Кровь и свет Галагара
Шрифт:
— Ур Фта! Ур Фта!
Это, как ты, конечно же, догадался, и в самом деле был царевич Ур Фта, и он как будто уже не нуждался в помощи, когда к Нодалю вернулось разумение, а вместе с ним — способность размахивать посохом. Ну, а добрые руки, взявшие на себя заботу о раненом Шан Цваре, разумеется, принадлежали чудесному Трацару. Он-то и защитил славного Нодаля от предательских стрел своим заклятьем.
Но каким же образом этим двоим (Кин Лакк, понятно, не в счет, как существо бесплотное) удалось выбраться из страшной ловушки на вершине кувыркающегося дерева? У тебя только один вопрос, и тот тебя замучил. Каково
— Нодаль, дружище! — раздался глухой, стиснутый железом голос царевича, в четверть лума подлетевшего на своем гаварде вплотную к витязю. — Ты не ранен?
— Я — живой! И ужасно рад тебя видеть, — с готовностью отвечал Нодаль. — Ты вовремя подоспел, чтобы спасти меня, но немного опоздал, чтобы спасти моего несчастного спутника.
— Это еще как сказать! — раздался в голове у царевича голос Кин Лакка. — Уж верно, Трацар поставит беднягу на ноги в считанные лумы. А вы бы не теряли времени даром. Вдвоем вам нетрудно будет догнать и уничтожить остатки тагунского отряда. Если этого не сделать, они еще доставят вам предостаточно хлопот.
Прислушиваясь к советам Кин Лакка, царевич быстро отдал распоряжения, и в то время, как сам он помчался прямо по дороге вдогонку за тагунами, Нодаль ринулся вправо. Продравшись через кустарник, он обошел беглецов спереди, выскочил на дорогу прямо у них перед носом и безо всяких церемоний пустил в ход свой знаменитый посох. Тагуны кинулись от него назад и столкнулись с цохларанами Ур Фты.
Этот двойной натиск оказался для них роковым. Тагунские головы летели с плеч на дорогу легче чем попадали бы с этих голов причудливые шапки, сдутые сильным ветром.
Когда все было кончено, Нодаль, еще охваченный жаром сражения, опустил посох и взглянул на своего господина и друга так пристально, словно все еще не мог поверить собственным глазам. А царевич снял с головы свой необыкновенный шлем, подъехал к Нодалю и молча заключил его в объятья. Оба заплакали навзрыд, и слезы их смешались, омывая разгоряченные лица. И тут царевич услыхал всхлипывания и хриплый голос Кин Лакка:
— Напомни ему обо мне, о Ур Фта!
И царевич горячо прошептал Нодалю в самое ухо:
— О, если бы Кин Лакк был рядом с нами и мог разделить счастье этой встречи!
— Значит, это правда? Кин Лакк убит? — печально спросил Нодаль, глотая слезы.
— Предательски застрелен в крепости Эсба…
— Агаром по имени Цул Гат? — неожиданно завершил Нодаль фразу царевича.
— Да, — подтвердил тот, — кажется, в первую очередь в убийстве Кин Лакка и прекрасной Шан Цот подозревали носящего произнесенное тобой имя.
— Это без сомнения так, царевич. И я уже воздал негодяю за его преступления. Поверишь ли, мозги у него черные, как мякоть хирдрифа! Ну, да теперь клубившиеся в них зловредные планы улетучились подобно пару из котла с откинутой крышкой. Хвала Олтрану!
— Хвала Су Ану! — отозвался царевич.
— Хвала Фа Элю! — прохрипел у него в голове Кин Лакк.
— Хвала великолепному Витязю Посоха, достославному Нодальвирхицуглигиру Наухтердибуртиалю! — воскликнул Трацар, подъехавший к друзьям вместе с Шан Цваром. Последний, улыбаясь как ни в чем не бывало и приосанившись, восседал на своем рыжем звере. При этом он помахивал зажатой в руке темной
Нодаль только рот открыл, не находя слов от удивления.
— Позволь представить тебе, дорогой друг, — радостно молвил Ур Фта, — этого удивительного агара. Его имя — Трацар, родом он из Лифаста. И в первую очередь ему должны мы принести благодарность за твое спасение и за исцеление этого юноши.
— Имя — Трацар, — сказал Нодаль, все еще не в силах избавиться от растерянности и оторвать глаза от улыбающегося Шан Цвара. — Но что мне добавить к этому имени? Как величать мне достопочтенного Трацара, свершая положенные поклоны?
— Зови меня Трацаром — и только. И не надо поклонов. Ведь мое умение, быть может, вовсе не следует так ставить мне в заслугу, как тебе — твою доблесть! — весело сказал на это Трацар и запросто хлопнул Нодаля по плечу. И тут же, не давая ему опомниться, добавил: — Но не кажется ли тебе, славный Нодаль, что пора представить нам твоего спутника?
— Да, разумеется! Простите мне эту оплошность. Но вы удивитесь, друзья мои. Перед вами не кто иной, как сам Шан Цвар, сын покойного Цфанк Шана.
— Как! — воскликнул Ур Фта. — Судьба свела нас с самим властелином Крианского царства?
— Вернее, о благородный царевич, — печально молвил Шан Цвар, — с тем, кто должен быть им по праву, но сегодня лишен такой возможности злобным и коварным самозванцем, захватившим саркатский престол, а меня заточившим в развалинах обители Небесного Взора. Оттуда я вырвался благодаря достославному Нодалю, справедливо покаравшему моих стражей и главного моего мучителя по имени Цул Гат. Теперь я по-братски припадаю к твоим плечам и прошу говорить за меня у трона великого Син Ура. Кроме цлиянской столицы, негде искать мне убежища…
— И ты найдешь его там! — воскликнул Ур Фта. — А самозванец, отнявший у тебя царство, понесет заслуженное наказание! Я знаю моего отца и уверен, что его решение не разойдется с этими моими словами. Будь уверен и ты, брат мой! У нас с тобой общие враги, и это не худшее начало для крепкой дружбы.
— Согласен. И счастлив разделить твою уверенность, — ответил Шан Цвар, и они обнялись.
— Вот и прекрасно! — сказал Трацар. — А теперь я предлагаю вернуться в Дигал и отпраздновать нашу знаменательную встречу достойным пиром где-нибудь в Бирцидовом саду. Ведь я не навлеку на себя гнев за то, что осмеливаюсь бесцеремонно предлагать все, что взбрело мне на ум, в присутствии особ, столь близких к престолам двух самых могущественных в Галагаре царств?
— Ничуть! — заверил Ур Фта.
— Ни в коем случае! — подтвердил Шан Цвар.
— Тогда вперед, друзья мои! — воскликнул Нодаль. — И не позднее полудня мы сдвинем наши чарки и славно закусим в ознаменование столь радостных событий!
Все четверо развернули гавардов и рысью, стремя в стремя, проследовали в Дигал. Вскоре они уже сидели в той самой мубигаловой беседке, где минувшей весной пировали Ур Фта, Кин Лакк и Нодаль. И все было в точности как тогда: и маринованная лирда, и белоснежные миарбы в лиглоновом уксусе, и серебристые рузиавы в зеленой заливке, и палочки лахи-гухи, и кисло-сладкая гирана с ягодами клах. Вот только теперь огонь полыхал в жаровне посреди беседки, да вместо бирцидовых лепестков кружили над садом легкие снежные хлопья.