Кровь и свет Галагара
Шрифт:
— Каким образом? — удивился Нодаль. — Или лед заменил-таки воду?
— Нет, славный витязь. Кусок льда во рту, стоило ему растаять, превращался в воздух не хуже простого глотка воды.
— Ты сказал, ваши беды на этом не кончились? — задумчиво произнес Ур Фта. — Кажется, я понимаю, зачем понадобились кусочки льда.
— Конечно! — не выдержал Трацар. — Ведь то, что началось в крепости, называется подменой трех стихий. Детский лепет в колдовском искусстве! Но умнейший Най Лан, конечно, ничего не знал об этом, и все-таки догадался, чего следует ожидать и как уберечь своих подчиненных.
— Да, очень скоро мы на собственном опыте убедились в прозорливости и находчивости Най Лана, — снова заговорил Дал Сат. — Спустя нимех после полудня воздух внезапно раскалился. Дышать становилось все трудней и, наконец, вовсе сделалось невозможно, как невозможно дышать огнем. Только кусочки льда, которыми приходилось непрерывно набивать рот, усмиряли это пламя и поддерживали дыхание. В таком положении я и оставил своих. Велено сказать тебе, государь, что Стор ждет подмоги, считая каждый лум. Защитники крепости замерзают, мучаются жаждой и дышат пламенем. Еще два-три дня — и их можно будет брать голыми руками, хотя ворот они врагу не откроют, умрут — а не откроют. Это тоже велено передать.
— Ну что ж, я думаю, иворцам не следует дожидаться рассвета. Пусть отправляются на помощь немедленно. А чтобы поскорее разрушить злые чары, ты, мой чудесный советник Трацар, присоединяйся к ним, — сказал Ур Фта.
— Ничего не имею против, — согласился Трацар и еще добавил: — Но после того, что мы только что узнали, надо бы нам, государь, сказать еще несколько слов между собою. Поэтому я задержусь на несколько рофов, а иворцам отдай приказ отправляться, не дожидаясь меня. Ведь я без труда сумею нагнать их в пути.
Ур Фта отдал необходимые распоряжения и щедро наградил отважного Дал Сата, который ни за что не согласился на отдых и, от щедрот государя выбрав себе гаварда в царском гавардгале, отправился обратно в Стор с иворскими войсками.
Вновь оставшись в кругу своих приближенных в Западной башне, Ур Фта поднялся в тревоге и молвил:
— Что вы думаете, друзья? Кто на сей раз ведет смертельную битву с нами? Кем, по-вашему, может быть наглый самозванец, развязавший войну под именем Шан Цвара и предательски убивший моего отца?
— Если позволишь, государь, я скажу первым, — взволнованно отозвался Нодаль.
Ур Фта кивнул в его сторону:
— Говори.
— Полагаю, государь, двух мнений быть не может. По делам самозванца нельзя в нем не узнать чернородного дварта Ра Она.
— И я так считаю, — с поклоном сказал Од Лат.
— Подтверждаю, что нет здесь ошибки. Это Ра Он, — заключил Трацар.
— А мне уже и смысла нет говорить. Все они безусловно правы, — втайне заметил Кин Лакк.
— Если это правда, — вновь заговорил Ур Фта, — то Ра Он — из безумцев безумец! Ведь вам, я надеюсь, хорошо известно одно из самых священных установлений в жизни двартов, о коем еще в детстве поведал мне отец, тот закон, который ни разу не посмел нарушить ни один из них: дело агара — не дело дварта; тот не дварт, кто пастух; тот не дварт, кто царь. Если Ра Он сделался царем в Галагаре, он уже не считается двартом. В нашей схватке отныне мы с ним будем сражаться на равных.
— Все это так, государь. Но ты ведь не думаешь, что
Вслед за ним вскочил Нодаль и запальчиво произнес:
— И я, и славный мой господин испытали уже на себе всю силу его отвратительных козней. Ра Он повинен в смерти прекрасной Шан Цот, почтенного Кин Лакка и Великого Белобрового Син Ура! Мы сами едва избежали уготованной нам расправы и чудом спасли истинного крианского царя. Так что же? Дрожать нам теперь от страха, что ли? Нет! Я уверен, в сердце доблестного Ур Фты так же, как и в моем собственном, нет и тени этого позорного чувства! Ненависть и отвага — вот что мы выставим против Ра Она! И победим!
— Мне нравятся твои слова, Витязь Посоха. Я тоже уверен, что мы победим. Но только приложив к нашей ненависти и отваге мудрость и редкостные умения нашего чудесного друга Трацара. Если, конечно же, он не откажет нам в этом, — сказал Ур Фта.
— Мой дорогой друг и великий царь! — Весело воскликнул Трацар. — Ведь я никогда не отказывал тебе в том, что возможно.
— А то, о чем я прошу на сей раз, возможно?
— Право, мне не дано этого знать. Но в моем искреннем желании помочь ты ведь не сомневаешься?
— Не сомневаюсь. И думаю, твоего желания с нас довольно.
— Очень хорошо. Мы все будем действовать, кто как умеет. Но должен предупредить: в бою, который вы поведете с простыми воинами, я вам не помощник. Всю свою силу я постараюсь направить против Ра Она и все время буду находиться там, где находится он. Сегодня чернородный дварт внушает, а точнее думает, что внушает, нам ужас под стенами Стора. И я должен находиться там, чтобы отбить этот удар и слегка озадачить злодея. Прощайте, друзья. Мы встретимся вновь гораздо раньше, чем вы думаете.
С этими словами Трацар поклонился и покинул Западную башню, а затем — и Айзур, пустившись за иворцами вдогонку.
— До рассвета — не более полунимеха. Готовьтесь к походу, — сказал Ур Фта, давая понять, что все же намерен удалиться в свою опочивальню и в одиночестве выкурить трубку саркара.
Так он и сделал. Но едва горьковатый дым смешался с его слезами по умершему отцу, едва пришло к нему горестное разумение того, что сиротство больней слепоты и самой жестокой раны, — как тревожная трель свирели Кин Лакка, прозвучавшая в голове, заставила его, отбросив трубку, вскочить и молниеносно выхватить из ножен цохларан. Но свирель больше не подавала голоса, и вместо нее заговорил Кин Лакк:
— Эге, да это ж та самая зеленоглазая красавица, что оплакивает беднягу Ал Грона. А нарядилась-то, право слово — честной агар и лихой вояка!
— Как ты попала сюда, милая девушка? — спросил удивленный Ур Фта. — Неужели стража моя задремала?
— Не тревожься, государь, — отвечала не менее удивленная прозорливости слепого Чин Дарт. — Стража твоя не дремлет. Просто я умею ее обойти и проникнуть куда угодно — хоть в птичье гнездо, хоть в нору кухалли.
— Кто же научил тебя этому, красавица?