Кризис человечества. Выживет ли Россия в нерусской смуте ?
Шрифт:
Существенно, что если антисоветизм как глобальная идеология развитых стран имел четко выраженную коммерческую основу (стремление взломать последний изолированный от развитых стран масштабный рынок и захватить его спрос и ресурсы), то противодействие глобальному потеплению по своим мотивациям имеет принципиально нерыночный характер.
Тем самым она выражает общую закономерность нового времени, в котором «деньги теряют значение»: стратегические решения все в большей степени приобретают принципиально нерыночные мотивы. Таково стремление Евросоюза к наращиванию в энергопотреблении доли альтернативных (и в основном дотируемых) источников энергии. Таков технологический рывок Китая, осознавшего,
В этой связи нельзя не отметить, что рыночная мотивация объективно играет на руку России как стране с традиционным, обусловленным всей ее культурой восприятием материальной выгоды как принципиально второстепенного при принятии значимых решений фактора.
Глава 6. Россия: общество русской культуры
6.1. Русскость: откуда она пошла и куда она ведет
Еще несколько лет назад среди разношерстных интеллектуальцев было модно тешить себя бесконечными спорами о том, кто же такие русские, то есть они сами.
Увы! — натужная «мыследеятельность» по поводу критерия русскости и русской культуры в целом не оставила после себя почти ничего, кроме бессвязных лозунгов «Россия — это мы!» и «русский тот, кто сам себя так называет». В отношении последнего стоит напомнить, что уже перепись 2002 года выявила в России 288 тыс. человек, не владеющих русским языком и при этом считающих себя русскими.
Едва ли не главным результатом тех дискуссий стал анекдот про патриота и лампочку: «Если патриот может ввинтить лампочку в патрон так, чтоб та светила и ему при этом не помешает ни ЦРУ, ни ФСБ, ни „Моссад“, ни „мировая закулиса“, — это не истинный патриот».
А ведь пытаться действовать, не зная себя, так же нелепо, опасно и в конечном счете невозможно, как и пытаться действовать, не зная объекта своих действий.
Именно культура, определяющая принадлежность индивида к тому или иному обществу и цивилизации, является главным стратегическим фактором конкурентоспособности последних. Не зная своей культуры, не видя ее отличий от остальных, мы в принципе не можем понимать свои недостатки и преимущества в глобальной конкуренции.
Уже относительно скоро крушение сгнившей клептократии в ходе системного кризиса на короткое время приоткроет России «окно возможностей», даст шанс пусть мучительного, но возрождения страны и очередного становления заново российской цивилизации.
Если мы не сможем учесть свою собственную специфику: мобилизовать свой потенциал и сдержать, насколько возможно, свои пороки, — мы можем не просто упустить это «золотое время». Действуя «вслепую», по принципу «свои своих не познаша», мы можем вновь, как на рубеже 80-90-х годов, уничтожить свою страну и себя вместе с ней.
Тем более что «запас прочности» и у производственного, и у человеческого капитала нашего общества уже не тот, не советский, и по — тому завтрашние ошибки обойдутся намного дороже вчерашних.
Чтобы не искушать судьбу понапрасну и не рисковать тем, чем рисковать нельзя, чтобы ставить только достижимые цели и не упускать ничего из того, что в принципе возможно, надо «познать самое себя»: определить хотя бы основные черты русской культуры, программирующие наше поведение.
Ведь общество меняет все — технологии, политический строй,
Это особенно наглядно видно на примере нашей страны.
Все время ее существования, включая последние жестко конфликтующие и даже прямо отрицающие друг друга исторические периоды: Московское царство, Петербургское самодержавие, Советский Союз, охваченная распадом и смутой нынешняя Россия, скреплено единой русской культурой. Конфликт между этими периодами настолько глубок, что можно говорить о существовании трех наследующих друг другу народов: исторического русского, прошлого советского и лишь формирующегося сейчас (с оптимистической точки зрения) российского.
Эти народы объединены в единую, пусть даже и проходящую мучительные катаклизмы, цивилизацию только одним: русской культурой.
6.1.1. Отсутствие границы гуманизма
Большинству культур свойственно четкое проведение «границы гуманизма». Их представители отделяют «своих», признаваемых людьми не только биологически, но и социально (то есть не просто «имеющими права», но и «равноправных себе»), от «чужих», на которых гуманистические принципы, даже формально признаваемые всеобщими, на деле не распространяются.
Хорошо известны и подробно описаны культуры, считающие людьми в полном смысле слова лишь кровных родственников. Интеллигенция обычно умиляется многочасовыми выяснениями наличия или отсутствия исчезающе дальнего родства, происходящими при встречах носителей таких культур. Между тем исходной причиной столь трогательного ритуала часто является не сентиментальность или воспитанность, но жесткий прагматизм. Выясняя вопрос о кровном родстве, носители таких культур прилагают огромные усилия совсем не для того, чтобы при случае передать троюродной бабушке привет от внучатого племянника. Совместное перебирание ветвей генеалогических деревьев служит совершенно иной цели: выяснить, кто сидит перед ними — человек или же биологический объект, которого можно без зазрения совести обмануть, ато и убить [29] .
29
Другой причиной повышенного внимания к родственным связям у многих малых народов является, как разъясняют этнологи, стремление избежать близкородственных браков, неизбежно ведущих к вырождению.
Общеизвестны культуры, не считающие людьми в полном смысле этого слова представителей другого народа, другой расы или другого вероисповедания, не говоря уже о женщинах [30] .
Довольно часто проводится «граница гуманизма» и по социальному признаку. Так, последовательный кальвинизм отказывал и отказывает в праве быть полноправным человеком беднякам (и во многих не кальвинистских в целом странах бедняки очень долго не имели политических прав). Недолго, но убедительно существовавшая культура диктатуры пролетариата (или, в случае «красных кхмеров», диктатура крестьянских партизан) отказывала в социальной полноценности богачам и священникам, а весьма часто и «буржуазной интеллигенции».
30
Правда, опыт развитых стран показывает, что, как только к женщине перестают относиться как к имуществу, она показывает пальцем на мужчину и говорит: «Это мое!»