Кристальный шторм

Родес Морган

– Ваша светлость, это прекрасно, но… Пелсийцы – это просто дикари, быстро вспыхивают ненавистью и насилием…

– А так же говорят о крешийцах, - раздражённо ответила она на его слова. – Или ты не слышал? Так я скажу.

– Ваша Милость…

Она лишь подняла руку, останавливая его упрямо и твёрдо.

– Сегодня я буду говорить. И никто меня не остановит. Даже если вокруг множество повстанцев, даже если мои солдаты не хотят хранить мне предельную верность – именно потому мне нужна их поддержка. Никто не имеет права перечить мне. Ты понимаешь?

Он покраснел и низко поклонился,

осознав, о чём речь.

– Ваша Светлость, я не имел в виду ничего такого…

Он не договорил – отворилась дверь, и в комнату вошла Нерисса.

– Императрица, уже пора.

– Прекрасно. Я готова, - пальцы Амары скользнули по шёлку её платья. Она так редко надевала его в Крешии – но всегда брала с собой в путешествия, чтобы можно было продемонстрировать прекрасную фигуру. Под лучами пелсийского солнца жемчужины и маленькие бисеринки, изумруд и аметист будут сверкать, будто маленькие светила.

Снаружи её ждала стража, и Амара, коснувшись на мгновение ладони Нериссы, направилась к огромному помосту, по высоким деревянным ступеням поднялась наверх, посмотрела на огромную толпу, остановившуюся в деревне, будто бы руководимую неведомой магией. Да, вот они – её подданные. Они будут впитывать в себя каждое её слово, будут вещать о её славе всем, кто только способен услышать. И однажды именно они первыми узрят в ней их богиню. Сияющую и прекрасную.

Толпа заревела в приветственном крике, и в воздухе чувствовалась радость одобрения. Амара не удержалась – бросила взгляд на Нериссу, но та улыбнулась и кивнула, призывая её к словам. И императрица подняла руки – толпа затихла, благоговейно воззрившись на неё.

– Мои прекрасные пелсийцы, пережившие столько бед за годы, которым не было конца! – голос её звучал зычно и разносился над всей толпой. – Я – Амара Кортас, первая крешийская императрица – и теперь вы не митиканцы, не жители царства, которое убивало вас сотню лет, теперь вы крешийцы – и будущее ваше ярко, будто солнце, что сияет над нашими головами!

Толпа заревела, и Амара умолкла на мгновение, рассматривая их лица, потёртую изношенную одежду, уставшие, но счастливые взгляды. Эти глаза видели столько королей, что лгали им, что убивали их, заставляли страдать. Вот только в них всё ещё сияла надежда, надежда на то, что она спасёт их всех.

– Мы обогатим землю! Мы заставим её буйствовать и дарить богатство и счастье вам и вашим семьям! Мы привезём сюда скот, что будет вас кормить, а славное пелсийское вино будет принадлежать только вам, и вы двадцать лет не будете знать ни единого крешийского налога на него! Законы не давали вам продавать вино, вот только теперь оранос сломлен. И я вижу, что Пелсия – это одно из самых сильных звеньев моей империи, я хочу, чтобы она расцвела, будто бы крешийская столица! Верьте мне – ведь я верю в ваши силы! Вместе мы победим голод и холод, вместе мы будем шагать рука об руку в прекрасное будущее!

Толпа вновь загудела, и на мгновение Амара позволила себе зажмуриться, потянуться всем своим естеством к их силе, пьянящим чарам могущества толпы. Оно стоило её жертвы. Стоило того, что она отдала. Эта бесконечная сила…

Разумеется, теперь она понимала, почему отец делал столько всего,

пока правил. Ему нравилось чувствовать их послушание, их обожание, благоговение – это заставляло забывать его о делах насущных и давало возможность насладиться самым прекрасным напитком во всём мире – не вином, что творят пелсийцы, а кипучей смесью веры и силы. Веры в то, что король сильнее бога. Король сильнее всего.

Она могла нарушить обещание. Она могла сделать всё, что угодно. Но в их надежде всё равно была дикая, неподвластная пониманию магия, такая богатая, такая чистая, что ей хотелось раствориться в ней навеки.

– Ваша Милость! – прорвался сквозь её восторг испуганный голос Нериссы.

Амара распахнула глаза – и успела заметить, как блеснула стрела, а после стражник оттолкнул её, и она впилась в его горло, оросив всё вокруг кровью.

– Что происходит?!

– Повстанцы! – Нерисса схватила её за руку, а ещё две стрелы прозвенели совсем близко, став последним мигом жизни для ещё двух стражников.

– Что? – прошептала Амара. – Сколько их?

– Не знаю! – Нерисса вскинула голову, пытаясь рассмотреть что-то в толпе, и тут же просвистела ещё одна стрела. – Двадцать, тридцать… Может, больше!

Амара с ужасом наблюдала, как её армия ворвалась в толпу, пытаясь остановить повстанцев. Они рубили всех, кто оказывался на их пути, мятежников или мирных пелсийцев. Толпа взорвалась паникой, отчаянно пытаясь убежать, вспыхнул хаос – крики страха, звон возмущения и приторный запах крови зависли над огромной площадью. Пелсийцы сбегали от оружия, хватались за ножи, а надежда таяла на их лицах. Теперь они дрались не только солдатами, но и друг с другом, вырывали у крешийцев оружие, обращали всё вокруг в кровавую кашу, дрались и врукопашную, обращая весь мир в один сплошной поток ненависти.

Дикари всегда жаждут насилия. Курт был прав.

Матери хватали детей, рыдали, пытались умчаться подальше – боже, как же много в женщинах было того разума, той осторожности, что никогда не станет свойственна мужчинам!

– Что же делать? – Нерисса опустилась на дощатый пол рядом с Амарой, прижимая императрицу к трибуне, пытаясь укрыть её от вражеских стрел.

– Не знаю, - прошептала Амара, но тут же почти до крови прикусила язык – так сильно ей хотелось забрать свои слова обратно. Испуг! Она ведь не жертва! Она не падет на колени сегодня, она не сдастся им когда-либо! И страх её обратился в гнев – что б ни случилось, она не ждала этого. Да, люди жестоки, но они могли стать её союзниками, они были готовы принять её, и теперь те, кто разрушил её идиллию, заплатят своими жизнями.

Амара вскочила на ноги, сжимая руки в кулаки – но за спиной раздались шаги, что можно было расслышать даже сквозь шум толпы. Она обернулась – и увидела, как рухнули два её стражника с перерезанным горлом, а за нею стоял её ночной кошмар. Один из тех, кто посещал её странными холодными ночами в снах и заставлял вскрикивать от ужаса.

– О, принцесса. Готов поспорить, что вы меня тут увидеть не ожидали.

Феликс Габрас держал меч в нескольких сантиметрах от её горла. Боги, ведь она чувствовала! Сколько снов она видела, где умирала от его руки?