Кровь и свет Галагара
Шрифт:
— Укройся понадежнее! И лучше всего за каким-нибудь волшебным словом.
— За меня не волнуйтесь, царевич. Деритесь себе спокойно. Уж я-то не пропаду.
На сей раз прулты не торопились вступать в ближний бой. По крайней мере у половины из них на вооружении было по самострелу с чиюжей ногой. На расстоянии в дюжину керпитов они выстроились и по очереди послали в царевича страшные стрелы с пирамидальными наконечниками цкалт отменной закалки.
Эти короткие, но мощные снаряды, да еще с такого незначительного расстояния, могли бы пробить любые доспехи. Но Ур Фта был защищен кое-чем получше. Согласно свирели, в ту же четверть лума он принялся
На четверть лума прервав свою музыку, Кин Лакк крикнул:
— Трацар упал и не встает! Кажется, ранен опасно.
— Цур аррада! — в ярости взревел царевич, и ему показалось, что Кин Лакк подхватил боевой клич, тут же перешедший в самую свирепую трель из всех, каким до сих пор доводилось вырываться из отверстий его свирели.
После этой атаки, неудержимой и сокрушающей все на своем пути, подобно снежной лавине, уцелели лишь те двое прултов, что бросились удирать, как только раздался устрашающий возглас. Когда все уже было кончено, царевич крикнул Кин Лакку:
— Веди к нему!
Свирель послушно показала дорогу, и Ур Фта, опустившись на колени, освободил голову безмолвно простертого на земле Трацара от нелепого шишака.
— Трацар, Трацар, очнись, умоляю тебя! — воскликнул он и, стянув рукавицу, провел ладонью по его неподвижному лицу.
— У него стрела в левом плече. Бедняга истекает кровью! — тихо сказал Кин Лакк.
— Что же делать? Быть может, попытаться извлечь стрелу и стянуть с него кольчугу?
Ответ неожиданно прозвучал из уст самого Трацара. Он попытался улыбнуться и еле слышно произнес:
— Вырви ее, милый царевич! Я перетерплю эту боль… Выдерни ее поскорее!
Ур Фта замер, не ведая, стоит ли ему подчиняться этому требованию. Но его подстегнул голос Кин Лакка, прохрипевшего:
— Чего же ты ждешь? Выдергивай!
В тот же лум, вцепившись в стрелу, царевич дернул изо всех сил, вырвал ее из трацарова плеча и отбросил в сторону. Трацар вскрикнул, но не потерял сознания, и тут же что-то пробормотал, как в бреду, на непонятном наречии.
— Надо бы все же снять и кольчугу, — подумал царевич вслух.
— Полагаю, что это уже ни к чему, — хладнокровно заметил Кин Лакк, и царевичу показалось, что у него в груди шевельнулся клубок стриклей.
— Нет! Не может быть! — воскликнул он, едва сдерживая рыдания. — Я не верю в то, что он умер!
В тот же лум Трацар как ни в чем не бывало сел и заключил потрясенного царевича в объятья.
— И правильно делаешь, что не веришь! — рассмеялся он. — Меня умертвить, конечно, можно, да ведь для этого попотеть надо! И еще как попотеть!
— Ты меня не понял, благородный Ур Фта, — вмешался Кин Лакк. — Насчет
— Прошу тебя, помоги, милый царевич! — попросил Трацар, вскочив на ноги и хватаясь за ворот кольчуги, так что можно было подумать, будто он слышал пожелание форла. — Надоело мне таскать на плечах эту тяжесть. Пора уж мне встать под защиту заветных слов.
— Так-то оно и лучше, пожалуй. Поигрался, и будет, — шутя проворчал Кин Лакк, а царевич спросил:
— Но можешь ли ты поручиться за собственную безопасность, Трацар?
— На некоторое время могу.
— На какое же?
— На нимех-другой.
— А-а, ну этого вполне достаточно.
Стянув с него продырявленную кольчугу, царевич долго, не веря своим рукам, ощупывал то место на плече Трацара, где должна была зиять страшная рана, но даже царапины там не обнаружил.
— Ладно, пойдем, — сказал он наконец, решив ничему больше не удивляться, находясь рядом с этим чудесным агаром (а может, и не агаром вовсе?). Они находились на краю поселка и отсюда хорошо различали шум сражения. Прулты, вероятно, увлеченные схваткой, больше не отряжали в тыл никого, чтобы померяться силой с четырехруким босолицым воином. И Ур Фта в сопровождении Трацара и невидимого Кин Лакка беспрепятственно подошел вплотную к довольно сильной линии обороны прултов, протянувшейся по склону холма. В считанные лумы оглядев поле битвы с высоты птичьего полета, Кин Лакк доложил царевичу:
— Абаиты храбро дерутся и вот-вот прорвут центр, где их возглавляет четырехрукий воин, оснащенный каким-то неслыханным оружием. Но прулты тоже стоят насмерть и уже перешли в наступление правым флангом. Абаиты рискуют оказаться в тисках и проиграть сражение.
— Хорошо! — сказал Ур Фта. — Из твоих слов с неизбежностью следует, что мы обязаны ударить прултам во фланг, именно там, где они развивают наступление. Трацар, не переждать ли тебе все же где-нибудь в безопасном месте?
— Милый царевич, я мог бы тебе предложить изо всех сил ударить меня по шее цохлараном. Но ведь цохлараны тебе еще пригодятся в бою.
— Ты разве до сих пор сомневаешься в том, что он в сущности неуязвим? — Прохрипел Кин Лакк и предложил не тратить времени на пустые разговоры.
— Ну что ж, тогда вперед! — воскликнул царевич, окончательно махнув на Трацара всеми своими руками, и бегом устремился в ту сторону, куда звала боевая свирель.
Сражение продолжалось еще нимеха полтора. Царевич, ведомый славным форлом, обошел наступающих прултов с правого фланга и двинулся им наперерез по щиколотку в крови. Пришлось и ему пролить не только пот в этой схватке. Сначала его ранили в правое верхнее предплечье, и он пожалел, что, выбирая части доспеха для своего снаряжения, пренебрег наручами. А когда ему вдобавок крепко задели бедро секирой, он просто решил, что от судьбы не увернешься.
Ободренные подмогой неведомого босолицего витязя абаиты действовали все решительней и храбрей. Наконец, они прорвали центр и разрезали вражеские силы надвое, после чего, объединив усилия, нанесли сокрушительный удар по левому флангу прултов. По левому, ибо правого к этому луму, благодаря усилиям могучего союзника, уже не существовало. Оказавшиеся в смертельном кольце прулты сложили оружие и доспехи к ногам победителей. Свирель воинственного форла умолкла.
Изможденный битвой царевич снял, ухватив за пруты, свою железную шапку и опустился на землю со словами: