Кровавый шабаш

Атеев Алексей Григорьевич

— А ты сама здесь не живешь?

— Нет, батюшка, не живу. Я у дочери, тут поблизости. Она тоже в своем дому… По хозяйству помогаю, то да се…

— Опиши постояльца.

— В костюме, очках… Что еще? Обычный. Видно, что деловой. Денег у него много было с собой. Прямо бумажник чуть не лопался. Он за два месяца заплатил сразу. А если, говорит, еще нужно будет, не волнуйся, мамаша, не обижу. Но только чтоб сюда ни ногой. Нужна будешь — позову. И правда, через недельку пригласили. Насчет склада. Я сначала сомневалась. А за это, говорит, отдельная плата. И тут

же выдал. А мне что? Наоборот, подвал благоустроил. Не в обиде. Но ничего такого я не замечала. Конечно, сначала приглядывала. Он хоть не разрешал являться, так я сторонкой. Погляжу, что делается, и успокоюсь. Машины несколько раз подъезжали. И грузовики, и легковушки. Чего-то привозили, чего-то увозили… Обычное дело.

— Ладно, свободна. Все обыскали? — обратился Буянов к подчиненным.

— Все. Дом пуст. Никаких следов. Видно, обнаружив побег, они смотались, — предположил командир омоновцев.

В дом вошел водитель милицейского «рафика» и что-то зашептал Буянову.

— Ну вот, — объявил майор, — нашелся наш Маковников. Только что получили радиосообщение. Обнаружен на пустыре возле строящегося молодежного центра. Стройке этой сто лет, можно сказать, развалины. Вот там-то голубчика и выкинули.

— Живой? — спросила Женя.

— Живее не бывает. Поцарапано лицо, несколько синяков на теле, настаивает, правда, на множественных телесных повреждениях. Утверждает, что сразу после побега Беловой его силой затащили в машину, а потом на полном ходу выкинули из нее. Сейчас находится в управлении, дает показания. Надо думать, разразится статьей по поводу случившегося. Теперь я склоняюсь к версии об имитации похищения. Этот придурок таким образом решил убить двух зайцев. Шантажировать нас с целью заполучить пресловутую кассету, а в случае неудачи выдать очередную «сенсацию» — собственное похищение террористами. Разберемся. Главное сейчас — установить, кто снимал дом и с какой целью. Хозяйка назвала фамилию — Бусыгин. Срочно навести справки!

ЗАПАХ ТОТ ЖЕ…

Женя сидела перед телевизором и смотрела мультик о похождениях кота Леопольда, когда раздался звонок в дверь.

Открыла мать. Женя услышала недовольное бурчание, однако слов не разобрала.

— Кто там?! — крикнула она.

— К тебе, — сердито сказала мать.

Женя, на ходу застегивая халатик, вышла в прихожую и увидела Альберта.

— Собирайся, — хмуро сказал он. — Приказ майора.

— А что случилось?

— Час назад на Кавалерову совершено очередное нападение. Прямо в больнице.

— И что же?! — похолодела Женя.

— Да жива, жива… Но ни с кем разговаривать не желает. Майор надеется, может, ты…

Возле корпуса травматологического отделения стояло несколько машин, в том числе и милицейских. Возле входа что-то оживленно обсуждала группка больных и медперсонала. Тут же прохаживался милиционер. Он кивнул Альберту, вопросительно посмотрел на Женю.

— Со мной, — коротко сказал Валеев.

На третьем этаже, где находилась палата Кавалеровой, и вовсе царили шум и гам. На Буя-нова наседала мать Глаши.

Она размахивала руками, что-то горячо и невнятно объясняла, потом кидалась к мужу, который потерянно стоял в стороне, и вновь штурмовала майора. Увидев Женю, она бросилась к ней.

— Я не смогу пережить этот ужас. Представляешь?! За два дня — два нападения. Но почему? В чем она провинилась? Я думала, первое — случайность. Но теперь!.. Что же делать?! Как ее уберечь? Уверена, на этом не остановятся. И охрану наняли! Какая к черту охрана! Толку от нее! А главное — что происходит с Глашей? Кажется, мы потеряли дочь! — патетически воскликнула она. — И не в убийце дело. Мы просто потеряли ее! Ни с кем говорить не желает… забилась в угол… Не знаю, что и делать.

Майор попросил Женю поговорить с Глафирой.

Яркий мертвенный свет ламп освещал белые стены, скомканное белье на кровати, облокотившуюся на спинку Глафиру, безучастно уставившуюся в невнятно бормочущий телевизор.

Глаша подняла на нее взгляд. Пустое лицо не выразило никаких чувств.

— Так что случилось?! Глаша молчала.

— Но, если ты не будешь говорить, его не поймают.

Но и этот довод не произвел впечатления. Все то же отсутствующее выражение, тусклый взгляд, крепко сжатые губы.

«А может, сейчас нужно по-другому?..» — вдруг пришло Жене в голову.

Она вышла из палаты и приблизилась к Гла-шиной матери.

— Она не желает разговаривать. Но я вот думаю… А что, если она немного побудет у нас?

— Да что ей у вас делать? В каких условиях она будет жить?

— Условия нормальные! — обиделась Женя. Подошел отец Глаши, и сообща решили, что в предложении Жени, пожалуй, есть резон.

Женя снова вошла в палату. Глаша все так же сидела, прислонившись к спинке кровати.

Но поехать к Жене неожиданно согласилась. И даже повеселела. Бледное подобие улыбки появилось на ее лице. Поднялась и, как была в халате, направилась к двери.

— Вас отвезут, — суетилась Глашина мать. — Вещи я передам. — Но Глаша, не обращая внимания на родителей, стала спускаться вниз. Буянов ничего не сказал, только поднял большой палец, выражая одобрение.

Глашин отец бережно подвел дочь к солидному «Вольво», усадил ее на заднее сиденье, потом отвел Женю в сторону.

— Я пришлю охрану, — шепотом произнес он. — Они будут находиться в подъезде. Я очень вам признателен. За участие. Возможно, будь вы рядом с Глашей, ничего бы не случилось. Жена мне рассказывала… Впрочем, не стоит сейчас. Не оставляйте мою дочь…

Всю дорогу Глаша молчала. Молчала и Женя, стараясь не нарушить неловким словом складывающееся доверие.

— Наконец-то! — облегченно произнесла мать, когда Женя открыла дверь своим ключом. — А это кажется… Глафира Кавалерова?

— Она сегодня переночует у нас, — сообщила Женя.

— Конечно, — с готовностью отозвалась мать. — Если надо… Как поживаешь, Глаша? Что-то ты уж очень бледна. Болеешь?

— Немного, — прошептала Глаша.

— Что-то с голосом? Простыла?

— Небольшая травма, — ответила Женя за Глашу.