Кроваво-красный
Шрифт:
— Знаю, не лучший способ тебя вылечить, но нужно выехать утром. — Знакомый голос был через силу спокойным. — Доберемся до «Дурного Знамения», отдохнешь там. До Анвила дней десять пути. Когда все закончится, отвезу тебя к нормальному целителю.
Терис хотела ответить, но разлившееся по телу тепло усыпляло и заглушало звуки, оставляя только ощущение, что ее держали за руку, и сейчас этого было достаточно, чтобы верить любым словам.
Глава 75
Варево в помятом котелке медленно темнело, источая острый травяной
— Я знал, что это добром не закончится. — Без малого час прошел в напряженном молчании, прежде чем Манхейм заговорил, с чавкающим звуком срывая шкуру с оленьей туши. — Говорил ей не связываться...
Спикер не ответил, только подбросил в огонь пару сухих веток.
Возразить на неприкрытый упрек норда было нечем. Терис встала на ноги утром, как он и обещал ей. И даже дошла до конюшни, опираясь на его руку и медленно переставляя подгибающиеся ноги, которых почти не чувствовала. Обезболивающие и преступно большие дозы зелий делали свое дело, и швы зарастали на глазах, но все же слишком медленно. Время, ставшее их главным врагом, не ждало, и даже сейчас перед глазами возникали образы неотвратимо приближающихся недавних собратьев. К утру они будут в Бравилле. Нужно выехать до рассвета и держаться бездорожья, где нет постоялых дворов и соглядатаев Братства. Нужно застать Матье в его логове. Нужно взять его живьем…
Слишком много всего нужно, и это заставляет рисковать, закрывая глаза на последствия. Не надо быть лекарем, чтобы знать о вреде быстрого заживления ран. Бойцы Арены часто пренебрегали правилами и восстанавливались за три дня для нового боя — и жили недолго. Кого-то убивал более удачливый противник, у других же отказывали почки и печень, или они истекали кровью при даже незначительных порезах, уже не способных стянуться самостоятельно.
Когда все закончится, он отвезет полукровку к хорошему лекарю. Месяц или год лечения — неважно, выйдет она здоровой. Бегать и прыгать по крышам как раньше она едва ли сможет, но будет жить.
Попытки успокоить себя и заглушить совесть эфемерными картинами светлого будущего вызывали отвращение, но приходилось довольствоваться им, глотая, как горькое снадобье. Других вариантов у них нет. Может быть, норд прав, и лучше бы Терис никогда не попадать в Братство. Тогда она не ввязалась бы во все эти события и, может быть, жила бы себе спокойно где-нибудь неподалеку отсюда. Без убийств и идущей по следу Черной Руки.
Лживость таких мыслей заставила невесело усмехнуться. Она не жила бы спокойно. Ее убили бы где-нибудь в окрестностях Имперского города наемники, от которых она бежала. Или торговала бы скуумой в этих трущобах, обрекая себя однажды не проснуться из-за того, что очередной наркоман решил перерезать ей горло вместо выплаты долга. Или умерла бы от болезни в застенках тюрьмы Бравилла. Все возможные дороги ее жизни уже давно вели в тупик. Слишком давно, чтобы что-то исправить и изменить одним ее решением
— Лучше бы она с тем альтмером работала. — Манхейм явно с трудом удержался, чтобы не сплюнуть под ноги. — Мне тогда спокойнее было.
— Когда ей переломали ребра и угрожали убить?
— Угрозы угрозами, но она была здоровее, чем сейчас. А сейчас… — норд глянул с испепеляющей злостью, — она до утра не доживет. Дура… Нашла, с кем связываться…
Он не называл гостя убийцей, но этого и не требовалось. Такие, как Манхейм, всегда безошибочно узнавали тех, кто, как и они, находился по ту сторону закона. И неизменно презирали их, искренне считая, что ремесло отъема чужого имущества куда благороднее, чем ремесло отъема чужих жизней. Может быть, такое убеждение и было справедливым, но сейчас граничило с лицемерием и вызывало только злость.
— А ты что сделал? — Натянутые слишком туго, как струна на лютне лишенного музыкального слуха менестреля, нервы сдали, и голос прозвучал уже не так спокойно, как хотелось бы. — Научил ее воровать и продавать краденое тебе? Познакомил с торговцами скуумой?
Манхейм поднял голову, и его глаза казались кусочками голубого льда, способного обратиться в ледяного атронаха.
— Но не с убийцами.
— Они режут друг друга за лишнюю дозу — это не в счет?
Манхейм фыркнул, окровавленными пальцами берясь за нож. Если бы не Терис в соседней комнате, может быть, он пустил бы его в ход, но сейчас только воткнул в тушу, явно представляя на ее месте своего гостя. Не вытирая руки, взял со стола тяжелую деревянную кружку и сделал глоток.
— Оставь ты ее. — Хиплым, но уже более спокойным голосом произнес норд, с тяжелым стуком отставив полегчавшую кружку. — Она по дороге помрет. Нельзя ей никуда ехать. А так поживет здесь. Мы с Кладиусом выходим, к лекарю в конце концов отправим. Да и потом не на улицу выгоним. Останется по хозяйству помогать. Я таверну отстраиваю, лишние руки всегда нужны. Воровать ей не придется, будет у меня по-честному работать. С торгашами этими я и сам глядишь завяжу. Денег теперь достаточно.
Лекарство в котле поднялось, и по черному от копоти котлу с шипением побежала и испарилась капля.
Оставить здесь и подарить новую жизнь. Без убийств, Черной Руки и, возможно, даже без разномастных ублюдков. Верить на слово Манхейму слишком тяжело, но Кладиус Арадиа присмотрел бы и удержал бы от того, чтобы снова свернуть не туда. Слишком легко. Так легко может быть только в представлении скупщика краденного, не сталкивавшегося с проблемами серьезнее, чем местные бандиты. Их можно убить и утопить тела в ближайшем болоте. От них можно откупиться или уладить вопрос за кружкой эля. С Черной Рукой так не пройдет. Она убила своих, а это значит, что ее достанут из-под земли, чтобы отплатить. И это будет не перерезанное горло или нож под ребрами, ждать такого милосердия от Аркуэн — непростительная наивность, уже стоившая жизни некоторым убийцам.
Люсьен Лашанс только покачал головой в качестве запоздалого ответа на предложение трактирщика.
— Скамп... — Манхейм гневно раздул ноздри, — Она дня не протянет, ты понимаешь?
— Как и здесь. — Убийца снял котелок с огня, не глядя на трактирщика, но спиной ощущая его прожигающий не хуже клейма взгляд. — Найдут и убьют. И вас с Клаудиусом тоже.
Норд фыркнул, вытирая руки.
— Ну пусть сунутся. Топором работать я еще умею. Аркадиа мечом владеть должен, дворянин как-никак. Да и ты чего, оставайся и втроем их положим к даэдровой матери. Или что, лицом к лицу не привык?