Кровь в его жилах

Лаас Татьяна

— Вы предполагаете чьи?

Она от одного светоча чуть не погибла, а тут бомба на сотни тысяч светочей, причем непонятно в чьем княжеском — и княжеском ли? — роду. Хорошо еще, если он уважает власть, а если глава рода сам захочет единолично править? Успеют ли его остановить опричный сыск и маги?

Дашков криво улыбнулся:

— Елизавета Павловна, вы мне дико льстите — я пока не имею на руках такой информации. Дашковы — бедный род, нас предпочитают не замечать. Просто поймите — вся операция готовилась годами. Вы лишь мелкий кусочек её. Вы

очень вовремя появились. Вас легко шокировать тем, что там случилось. Вас легко сломать и посадить под шумок на трон — вы еще и благодарной будете всем тем, кто вас только что обвинял. А мир, и бритты в том числе, еще помнят Катькину истерику и её последствия. Поверьте, после Катькиной истерики дураков нет подставляться под гнев Рюриковичей. Владельцы приисков сон и покой потеряют, стоит вам возникнуть в этом деле. Они вернут прииски, только в чьи руки…

Она качнула головой:

— Как все отвратительно просто…

— Просто? — возмутился Дашков, словно Светлана провалила экзамен. — Это сложная комбинация — слишком много компонентов и вероятностей. Тут нужен опыт, тут нужна уверенность, что все правильно и вовремя совпадет. Тут…

— Рокотов. Тут нужен Рокотов, — влез терпеливо молчавший все это время Калина, подсказывая то, что Светлана и сама поняла. Она распорядилась:

— Проверьте его нахождение в тюрьме. Если его нет…

Дашков, кажется, ничего не знал о Рокотове, а потому предпочел промолчать.

— … то кого проверяем первыми? — уточнил Калина. — Юсуповых, Волковых, Дальногорских, Шереметьевых, Голицыных?

Светлана нахмурилась, рассматривая грязные носы ботинок. Сейчас бы не ошибиться с выбором — жизнь Матвея зависит от этого. Оракула сложно заловить и подчинить себе, но когда он уже в тюрьме, в блок-браслете, то его можно брать теплыми руками. А жандармы Рогозина все поголовно продажны.

— Волкова и Дальногорского.

— Будет сделано.

Калина на пару мгновений исчез в кромеже.

Светлана повернулась к Дашкову:

— А что с указом о монополии?

— Проект закона о монополии на добычу редких металлов готовится в Думе, но усиленно тормозится…

Калина бодро выскочил из кромежа, добавляя:

— Причем самое смешное, проект тормозится в том числе и Громовым-старшим. Видите, как все завязано? Ведь Громов-старший может тормозить разработку закона в том числе и из-за событий тут.

Светлану в головы до ног обдало страхом:

— Боязнь за жизнь своего сына?

Калина поправил её:

— Своего единственного сына, позвольте заметить. Все очень сложно. Я пока вообще не представляю всю комбинацию, которую тут проворачивают. Просто примите к сведению — вы тут оказались пешкой, пешкой, которая может стать королевой, но пока на шахматной доске вы не решаете ничего.

Дашков с умным видом кивнул:

— Полностью согласен. Будьте внимательны и осторожны. Вас легко подставить сейчас, Елизавета Павловна. Если нужна будет помощь — можете смело обращаться ко мне.

— Можно вопрос? — Светлана помнила слова Екатерины

Андреевны о том, что Дашков подминает под себя Сибирь, что в принципе было невозможно.

— Конечно, — мужчина вполне благожелательно улыбнулся. — Я же обещал ответить на все ваши вопросы.

Светлана смотрела в упор на Дашкова — ей важно не пропустить ложь в его словах. Баюши отчаянно не хватало. Леший вернет её только завтра.

— Земли в Сибири — кабинетские. Они не подлежат продаже, только отчуждению. Тогда позвольте узнать, на каком основании вы их скупаете?

Дашков заметно удивился:

— Только сейчас узнали? С этим обратитесь к Милютину. Под шумок Катькиной истерики и полного безвластия многие земли в Сибири были проданы, а то и просто предоставлены в качестве компенсаций потерявшим свои имения князьям. Там пол-Сибири ушло в чужие руки, подчас уже иностранные. Я и консорциум «Редкие металлы России» пытаемся скупить и хоть как-то вернуть в нужные руки важные месторождения металлов.

— И чьи же это нужные руки?

— Тех, кто хочет служить стране, конечно. Если хотите — все материалы по работе консорциума вам предоставят. Что-то еще, Елизавета Павловна?

Она задумалась, вспоминая Серые ручьи — там тоже все упиралось в геологию в конечном счете:

— Вам что-то известно о жиле магкристаллов на севере Суходольской губернии?

— Абсолютно ничего. В Геологическую палату не подавался запрос на разработку новых месторождений, да и сами месторождения не были зарегистрированы, насколько мне известно. Направить туда геологов из консорциума?

Светлана бросила взгляд на Калину:

— Да. Опричнина окажет вам всестороннюю поддержку.

— Что-то еще? — повторился Дашков, словно он куда-то спешил.

— Пожалуй… Нет. — ей бы все это понять и осознать. Как-то простое проклятье в Серых ручьях привело её к чьему-то заговору государственных масштабов, про Зерновое можно вообще молчать. Калина тактично не напомнил, что предлагал сделать краткий доклад по поводу мировой политики.

Дашков серьезно посмотрел на неё:

— Тогда, простите, я спешу. Моя точка формирования льда на Идольмене — в устье Каменки. Там самое трудное место из-за неравномерного и непредсказуемого течения эфира. Если что-то будет нужно — ищите меня там. Как только закончим со змеем — переместимся в Зерновое. Всегда было интересно встретиться с чудью. Дивов видел на Урале, а вот с чудью не встречался пока.

Он поклонился на прощание: равный равному — и исчез в кромеже. Оставалось надеяться, что его научный интерес не разрушит кромеж до основания.

Калина почти моментально возник обратно, снова проходясь оценивающим взглядом по Светлане: вдруг та решит разломаться под грузом случившегося? Светлана ломаться не собиралась, но ей нужно было время, чтобы все обдумать.

— Сведениям Дашкова можно доверять?

Калина не был бы Калиной, если бы удержался от ёрничания:

— Если вы про стишок, то такой точно есть. Продекламировать?