Кровавое евангелие
Шрифт:
Джордан, подойдя, опустился на колени рядом с ней. В отличие от священника, его тело буквально излучало жар.
— Да, действительно бледный, — подтвердил он. — Вот что значит проводить все дни в библиотеке и работать по ночам.
Эрин нравилась внешность Джордана. Даже сейчас, покрытый сажей и въевшейся копотью, он выглядел симпатичным мужчиной. Она старалась не вспоминать, насколько защищенной чувствовала себя, находясь в его руках там, в туннеле. Все было так естественно: и то, как она прильнула к нему, и мускусный запах его тела, и то, каким теплом веяло от него. Она не могла
Голова преподобного на ее коленях зашевелилась. Эрин снова посмотрела на него.
Джордан протянул к нему руки и аккуратно раздвинул окровавленные куски его рубашки, осматривая скрытые под ними раны. Белая грудь падре с хорошо развитой мускулатурой казалась мраморной по сравнению с дубленой кожей Джордана. Серебряный крест размером с ладонь свешивался на черном шнурке с его шеи и покоился на груди поверх уцелевшего куска материи. На кресте были выгравированы слова Munire digneris me.
Эрин перевела начало этой молитвы: «Снизойди и защити меня».
— Да, бедняге здорово досталось, — со знанием дела заключил Джордан.
На оголенной коже серьезность его ранений не вызывала сомнений. Во многих местах были рваные раны, из которых сочилась кровь.
— Сколько крови он потерял? — спросила Эрин.
— Думаю, не очень много. Большинство ран вроде бы поверхностные.
Она вздрогнула.
— Они болезненные, — согласился Стоун. — Но не опасные для жизни.
И снова по ее телу пробежала дрожь, но не от того, что сказал Джордан. Просто стало намного холоднее — пустыня быстро отдавала свое дневное тепло.
Стоун достал из кармана пакет первой санитарной помощи и стал обрабатывать голову падре. Эрин почувствовала запах спирта, когда он вытащил из упаковки обтирочную салфетку.
— Меня больше беспокоит тот удар, который он получил при разрыве гранаты. Он, возможно, получил контузию или трещину в черепе. — Джордан снял с себя камуфляжную куртку и накрыл ею недвижное тело священника. — Он казался вполне нормальным еще минуту назад, когда вы с ним разговаривали. Нам необходимо обеспечить ему полноценную медицинскую помощь, и как можно быстрее.
Эрин, опустив голову, смотрела на Корцу. Рун, напомнила она себе. Первое имя шло ему больше. Оно было более мягким по звучанию, и в нем скрывалась некая древняя таинственность. Поверх превращенной в лохмотья рубашки на нем был римско-католический воротничок-колоратка из белой материи, а не пластмассовый, какие носили большинство современных священнослужителей.
И вот теперь он лежал без сознания, на его лице было выражение облегчения — ничто из порученного ему ранее его не тяготило. Губы его были более полными, чем ей поначалу казалось, его четко очерченные черты казались более выразительными. Темно-каштановые волосы, свешиваясь локонами на лоб, почти касались бровей, а со стороны затылка доходили до круглого воротника. Эрин сдвинула волосы с его лица.
Она заволновалась еще сильнее, почувствовав ледяной холод
Очнется ли он? Или уже умер, как Хайнрих?
Джордан кашлянул. Эрин отдернула руку. Рун ведь был священником, и ей непозволительно играть его волосами.
— Как ваше радио? — спросила она, потирая ладони. Свой мобильный телефон она потеряла. Сейчас он погребен где-то внутри обрушившейся горы. Джордан недавно возился с трубкой своего радио. — Удалось дозвониться до кого-либо?
— Нет. — Лицо Джордана стало мрачно-озабоченным. — Корпус радио треснул. Может, мне все-таки удастся заставить его работать…
Голые руки Джордана от холода покрылись гусиной кожей. Однако он заботливо подоткнул полы своей куртки под тело Руна.
— Ну, так каковы же наши планы? — спросила Эрин.
Улыбнувшись, Стоун ответил:
— Я думал, у вас есть планы.
— Мне надо было спросить, до какого времени вам нужно быть с нами и когда с нами расстаться. Ведь у вас есть соответствующие приказы на этот счет?
Джордан оглянулся назад, на поверженную гору, и по его лицу пробежала тень.
— Судьба тех, кто должен был исполнять мои приказы, сложилась не совсем удачно.
— Лично я не вижу, что вы сделали не так, — стараясь говорить спокойно, заметила Эрин.
— Возможно, если бы он, — Джордан указал пальцем на лежащего без памяти преподобного, — сказал нам, с чем мы имеем дело, у нас были бы более хорошие шансы.
— Он же спустился, чтобы предостеречь нас.
Лицо Джордана исказилось в гримасе.
— Он спустился для того, чтобы найти эту Книгу. У него была уйма времени на то, чтобы предостеречь нас до того, как мы спустились, или предостеречь людей, оставшихся наверху, о том, что эти монстры на подходе. Но он же этого не сделал.
Эрин посчитала себя обязанной защитить падре, раз он сам не мог постоять за себя.
— И все-таки он сделал все, чтобы вывести нас оттуда. И он ведь упрятал нас в саркофаг во время взрыва.
— Может, он попросту нуждался в нашей помощи, чтобы самому выбраться оттуда?
— Возможно. — Она жестом руки указала на бескрайние пески вокруг них. — Но что нам делать сейчас?
Лицо Стоуна стало каменным.
— Сейчас, я думаю, лучше всего его не трогать. Пожалуй, все, что мы можем для него сделать, это обеспечить ему тепло и покой. После взрыва сюда должны прибыть отовсюду команды спасателей. Мы должны оставаться здесь. Они достаточно скоро обнаружат нас.
Он сдвинул в сторону куртку и стал ощупывать тело Руна.
— Что вы делаете?
— Ищу подтверждение. Я хочу знать, кем в действительности является этот человек. Он, как мне кажется, не обычный падре.
Эрин было не по себе от того, что надо обыскивать находящегося без сознания священника, однако в то же время она испытывала и определенное любопытство.
Ни водительского удостоверения, ни паспорта Джордан не обнаружил, но нашел нож Руна в ножнах, прикрепленных к лодыжке. Нашел он и кожаную фляжку для воды, пристегнутую к брючному карману. Отвернув пробку, он сделал глоток. Эрин, которая также испытывала жажду, протянула руку, желая напиться. Джордан весь скривился и, поднеся открытую фляжку к носу, принюхался.