Кролик на последней станции
Шрифт:
При этих словах кролик удивлённо выпучил глаза.
– Ладно, - сказал он, - может ты и не такой сухарь, как я думал.
– И тут же добавил:
– Только захвати с собой Пироженки.
Пироженки они захватили. Кролик сунул нос в корзину перед самым вылетом и долго смотрел на них с малопонятным выражением. Они не были сделаны в виде морковки и представляли собой два простых незамысловатых кекса. С видом уже более довольным он спрыгнул вниз и проследовал за Кирой к посадочной площадке. Небольшой округлый шаттл к тому времени ждал их, места там было
Двигатели заработали, но кролик понял это лишь по синим огням на приборной панели. Шаттл легко оторвался от платформы и мигом взял курс на восток. Кира лишь раз бросила на него быстрый взгляд и тут же отвернулась, когда кролик прямо взглянул на неё. Она так часто делала, то смотрела прямо, чуть ли не с вызовом, то делала вид, что и не глядит вовсе. Кролик вздохнул и тут всё его внимание привлекли распростёршиеся под ними и впереди фьорды. Ох, до чего они были велики! И покрывавшая их трава казалась лишь тонким слоем краски, соскреби её, и оголишь вековечный камень.
– Здесь никого уже не было более четырёхсот лет, - пояснила на ходу Кира и скорректировала курс. Она предпочла не переключать шаттл на автопилот. Вот впереди выросла каменная громада и выступила вперёд резко обрывающимся выступом. Другие скалы, торчащие из глубины, утопали в её чёрных водах.
– Я не слышу ветер, - сказал кролик.
Шаттл ещё не сбавил скорость, и он только сейчас понял, что тот должен гудеть у него в ушах.
– Хочешь?
– спросила Кира и потянулась вперёд, коснулась панели, а та послушно поддалась, и скоро уровень звукоизоляции снизился на двадцать пять процентов. Подумав ещё, Кира снизила его до тридцати и свист ветра, громовые завывание пенных волн и прочие звуки воли наполнили пространство кругом них своей особой песней. Она была древней и чистой, её не нарушали веками и впредь не нарушат, до самого конца мира.
Вот впереди раскинулась тесная гряда голых островов. Кролику подумалось, что в былые времена здесь жили морские птицы, вили себе гнёзда прямо в скалах, а их птенцов пожирали более страшные твари.
– Мы приземляемся?
– спросил он.
Ответом ему послужил быстрый кивок.
Второй вопрос прозвучал уже на земле, когда он, вначале чуть пошевелив носом, спрыгнул на землю.
– Ты что, хочешь их съесть прямо здесь?
– А ты куда-то торопишься?
– спросила у него Кира, хотя сама вечно возмущалась, что кролик повадился отвечать ей вопросом на вопрос.
Она протянула ему коробку с кексами, и он выбрал самый большой, да принялся его жевать, не забывая поглядывать по сторонам.
Кругом было пусто и безлюдно. Наверно, они первые... существа, ступившие на эти земли. Или же она, Кира, бывает здесь часто? С другой стороны, почему бы и нет, вон какое
– Могло быть и вкуснее, - сказал он.
Кира фыркнула, иного она от него и не ожидала и тогда кролик, на которого подобно старому грубому другу налетел ветер, смягчился:
– В следующий раз я сам настрою синтезатор.
Ветер пробирался ему под самую шерсть и ерошил каждую волосинку, прямо как по коже гладил.
– Я раньше готовил,- сказал кролик и умолк.
Они оба смотрели вдаль и тогда, когда тишина уже стала лучше всего, раздалось:
– А что ты готовил?
– Еду!
– прозвучало отстранённое. А потом кролик заговорил быстро-быстро:
– Всякое, на самом деле. Внизу ещё осталось достаточно синтезаторов вечных моделей и запаса вещества в домах хватало. Иногда, конечно, я забредал в места, где всего уже не было давно и тогда приходилось ориентироваться на месте. Скажем, находить тут кое-что, кое-что там и соединять, раз у меня вышел зелёный омлет со вкусом арбуза, а раз пупырчатые колбаски.
– А вкус у них какой был?
– спросила Кира
– Асфальта и немного крови.
Кролик обернулся к ней и поглядел так с прищуром.
– Ты тут, наверняка, ни разу ни в чём себе не отказывала.
– Ты бы тоже себе ни в чём не отказывал, если бы не прятался по пустошам, - прозвучало уверенное.
– На очищенных территориях уже давно никого нет, последние люди в Центрах, ожидают своего часа Перехода. Либо же час Перехода ожидает их.
– Узнаю формулировки Друзей.
Смотрительница промолчала. Да и кролик не приложил никаких дальнейших усилий, чтобы её подразнить. Отчего-то всё стало другим, небо было слишком большим, а море - глубоким и этот дружелюбный холод, что ерошил его от лап до ушей.
– Руки, - не спросил, не то приказал он.
Кира опустила взгляд вниз.
– А что?- вопросил тот с эдаким невинным выражением лица.
– Это у тебя защитный костюм, вон курточка какая с нашивками центра и на молнии, старинная, я, к слову, всегда любил винтаж. Штанишки коричневые, ботиночки серые, а носочки под ними...
Тут уж Кира сдалась, вроде бы нехотя присела и протянула к нему руки. Приглашать дважды кролика не понадобилось.
– Может хоть куртку расстегнёшь, человеческое тепло, знаешь ли.
Однако тут уж она прищурилась и пришлось довольствоваться чем есть.
– У меня тоже были ботиночки и носочки, знаешь ли, - снова проворчал кролик, хотя сам уже успел пригреться и угнездиться у неё в руках, так что и уши опустил. Её торчащие из перчаток пальцы удобно обхватили его, не давая свалиться вниз.
– И курточка, только потяжелее твоей, совсем старинная. И вместо вот таких вот значков всяких прихлебателей и прочей информации, там был рисунок на спине.
Она молчала, но побеждённая его назойливым молчанием, вынуждена была спросить: