Кристальный матриархат

Нерей Александр

— Как это, «выбрали»? Ты что, не родился, а с капустой появился? — опешил я и напряг все свои знания о появлении детей на белый свет.

— Ты что, маленький? Когда мамки хотят деток, то и поправляются наперегонки. Животики большие у женщин видел? Они нарочно кушают помногу, пока живот не вырастет с арбуз. Запасы в нём. Чтобы ночами не спать, а за детками ухаживать. Их же выбирают по животу, когда находят малышей. И мою мамку так выбрали. Глянули, а у неё животик больше, чем у всех. К заботе, значит, готова. Так что мне с мамкой повезло, —

просветил меня юный всезнайка.

— Похоже на правду. Значит ваш домком к заботе готовится? И капусту скоро подвезут...

— Нет. Она такая и есть. Круглая со всех сторон, а не только на заботном месте, — усомнился в моём прогнозе Настевич.

— А где эта Закубания? — решил узнать, откуда привозят капусту.

— Ребятёнка решил поискать? А к заботе у тебя кто готовиться будет? Ты же можешь мамку мою попросить, — набросился Димка с планами на мой счёт.

— Я только про капусту. Где она растёт? Если что, слетать туда и купить. А когда все узнают, что у Насти капусты с морковкой видимо-невидимо, так сразу твой новый папка отыщется, — пообещал я мальцу, глядевшему на меня презлющими глазками.

— Что же мы ждём? — возмутился Димка.

— Кто из нас к мамке хотел? А я всегда готов помочь. Про капусту я, а не про женитьбу, — уточнил я на всякий случай. — Где она водится? То есть, где растёт?

— Мамка знает. Айда к ней, а потом капусту воровать. Наберём, сколько сможем, и улетим, — предложил юный уркаган.

— Воровать мы ничего не будем. Купим всё. Денег наделаем и купим, — твёрдо пообещал я.

— Ты хотел сказать, заработаем? — чего-то недопонял Димка.

— Можно и заработать. Только я ещё ни разу не работал. Напомнишь мне про аптеку узнать. А то денежки, ой, как больно достаются. И тебе запас сделать нужно. Огольцы же без синяков и ссадин не растут.

Мы как настоящие взрослые приготовились к дальнему походу. Замочили в воде грязную посуду, оделись, обулись, рассовали по карманам авоськи для капусты и вышли на лестничную площадку.

— У тебя, правда, гроши имеются? — спросил Димка, ещё недавно собиравшийся всё воровать.

— Имеются. Только я сперва у мамки твоей всё узнаю, а потом решим, что покупать, а что зарабатывать. И про долг уточню. Долг сначала отдать нужно, — вспомнил я о главном денежном вопросе.

— Почему же мы тогда всё без хлеба едим? — так жалобно спросил ребёнок, что у меня ком в горле стал и глаза заслезились.

— Я забыл, а ты в гастрономе не подсказал, — повинился и похлопал себя по выпиравшему животику. — Вообще-то я пирожки, оладьи, блины, и всё остальное ем. Твоя мамка что из этого печёт?

— Пекла бы, только муки у нас тоже нет, — ещё больше погрустнел Димка.

— Сколько сейчас время? Часы-то мы опять не завели. Айда в магазин. Купим муки, хлеба, ещё что-нибудь, что не по талонам, а по справке. Потом к мамке, — предложил я новый план действий.

— И шоколадку «Алёнка», — потребовал сорванец, ещё минуту назад мечтавший о хлебушке.

И мы почти бегом помчались

на Анапскую за новыми покупками.

* * *

— Снова, который со справкой, явился, — улыбнулась знакомая продавщица.

— Мы за хлебушком, — перепугался я, потому что увидел на стене часы, показывающие две минуты девятого.

— Ржаной или пшеничный?

— Ржаной, — сказал Димка. — И «Алёнку» нам.

— Всё, что он желает, покупаем. Если можно, конечно.

Нам выдали буханку ржаного и шоколадку.

— Мука у вас как продаётся? — решил я разведать, вдруг, мука по талонам.

— Мешками по пятьдесят килограмм, — отбрила продавщица. — Ещё что желаете, мужчина?

— Горчицу и хозмыло, — напомнил Димка.

— Дальний с правой стороны отдел хозтоваров, — безразлично сказала продавщица и отсчитала сдачу с красномедного полтинника.

Я взял копейки с блюдечка, и мы пошли искать отдел хозтоваров.

Оказалось, что у хозтоваров был не только отдельный прилавок, но и дверь в свой склад, находившийся прямо за витриной и столом для продавца. Здесь была посуда, стиральный порошок, мыло, горчица, которую я считал пищевым продуктом, а уж никак не средством для мытья посуды. Всё было аккуратно расфасовано в бумажные пакеты или упаковано в серые картонные коробки.

— Всё что здесь есть, всё нам и нужно, — поразился я не изобилию на полках, а нищете в Настиной квартире.

— На что ты смотришь? — не понял Димка.

— На всё. У мамки что из этого имеется? Шиш с маслом и две сковородки. Ещё пара кастрюль времён царя Гороха да тазик с ковшиком в ванной. А тут и ложки из нержавейки, а не деревянные, как у вас. И вилки, и кружки из керамики. Всего полно. Глаза разбегаются. По сколько штук вилок и ложек взять?

— По две, — сказал не веривший в богатую жизнь Димка.

— А новому папке? А гостям? По шесть, не меньше.

Я попросил продавца посчитать, сколько будет стоить комплект из шести столовых ложек, шести чайных, шести вилок, шести керамических кружек и половника. Оказалось, всего-то восемьдесят девять копеек. Потом я купил двухкилограммовые пакеты с горчицей, стиральным порошком, содой. И заполировал всё дюжиной кусков хозяйственного мыла с полудюжиной банного «Душистого» разных сортов.

Продавщица ухмылялась, но всё выдавала без колебаний, а после каждой очередной покупки отсчитывала сдачу.

— Может, вам ещё одеколон с шампунем? — спросила она, увидев пару серрублей у меня на ладони.

— Давайте, — тут же согласился я. — А для мамки нашей, какие-нибудь духи имеются?

Продавщица округлила глаза, почему-то удивившись моей заботе о Насте.

— Вообще-то, женщины сами всё покупают. Ваше дело зарабатывать да тяжести таскать. Ишь, духи ему подавай, — возмутилась она из-за прилавка, но выставила на обозрение пять малюсеньких пузырьков разных духов, а потом добавила к ним флакон с Тройным одеколоном и литровую бутыль с зелёным травяным шампунем.