Кровь вторая. Орда

Бер Саша

Всё это издевательство, началось, когда воины Куруша, стремительно вошли в земли Вавилонии и достигнув большого канала, встали, ощетинившись на левом берегу. Набонид, узнав про эту странную остановку, решил, что Куруш намерен поиграть в благородство и этим шагом, даёт время, ему собраться войском, подготовиться и сразиться на равных, в поле за каналом, и когда, царь халдейский приготовился, то прождал в нервном ожидании, целых три дня, но персы канал, так и не перешли и в бой не кинулись.

Через три дня, не выдержав, Набонид приказал: «гнать

скотов со Святой земли» и кинул аккадские войска на погибель, но все попытки достичь противоположного берега канала, закончились полным провалом. Гладь канала покрылась слоем трупов, а вода, стала красной от крови. Воины Набонида гибли тысячами, но так и не смогли сломать стойкую и динамично заменяющуюся оборону персидских войск.

Когда же видя тщетность своих попыток, аккадцы стали отступать на первичные свои позиции, из рядов обороняющихся, как из пращи, вылетели заранее заготовленные понтонные переправы, выталкиваемые под углом к течению воды в канале и к моменту полного их вывода на воду, под действием течения развернулись и упёрлись вторым концом в противоположный берег.

По ним устремилась лёгкая конница персов, как острыми кинжалами, врезаясь в спины, к тому времени, уже бегущих аккадцев. Всё это произошло синхронно, на протяжении всего фронта, да так слажено, что повергло Набонида в ужас, видя, как огромная масса конников, рванула на его отходящие армии, проскакав канал, как будто его и не было.

Ему даже показалось в начале, что вся персидская армия ринулась в наступление и он, в панике, первый бежал с поля боя, с тех самых позиций, куда приказал собираться своим войскам. Остановился он со своим личным отрядом, только лишь форсировав очередной канал.

Если бы Куруш, направил тогда своих воинов в погоню, то это первое сражение, для Набонида, оказалось бы и последним, но Царь Царей, по непонятным для него соображением, делать этого не стал. Конные отряды сделав кинжальный выпал, столь же организованно отошли обратно и даже понтонные переправы, вновь втянули в глубину обороны.

Персидские полководцы, выполнявшие повеление своего Правителя, тоже, несколько обескураженно наблюдая за происходящим, но не возмущались этим и не роптали, по поводу упущенной возможности наголову разгромить противника, а лишь весело посмеивались и на это была своя причина.

Столь кровопролитный, с колоссальными жертвами, бой для противника, самим персам, обошёлся лишь незначительными «царапинами». Эта игра Повелителя в «кошки-мышки» с аккадцами, поначалу воспринятая нижним звеном командного состава, чуть ли не как оскорбление для всесильных, могучих и непобедимых воинов, теперь вызывала снисходительное веселье, глядя на остатки растерянного и ничего не понимающего противника. Чувство оскорблённого достоинства, сменилось возвышенным пренебрежением и осознанием собственного могущества.

Аккадцы, брошенные своим главнокомандующим, потоптались вдалеке, как стадо баранов, а затем медленно, как побитые собаки, удалились восвояси.

Куруш дал

команду форсировать канал, но не устремляться в погоню, а встать лагерем. Опять потекли скучные дни, этой странной войны. Лишь только после того, как разведка доложила о намерениях Набонида закрепиться на следующем канале, таким же образом, как это сделал Куруш, Царь Царей двинулся дальше, выставив оборону на противоположном берегу от вавилонян. Так и простояли, друг перед другом, несколько дней.

Крупные военачальники и приближённые Повелителя Всех Народов догадывались о причинах подобной выжидательной тактики своего главнокомандующего, но точно знать, что выжидал Куруш, они, конечно, знать не могли.

Царь Царей не был беззаботен и весел, напротив, он был наряжён и порою, даже раздражён ожиданием, которое сам же принял, как стратегическую линию военного похода. Его также, не прельщало подобное ведение войны, но так было надо, так повелел Ахурамазда, через своих «говорящих истину», поэтому, Куруш терпел и ждал.

Одновременно с началом похода основной армии персов с севера, в обход «Мидийской стены», в районе вавилонского города Описа, с юга, обходя ту же оборонительную стену, в районе города Сипар, начал свой победоносный поход Тигран, со своей конной армией.

Сипар, как и предполагалось, встретил армянского наместника, распростёртыми воротами и пышными дарами, но Тигран не стал задерживаться в нём, взяв под своё командование предавшие Набонида войска, двинулся дальше по намеченному плану. При том от Сипара, он разделил своих воинов на две части.

Одна, большинство которой составляли воины сдавшегося правителя, были направлены на перерез отступающему Набониду, как предполагал Тигран, не зная, пока, обстоятельств сражения под Описом, а сам, со своими конниками, для подстраховки, двинулся непосредственно к самому Вавилону, надеясь перехватить убегающего халдейского царя, если Куруш будет двигаться быстрее, чем рассчитывал, и отправленная часть войск из-под Сипара, не успеет перехватить беглеца.

Какого же было удивление Тиграна, когда, достигнув величественных стен «вечного города» и не собираясь осаждать и тем более штурмовать его, царские ворота Вавилона распахнулись и его, как победителя, вышло встречать население, во главе со жречеством.

Понимая, что Набонид не успел ещё вернуться и спрятаться за стенами своей столицы, Тигран принял склонившийся у его ног город и помня наставления Куруша, о недопущении победного мародёрства, строго на строго запретил своим воинам бесчинствовать, в сдавшейся, на милость победителя, столице.

Малочисленный гарнизон, оставленный для защиты Вавилона Набонидом, под командованием его сына Валтасара, забаррикадировались в храмах Имгур-Бел и Нимитти-Бел в старой части города. Тигран, обдумав сложившуюся ситуацию и серьёзно напуганный предостережениями Куруша, даже не рискнул атаковать эти храмы, где засел неприятель, а лишь полностью блокировал их, решив дождаться Царя Царей.