Кроваво-красный

Ulgar Ridt

 — Внушил страх перед алкоголем и непреодолимое желание учиться.

 — А при чем тут Гогрон? Он ее на радостях обнял, она с криками вырывалась.

 — И тебя это удивляет? Проснулся инстинкт самосохранения. Ей это тоже очень полезно.

 — И каждый раз, когда его в коридоре видит, она к стенке тоже от желания жить жмется? От орков на улице, кстати, тоже.

 Перестарался. Кто знал, что полукровка окажется такой впечатлительной...

 — Признаю, без побочных эффектов не обходится.

 — Что у вас

стряслось? — вампир устало вздохнул, опустив голову на сплетенные пальцы — признание ошибки не убедило его пресечь допрос.

 — Она выпила лишнего, рвалась убивать минотавров. — досадуя на давно занимаемое вампиром особое положение всеобщего наставника и советника, нехотя выдавил Лашанс. Будь на месте Винсента кто-то другой, не посмел бы учить и задавать вопросы...и не дал бы множества своевременных и спасительных советов, не выгородил бы в свое время перед Мэг, не удержал бы от многих глупостей.

 — Ты позволил ей пить? — Винсент Вальтиери ужаснулся и посмотрел на него с таким упреком, как будто бы он как минимум отравил полукровку, и через мгновение его тон продемонстрировал изрядное недоверие, — Это совершенно на нее не похоже.

 Спикер с каменным лицом посмотрел на дверь, в душе пожалев, что уже сказал вампиру о своей свободе в ближайшие сутки и не может уйти под предлогом неотложных дел.

 — Я сам дал ей выпить, чтобы согрелась. Исключительно в лечебных целях. И совершенно не предполагал, что будет такой результат.

 — Настойку по рецепту Мэг? — обреченность в голосе Винсента обличала знание, и вопрос задавался скорее как формальность.

 — Она всегда помогала, я двадцать лет не болею. Она, прошу заметить, тоже не простыла.

 Винсент скорбно вздохнул, прикрыв лицо тонкой желтовато-восковой рукой. В учениках это пробуждало голос совести, остававшейся в несколько уменьшенном объеме даже у убийц, у Спикера же вызывало сожаление о том, что остался. Предложение поговорить за бокалом вина у Винсента обычно заканчивалось лекцией, и не стоило в этот раз поддаваться собственному желанию отдохнуть и надежде на то, что вампир хоть раз отойдет от своих привычек.

 — И все-таки это не ответ. При чем тут орк?..

 — Она проснулась и ничего не помнила. — взгляд снова заблудился в чеканом узоре бокала, выученном наизусть, и неприятно непреодолимым стало предчувствие того, что полная идиотизма история так или иначе дойдет до вампира. И, что печально, полная его идиотизма.

 — И ты наплел ей небылиц? — Винсент смотрел с укором и возмущением, но голос не повышал, как и всегда, когда хотел воззвать к совести, — Ладно тогда Тацкату, вы оба были мальчишками, но ты взрослый человек...

 — Ради ее же блага. Я уверен, это даст свой результат. — пришлось отчасти покривить душой: расчет на результат был, но забавно было смотреть, как Терис с искренним ужасом выслушивает рассказ о собственных танцах на

столе и сорвавшейся свадьбе, делает большие очень несчастные глаза и прижимает уши.

 — Даст результат?.. — возмущение неожиданно ярким огнем выплеснулось в глаза вампира, — Ты внушил ей чувство вины, она теперь сама себя изводит. Мэг никогда так себя не вела...

 — От Мэг мы с Тацкатом до самой ее смерти получали подзатыльники. Ты же не предлагаешь мне бить бедную девушку.

 — Она ничего не сделала, чтобы так с ней поступать. Я не ожидал от тебя такого. Это верх безответственности.

 Не сделала. Только сначала влипла во всю эту дурацкую историю, потом напугала, трясясь под одеялом, потом рвалась на подвиги, а в довершение всего как клещ впилась и не отпускала. Не то чтобы это было неприятно, но почти хаджитское мурлыканье под ухом и неожиданно красивые глаза полукровки с расширенными зрачками невольно рождали очень далекие от работы мысли, и приходилось напоминать себе, что в Братстве главное иерархия, а она к тому же не соображает, что творит.

 — Зато теперь будет очень осторожна с алкоголем и все свои силы направит на изучение алхимии и анатомии. При почти полном отсутствии магии ей это полезно.

 — Я согласен, учиться нужно... Но не такими же методами! Она ничему не научится, только изведет себя, вот увидишь.

 — Это предложение заключить пари? — Спикер откинулся на спинку кресла, впился взглядом в вампира, уловив в его интонациях вызов — в своей борьбе за обиженных новичков тот иногда очень увлекался.

 — Нет, я просто... — Винсент поймал его взгляд и, помедлив, махнул рукой, — Вот увидишь, за неделю она ничего не выучит.

 — Выучит то, что я скажу. Основы алхимии, раздел ядов.

 — Не выучит, и ты расскажешь ей все, как было на самом деле. А я дам ей в руки что-нибудь тяжелое, чтобы было, чем в тебя кинуть. И ей за это ничего не будет.

 — И с меня еще бутылка Тамики 433 года.

 Вампир настороженно посмотрел на него, чувствуя подвох, сжал пальцы и замер.

 — Твои условия?

 — Как обычно.

 Винсент сощурил кроваво-красные глаза, устало вздохнул, под укором пряча свое нежелание отступать.

 — Тебе это не надоело?

 — Это не может надоесть. — Спикер позволил себе улыбку и протянул руку, — По рукам?

 — Ты все равно проиграешь. — после доли секунды колебания Винсент сжал ладонь ледяными цепкими пальцами, — По рукам. И только потому, что я хочу добиться от тебя ответственного отношения к подчиненным.

 — Конечно. Вино тут совершенно ни при чем.

 Терис обнаружилась на прежнем месте — в углу под завалами книг, свитков и собственных конспектов, вникать в содержание которых Лашанс не пытался — полукровка не соврала, и почерк у нее и правда был отвратительный, но с этим можно было разобраться и потом.