Кровь в его жилах

Лаас Татьяна

Абсолютно пустой, бесконечный коридор, ведущий куда захочешь — хоть к чужим звездам, как утверждал Дашков. Ей нужно, чтобы он привел её к Агрикову мечу. Калина и его парни куда-то благополучно спрятались — то ли от гнева Светланы, то ли боялись ей помешать. Саша же говорил, что свет не поймать. Свет не подчиняется кромешникам, так она и не кромешница — половина в ней живая. Ей только-то нужно, чтобы свет привел её к Агрикову мечу, потерянному где-то на Оке, если верить Аксенову.

Рука её купалась в свете.

Он мягкими сияющими капельками задерживался на её ладони и все же стекал прочь, как вода. Кажется, он даже звенел колокольчиками, скатываясь с её кожи. Такой нужный ей свет, в котором где-то прячется рукоять меча.

Светлана помнила, как хотела привести сюда Мишку, чтобы он сам достал Агриков меч, возвращая его. Или создавая по новой из света. Не успела. Забылась, забегалась по другим делам, а теперь Миша арестован за убийство своей матери. Если опричники не найдут рыжего кудлатого пса, если это не домовой, а просто пес, то надежды понять, что же произошло в ресторанной зале мало. Почему домовой не подошел к Светлане?! Почему он там метался, но не подошел к ней. Он же кого-то ждал. Её? Но не подошел.

Светлана вытерла со лба проступившие от усилий поймать меч капельки пота. Как Волков убил свою жену? Светлана так глупо тогда отвернулась в сторону, а Миша… Миша утверждал, что он не видел вспышек эфира. Он же не лгал, выгораживая отца?

Свет в очередной раз скатился с её руки, сияющими каплями падая перед её ногами, а потом как ртуть серебряным ручейком утек в Явь. Мишка. Тут нужен Миша. Светлана для Агрикова меча не подходит, но он ей нужен! Иначе не оставить огненного змея. Она уже стольких потеряла из-за него.

Матвей.

Баюша.

Саша… Нет, не Саша — сперва был Кошка, чье исчезновение она даже не заметила, вот глупая свиристелка! Он же её отец…

Кошка, а уже потом…

Саша.

И вот теперь Мишка, чтобы не мешать Волкову идти к заветному трону.

Утешало одно — им, в отличие от Лапшиных, повезло: они живы, и надежда их вернуть есть. Так и хотелось заорать куда-то в кромеж, пугая Калину: «Что за игру ты ведешь, змей?!» — только нельзя. Глупо — не ответит же, хоть и слышит её. Точно слышит и знает, что она задумала. И как такого обхитрить?

Что ж… Рука её снова погрузилась в свет. Пора найти свое оружие против огненного змея. Искать Агриков меч времени нет — слишком много времени прошло со времен нашествия Бату-хана. Может, Агриков меч уже давно проржавел в каком-нибудь кургане и сгинул.

Она пойдет на змея со своим оружием. Только свет вновь ушел от её пальцев. Они схватили лишь пустоту. Ей нужен меч!

Светлана снова и снова хватала свет и теряла его. Долго, упорно, бесполезно, а потому…

Она знала, что совершает ошибку.

Она знала, что тут, в кромеже, он чувствует себя, как дома. Но ей нужен был меч.

Она тихо прошептала

свету:

— Я не буду убивать.

Тяжелая, шершавая рукоять меча легла в её ладонь. Свет заерзал, приноравливаясь к непривыкшей держать меч ладони, и стал легче. Лезвие вытянулось, чуть закругляясь — любимая Сашкой «селедка». Шашка. Не меч.

— Да твою же мааааать… — душевно выругался за спиной Светланы Калина. Она стремительно развернулась к нему. Свет лезвия со звоном вошел в завесу Нави, вышибая из неё черные искры. Навь зашипела и забурлила в попытке прорвать границу.

— Ваше императорское высочество, и что же вы такие шустрые на мою голову!

Калина стоял, упираясь спиной в Навь, сложил руки на груди и явно злился — тьма так и струилась из него, пугая Светлану. Он мягко, увещевающе, словно говорил с ребенком, старательно пряча гнев в голосе, сказал:

— Прошу, отдайте Агриков меч.

Он ничего не понял. Если не понял он, то и змей не поймет?

— Елизавета Павловна, прошу… Отдайте меч тем, кто с ним умеет обращаться.

Она, глядя в упор в глаза Калины, сейчас быстро затягивающиеся тьмой, сказала:

— Он не дастся в твои руки. Ты тьма. Он свет. Он убьет тебя.

Калина выпрямился, весь кафтан его был припорошен снегом Нави:

— Есть не только я. Прошу, не делайте глупостей. Найдутся руки для Агрикова меча, тот же Дашков. Надо — Михаила Волкова из тюрьмы вытащим. Я не гордый — мне змей ни к чему. Не вам идти в бой. И уж точно не в одиночку.

Светлана заставила себя улыбнуться:

— Я иду на змея одна.

— Я понял, — кивнул Калина.

— Ты не пойдешь со мной и не помешаешь мне.

Её слова эхом заметались в кромеже — змей их явно слышит.

— Я понял, — снова повторился кромешник.

— Нет, не понял. Доверься мне…

— Я понял, понял. — Он впервые, кажется, повысил голос на Светлану: — я понятливый, пусть и нечисть!

Сейчас говорить о доверии было поздно. Не так надо было начинать разговор, но дипломатия не была коньком Светланы. Сейчас бы уцелеть: Калина был зол, а когда злится кромешник — все вокруг умирают. Светлана, как на уроке фехтования, вытянула руку с шашкой вперед. Её обоюдоострый кончик уперся Калине в горло.

— Ты не будешь мне мешать.

От Калины веяло злостью. Коридор кромежа стал уже, а потом Явь зазвенела, превращаясь в непрозрачное стекло.

— Теперь понял. — Он подался вперед, и кончик шашки оцарапал его шею. Алые капли, привлекая внимание Нави, потекли по его коже. Лезвие задрожало в руках Светланы. — С вами нелегко, Елизавета Павловна. Вы сможете убить змея?

Она напомнила очевидное:

— Мне его не надо убивать. Мне его надо взять живым.

— Вы выгорите.

— Я знаю. В этом все дело, Калина. Не мешай. Змей только мой.