилась в другую сторону и Полбу кувырком покатился к противоположной стеночке. Потом назад. И еще раз. И еще.