Кровавый шабаш
Шрифт:
— Вы, барышня, не пытайтесь нас запугивать. А нужна нам от вас, даже не от вас, а от вашего руководства, кассета.
— Какая кассета?! — воскликнул Маковников.
Женя насторожилась.
— Кассета, которую нашла вот эта девушка в квартире покойной Светы.
Женя отметила это «Светы». Похоже, неизвестные намекали на свое близкое знакомство с Вержбицкой.
— Это наша кассета, — заявил голос. — Мы доводим до сведения вашего начальства наше требование, а именно: вернуть нам кассету. Как только мы получим ее, вы свободны.
— Понятно, — отозвался Маковников. — И все-таки зачем вам кассета?
— Может,
— Неужели?!
— Именно. Мы тоже ратуем за гласность и демократию. Так вот, мы сильно опасаемся, что кассета затеряется в недрах бюрократических лабиринтов. А ведь на ней кадры, изобличающие подлинных коррупционеров. Вы небось побоитесь опубликовать в своей газетке содержание этой кассеты?
— Напротив, — заверещал Маковников, — очень даже не побоюсь, мне бы только её получить!
— Отлично. Когда кассета будет у нас, мы непременно передадим вам ее копию. Можете не сомневаться. А пока, уж извините, придется вам побыть в качестве пленников. На этом все. — В динамике раздался скрежет, и вещание прервалось.
— По техническим причинам передача прекращается, — сострил Маковников. — Ну что ж, цель захвата действительно благородная. Кассета мне нужна до зарезу.
Женю привели в тесную комнатушку с решеткой на единственном крошечном окне, закрытом к тому же снаружи деревянными ставнями. В комнатушке имелась только скрипучая кровать, застеленная серым солдатским одеялом.
— Будешь сидеть здесь, — сказал провожатый. — Камера что надо, — хохотнул он. — Пожрать сейчас принесут. Я только одного не понимаю, — сказал он, внимательно оглядев Женю с головы до ног. — Зачем такая классная девка в ментовку подалась?
— Я учусь в юридическом, — пояснила Женя, — на практику в милицию попала в общем-то случайно.
— Тогда понятно. Ничего, не переживай. Чем крепче нервы, тем ближе срок…
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА
Голос был недоволен. О, как он был недоволен! Провал в кинотеатре. Полный конфуз. Казалось, все рассчитано. А вот поди ж ты! Голос шутить не любит. Наказание последовало мгновенно. Мучительная головная боль! Боль была настолько сильна, что казалось, голова вот-вот лопнет, разлетится в разные стороны, словно гнилой арбуз. Боль то отпускала, то снова охватывала череп раскаленными обручами. В темя как будто забивали огромный ржавый гвоздь. В конце концов он просто потерял сознание, но Голос заставил прийти в себя, и пытка продолжилась.
Он изжевал всю подушку, на которой покоилась голова. Но вдруг ночью боль прошла. Стало легко и свободно. Слюнявая подушка отброшена в сторону. На сегодня — все. Экзекуция прекращена.
— Девку нужно уничтожить, — заявил Голос. — Как? Твои проблемы. Я дам тебе возможность отдохнуть, выспаться… Но завтра ты должен довести дело до конца. Иначе!..
Там, в кинотеатре, он действительно дал промашку. Надеялся сделать дело за несколько секунд. Так бы и получилось, не появись эта жирная дрянь. Ладно, посмотрим… Ему легко удалось выяснить, что Глафиру Кавалерову отвезли в травматологию городской больницы. Лежит она в отдельной палате, при ней находится охрана. Это несколько озадачивало. Охрана! Какая?
Оказалось — милиционер плюс сотрудник частной сыскной фирмы.
Проникнуть в больницу проще простого. Одеться незаметно: серенькие брючки, белая майка-тенниска. В руках полиэтиленовый пакет. Обычный посетитель, пришел навестить родственника или знакомого. Единственное, чего он опасался, — быть узнанным. Всякое может случиться. Придется применить средства маскировки. Примитивные, конечно, но достаточно эффективные. Прежде всего нужно выглядеть постарше. Утром он не побрился, к вечеру щетина будет достаточно заметна. Она чуть состарит, а главное, придаст вид этакого люмпена. Нужно воспользоваться косметикой. И обязательно бороду. Театрально? Конечно! Но эффективно. Так она вряд ли его узнает. Этим он займется ближе к вечеру. А сейчас нужно поспать.
Он проснулся часа в четыре. Умылся, перекусил, поминутно взглядывая на часы. С пяти до семи в больнице прием посетителей. Лучше всего, если он попадет с основным потоком в здание, потом спрячется в каком-нибудь закутке, примет надлежащий вид, а уж тогда…
С полчаса он сидел перед зеркалом, манипулировал тональными кремами и тенями. Наконец достиг того, что показалось ему наиболее приемлемым. Из зеркала глядело лицо человека средних лет, с глубоко запавшими глазами, седыми висками (достигнуто при помощи перекиси, потом придется закрашивать). Теперь прическа. Немного бриолина, и волосы гладко прилизаны и расчесаны на прямой пробор. Этакий представитель славного рабочего класса, отбывшего трудовую вахту. Нормально.
Было начало седьмого, когда он подошел к воротам больницы. Здесь оказалось довольно людно. У травматологии было оживленней всего. Возле корпуса слонялись многочисленные больные — с перевязанными головами, загипсованными конечностями, на костылях, напоминая участников битвы, залечивающих раны после ратных подвигов. Они сидели по двое-трое на скамейках, греясь под вечерним солнышком. Некоторые, явно навеселе, горячо спорили, иные, наоборот, пребывали в меланхолии.
Неожиданно рядом мелькнула знакомая физиономия. Соседка по дому? Она. Женщина равнодушно скользнула взглядом по его лицу. Нет, не узнала! Все в порядке.
В какой палате лежит Кавалерова?
Он подошел к спискам больных. Не указано. Придется спросить.
Он поймал за рукав халата пробегавшую мимо санитарку.
— Извините, ищу больную, послали вот… — Он изобразил смущенное косноязычие.
— Да говорите толком, некогда мне с каждым…
— Фамилия ее Кавалерова. Молодая… Напали вчера, в кинотеатре…
— А вы кто? — сразу насторожилась санитарка.
— У отца ее служу. Шофер. Он просил срочно передать какое-то редкое лекарство… — Он тряхнул полиэтиленовым пакетом. — Мне бы поскорее…
— Давайте, я передам.
— Нет, велено самому. Приказано передать в руки охраннику — значит, и передам.
— В двенадцатой она, — буркнула санитарка, — третий этаж, в самом конце коридора. Нам, правда, запрещено говорить…
Он глянул на часы. Время подходило к семи, скоро посетителей начнут выпроваживать. Пора менять облик.
В мужском туалете курили двое в больничных пижамах. Не обращая на них внимания, он достал из полиэтиленового пакета механическую бритву и принялся бриться перед тусклым почерневшим зеркалом.