Кристальный пик
Шрифт:
— Умеешь играть в кубб? — спросил Солярис ни с того ни с сего, и Кочевник оторопел.
— Разумеется, умею! Я мастер в кубах... кубинах! — воскликнул тот, выпятив грудь колесом, и не нужно было быть всевидящим филидом, чтобы догадаться — на самом деле он понятия не имеет, что это такое.
Солярис тяжко вздохнул.
— Это традиционная дейрдреанская игра на поле, где нужно сбивать фигуры противника колышками. Похоже на метание бревна, только там важнее меткость, а не сила броска. Я никогда не бывал на Эсбатах, но слыхал, что ни одно городское празднество без кубба не обходится.
— Сбивать противников?! — Кажется, это все, что
— Значит, сыграем? Только ты и я. Одно условие: если я побеждаю, ты больше никогда не вспоминаешь о Свадебной роще и перестаешь называть нас предателями. А если побеждаешь ты...
— Договорились! Клянусь мясом, элем и силой Медвежьего Стража! На этот раз честно-честно!
Даже не дослушав, Кочевник плюнул на свою раскрытую ладонь и пожал Солярису руку. Затем он заткнул топор себе за пояс и бросился стремглав к замку, оставив Сола кривиться и брезгливо обтирать слюнявую ладонь о маковые лепестки.
— Летний Эсбат? — переспросила я только, хлопая глазами. Все случилось так быстро, что мне оставалось лишь смириться. Впрочем, лезть в мужские разборки было себе дороже — этому жизнь научила меня еще давно. Вот только следующий ее урок, посвященный мужским практикам примирения, я, видимо, пропустила.
— Да, все верно. Летний Эсбат, — Солярис задрал голову, оставшись сидеть на корточках, и я невольно подивилась непривычному выражению его лица: он улыбался! — Что такое? Боишься, что я Кочевнику в кубб проиграю? Делаю ставку на то, что он забудет о нем уже через полчаса. Главное вывести его куда-нибудь и увлечь, чтобы он наконец-то перестал дуться на нас, как мышь на крупу. Скажи, у тебя же есть подходящее платье для похода в город?
— Ты хочешь, чтобы мы пошли на летний Эсбат вместе? — уточнила я и даже попятилась от Сола.
После того, как мы вернулись из Свадебной рощи, Солярис еще несколько дней был сам не свой. Хоть и не высказывал страха, но определенно его испытывал. Не лег рядом, когда я снова осталась ночевать у него, разбуженная кошмарами об искуроченных стеблях вербены и трупах. Просто сидел всю ночь на подоконнике, погребенным под слоем воска, а с рассветом отправился в зал Руки Совета, чтобы обсудить с Гвидионом письма, приносимые воронами из военных лагерей. Даже этим утром он в первую очередь нагрянул именно к нему, а не ко мне. А теперь Сол предлагает мне... повеселиться?
— Что на тебя нашло? — спросила я в лоб, и Солярис вопросительно накренил голову, поднявшись на ноги. От этого один рукав его рубахи, распоротой Кочевником, соскользнул с плеча, приоткрывая широкую ребристую полосу от ошейника и острые ключицы. Их покрывали мелкие перламутровые чешуйки, спускающиеся к груди. — Ты и веселье — вещи несовместимые! Это такая же истина, как то, что вода мокрая, а огонь горячий. Да ты даже на танец меня ни разу сам не пригласил. А сейчас зовешь пойти на ярмарку? Когда в Круге происходит... такое! Ты испытываешь меня? Или хочешь обмануть?
Я привстала на носочки и шутливо ущипнула Соляриса за щеку. Лишь потому, что он любил мои прикосновения, а обменивались мы ими слишком редко из-за обоюдной занятости, Сол не сразу стряхнул с себя мою руку, а сначала шумно вздохнул и прикрыл глаза.
— Не дури, — сказал он. — Твое присутствие на Летнем Эсбате — хороший политический ход.
— С каких пор ты разбираешься в политике?
— Так сказал не я, а Гвидион. Король Оникс
Последнее Солярис признал неохотно, отводя глаза. Возможно, он был прав, ведь война для правителя то же самое, что шахматная партия: остается только ждать, когда твой противник сделает следующий ход, а это может занять недели, если не месяцы. Сидеть сложа руки и ждать новостей было даже мучительнее, чем смотреть на усеянное телами поле. Такими темпами я скорее паду жертвой безумия, нежели жертвой стрелы или ножа в спину.
— Раз ты считаешь, что это будет уместно... Хорошо, — сдалась я в конце концов. — Только никакого засилья стражи и горна! Меня и так все заметят. А еще возьмем с собой остальных.
— Остальных?
— Маттиолу, Гектора, Тесею, Сильтана и Мелихор. Трое последних и вовсе никогда на таких празднествах не были. Хочу показать им, что дейрдреанцы не всегда такие мрачные и угрюмые, как те, кого они видят в замке.
С каждым новым именем, что я называла, лицо Соляриса вытягивалось все больше. Но на иные условия я была не согласна: мало того, что мне еще никогда не доводилось присутствовать на городских увеселениях, так я еще должна была убедить своим поведением горожан, что восстания не несут никакой угрозы Кругу, и наш союз с другими туатами по-прежнему процветает. Словом, я должна была веселиться, а как это делается я уже и не помнила, потому и надеялась, что друзья освежат мою память.
Так вместе мы приступили к с борам на летний Эсбат. Те заняли у меня куда меньше времени, чем подготовка к сейму или Вознесению. Оно было и неудивительно: я не хотела сильно выряжаться туда, где шелк, привезенный из Ши, уже считался непотребной роскошью, а самыми искусными украшениями были серебряные заколки. Мне хотелось стать частью народа, и для этого лучше было вызывать уважение, а не зависть. Потому я остановилась на хангероке из грубоватой бязи, расшитой золотистой плетенкой и выкрашенный в абрикосово-оранжевый цвет — такого цвета в летний Эсбат, как в самый длинный день в году, было небо до самой полуночи.
Оставив волосы распущенными, я заплела в косу лишь рубиново-красные локоны, куда Тесея после продела несколько таких же ярких красных бусин — с ними моя коса походила всего лишь изощренное украшение, а не на проклятую отметину.
— Мы идем смотреть на человеков! В этот раз на живых, розовых и свежих. Танцевать с человеками, пить и есть с человеками, — мурлыкала Мелихор на песенный мотив себе под нос, пока Маттиола, сидя на табурете посреди купальни, старательно расписывала ее лицо традиционными узорами Дейрдре алого цвета, какими уже расписала лицо мое. — Эй, ты собираешься до самой смерти ее прятать, энарьят? У драконов и рога бывают, и гребни порой на спине торчат. Чего стесняться? Очень даже симпатичная культяпка!