Кровавая Мачеха

Ружникова Ольга

— Да что я потеряла? — Элгэ смахнула слезы рукавом, которого на летнем платье не должно быть.

Зато всё же иногда такие платья удобны. А в Вальданэ и Аравинте подобное не носила даже скромная Алекса. Та, что сейчас и вовсе облачилась в монашеский наряд. Две монашки — вот кто сестры Илладэн теперь. И как и прежде — одна опять скромнее другой.

Элгэ потеряла только голову, но в этом не виноват никто, кроме нее самой. Второго мужа она выбрала себе сама, и брак оказался неудачнее, чем предыдущий принудительный.

— Ты оставила жизнь

в Аравинте, ты была в плену, тебя выдали против воли замуж, ты была ранена…

— А еще в рабстве в Квирине, хоть и недолго. Мне жаль, что я не успела сказать Кармэн, как ее люблю. И что она стала мне настоящей второй матерью. Мне жаль, что я так подвела Диего. Что не смогла спасти Юстиниана. Но во всём этом уж точно нет твоей вины, сестренка.

И не жаль, что когда-то потеряла Виктора. И лучше бы вовсе его больше не находить. Для Элгэ… и для Эвитана.

Высшие силы воистину сыграли в жестокую партию, сохранив для Элгэ Виктора и разлучив с Витольдом Алексу.

— Он жив, Элгэ. Наш Диего жив, — в самое ухо горячо шепнула Александра. — Его не казнят… пока. И ему скоро устроят побег… если смогут. Отец Жерар обещал.

— Виктор — тоже, — ответный шепот Элгэ жжет губы ей самой, и наверняка ухо — сестре.

Потому что собственное уже горит тоже.

Да, обещал. Элгэ до сих пор держала свои обещания. Виктор дал лишь одно… и утверждает, что делает всё возможное.

— Нет, — в голосе Александры будто сразу — лед и пламя. Как в лихорадке. — Виктору не нужен живой Диего. Ему нужен повод для вторжения в Словеон. Нужны деньги и земли. И Илладэн — в королевском домене. Как твое и только твое наследство.

— Ты ошибаешься.

Виктору может быть не нужен Октавиан, но не Диего. Не ее маленький братик!

— Не ошибаюсь. Виктор и прежде мне не нравился, Элгэ. Даже в Вальданэ. И вовсе не потому, что нагло лез к тебе и вечно поддевал Вита. Но сейчас Виктор еще и слишком изменился. Не в лучшую сторону, сестра. Не верь ему, Элгэ. Отец Жерар уже давно подозревает его.

— В чём? — кажется, дрогнул собственный голос. — В будущем вторжении в Словеон?

— Нет. Как раз в этом сомнений уже больше нет. Вторжение открыто обсуждается на королевских военных советах… Тебя там больше не бывает, сестра, иначе ты бы знала. А подозревает отец Жерар твоего Виктора в отравлении Его Высокопреосвященства.

— Но… кардинал Александр уже был отравлен прежде. Сейчас просто яд вновь возобладал, потому что Его Высокопреосвященство настолько стар и болен…

— Нет. Лекарь согласился это признать, чтобы остаться в живых самому и не подвести других. Но, Элгэ, сестра, просто поверь мне, ладно? Просто поверь сейчас. Я и прежде видела многое, но не хотела верить и слишком много мечтала. Но мне больше не о чем мечтать, и теперь я вижу яснее. Элгэ, просто ответь на вопрос: зачем Виктору смерть кардинала?

— Незачем. У Виктора нет на это причин. Кардинал Александр — наш верный друг и союзник. Он спас столько людей. А мы спасли его, когда вторглись в столицу.

—

Точнее, спас Анри Тенмар — когда привел армию. И спасла графиня Таррент — когда убила Эрика. Виктор сделал лишь одно: надел себе на голову корону Эвитана. Подумай, кому кардинал — отнюдь не друг и не союзник? Элгэ, пожалуйста, ты же Виктора уже больше не любишь. Я вижу, что это так. В Аравинте страсть туманила твою умную голову, но сейчас мы обе — одиноки, хоть тебя и не именуют вдовой.

Даже не именовали вдовой Юстиниана. Потому что считали погибшей вместе с ним.

А кто сказал, что это не так? Может, настоящая Элгэ осталась бездыханной на каменных плитах подземелья черных змеежрецов? А на поверхность вышло бездушное чудовище, несущее лишь зло собственной семье? И от прежней Элгэ эта нечисть сохранила только память? Кого ты вынес тогда на руках, неведомый и таинственный лекарь Рунос, Служитель Белой Матери? Чем успела отравиться в этом месте Элгэ, когда едва не умерла?

Руки Алексы легли Элгэ на плечи, твердо сжали. Твердо для сестры — Элгэ легко разжала бы ее хватку, если бы пожелала.

— Вспомни, сколько ты прошла. Что ты видела на своем пути. И помни при этом, что только графиня Таррент помешала когда-то смерти бывшей королевы Алисы и ее сына. Неужели ты действительно хоть на миг веришь в заговорщиков, Элгэ? Я помню всё, что ты мне рассказала, сестра. Но это не моя память, и я могу увидеть всё со стороны. Вспомни, кто желал смерти тебе и нашему Диего? Кто убил твоего первого мужа? Чьим врагом всегда был и будет наш кардинал, пока жив? Почему он готов был умереть, но не открыть ворота Эрику? Так взгляни горькой правде в глаза и честно скажи нам обеим: каков а та единственная причина, по которой Виктор Вальданэ мог бы покушаться на кардинала Александра?

3

— Не рад возвращению? — Эстела лукаво улыбается, как это умеет лишь она одна. Правда, сдержанно-лукаво.

Из уважения к его трауру.

Тем не менее, она неправа. После смерти деда уже ничто не держало Конрада в родовом поместье. Крис правда надеялся, что в его собственных фамильных владениях они задержатся подольше, но никто не мешал кузену остаться там одному. А что не захотел — так это его выбор. Но Конрада никогда не привлекала деревенская жизнь. Даже в кругу семьи.

И Конрад сейчас нужен своему маршалу. Нужен его верный клинок, его улыбка, дружеская поддержка.

Анри и так был более чем великодушен и благороден, когда позволил Конраду отправиться в родовое поместье, чтобы скрасить последние дни престарелого деда, столько лет ждавшего внука из изгнания. И даже успевшего его мысленно похоронить и оплакать.

Они на пороге войны, едва окончив предыдущую. Вокруг так и дышат враждебностью окрестные страны. Только Анри всё равно подарил Конраду отпуск в разгар всего этого!