Крушение империи
Шрифт:
После председателя Думы говорили Горемыкин и Сазонов. Оба он указывали на то, что чаяние победы переходит в уверенность, что мы прочно завоевали Галицию и убедились на деле, что в боевом отношении хорошо подготовлены к войне. Горемыкин упомянул, что жизнь выдвинула целый ряд вопросов внутреннего характера, которыми придется заняться, однако, только после войны. Военный министр Сухомлинов заявил, что армия обеспечена боевым снаряжением и что к марту месяцу снарядов и ружей будет в избытке. Так как с фронта приходили известия, что снарядов не хватает, то слова военного министра и его категорические заявления многих успокоили.
Вскоре после этого заседания, в феврале, появилось сообщение верховного главнокомандующего о том, что повешен полковник Мясоедов с соучастниками [108] .Всем было известно, что Мясоедов в дружеских отношениях с военным министром и часто у него бывает. Первую нашу неудачу под Сольдау [109] после этого многие склонны были приписать участию в катастрофе Мясоедова. Доверие к Сухомлинову окончательно подрывалось, говорили даже об измене. Непоколебимой оставалась только вера в верховного главнокомандующего в. к. Николая Николаевича. В связи с повешением Мясоедова вспомнили о разоблачениях, которые еще
108
Мясоедов — полковник, свыше 13 лет прослужил жандармом на пограничной с Германией станции. На этой службе он большую часть времени проводил за пограничной чертой, находясь в прекрасных отношениях с германским правительством. Подозреваемый в контрабанде, он был переведен во внутренние губернии. Но М. ушел с «невыгодной» для него службы и вместе еще с некоторыми дельцами, обвиненными впоследствии в госуд. измене, образовал «Акционерн. о-во для перевозки грузов и эмигрантов в Гамбург и Америку», в котором занял место председателя. В 1914 г. М. с разрешения Сухомлинова вступает в ряды действующей армии. Был обвинен в шпионаже и повешен.
109
Неудача русских войск под Сольдау. По требованию Франции (август 1914 г.) русское командование решило вторгнуться в Воет. Пруссию и этим оттянуть на себя часть немецких войск. Для этой цели были предназначены армии Ренненкампфа и Самсонова. Наступление, по мнению воен. спец., заранее было обречено на неудачу, но нужно было спасать Париж, и его настоятельно требовал посол Франции Палеолог.
110
Иванов, Н. И. (1851–1919 гг.) — генерал-лейт. Участник русско-турецкой войны (1877–78 гг.), нач-к Кронштадтской крепостной артиллерии (1890–99 гг.), участник русско-японской войны (1904–05 гг.). Временный генерал-губернатор, затем главн. начальник Кронштадта в 1906–07 гг. Своей усмирительной деятельностью по подавлению революции 1905 г. приобрел к себе особое расположение Николая II. С 1908 г. по 1914 г. — командующий войсками Киевского военного округа. В начале империалистической войны (1914 г.) — назначен главнокомандующим Юго-Зап. фронтом, но проиграл ряд сражений, заменен в марте 1916 г. Брусиловым. С этих пор до Февральской революции состоит при Николае. В первые дни Февральской революции И. был назначен Николаем II «главнокомандующим Петроградским военн. округом с чрезвычайными полномочиями и подчинением ему всех министров» и с 2-мя георгиевск. баталионами отправлен на Петроград, но войска его сдались восставшим, а сам он был арестован Врем. Пр-вом. Потом освобожден Керенским. После Октябрьской революции боролся против Советской власти.
На фронте в течение зимы мы продвигались в Галицию. С неимоверными трудностями войска преодолевали Карпатские горы и спускались в Венгерскую долину. 9 марта пал Перемышль. Без штурма, почти без боя. Генерал Селиванов [111] , отчаявшийся взять Перемышль, собирался было снимать осаду, но неожиданно, чуть ли не в тот же день, когда собирались уходить, Перемышль сдался. Там мы взяли 117 тысяч пленных. Оказалось, что в крепости не хватало продовольствия и что славяне враждовали с венграми. Кусманеку, коменданту крепости, запертые в Перемышле солдаты грозили смертью. Он приказал делать вылазку и итти на прорыв. Послушалась только часть — венгерские полки. Попытка их, однако, не удалась, и большинство из них бежало обратно в крепость. Говорят, что Кусманек аэропланом запрашивал Вену и ему разрешили сдаться. После взятия Перемышля в. к. Николай Николаевич получил бриллиантовую шпагу с надписью: «За завоевание Червонной Руси».
111
Селиванов, А. Н. (р. в 1847 г.) — генерал. Кончив военную академию, служил в генер. штабе. Участник турецкой и китайской кампаний. В русско-японской войне команд. 37 пехотной дивизией. Был иркутским генерал-губернатором (1906–1910 гг.), команд, войсками Иркутского военного округа и наказн. атаманом забайкальского казацк. войска. С 1910 г. член Гос. Совета. Во время империалистич. войны (1914–1918 гг.) командовал 2-й армией.
В начале апреля, желая проверить сведения, доходившие с фронта до членов Думы, я решил поехать в Галицию. Мне удалось побывать на фронте до самого Дунайца в армиях Радко-Дмитриева, Лечицкого [112] и Брусилова [113] . Везде сведения сходились на одном главном: что в армиях не хватало снарядов. На это жаловался еще осенью 1914 года генерал Рузский. Когда я потом передал о разговоре с Рузским в Ставке, великий князь успокоил, заявив, что это временная заминка и что через две недели снаряды поступят в большом количестве. Теперь повторялись те же самые жалобы. Генералы были в отчаянии и просили помочь. Поездку эту я совершил в сопровождении моей жены, ее сестры и Я. В. Глинки, который вел записи при объезде фронта. В поезде с нами ехала в. к. Ксения Александровна. На вокзале во Львове мы увидели группу каких-то людей, штатских, по-видимому кого-то ожидавших.
112
Лечицкий, П. А. (1856–1920) — с 1877 г. служил в строю, командир полка во время русско-японской войны (1904–1905 г.). До войны команд, войсками Приамурского военн. округа, командующий IX армией в империалистич. войне. Во время наступления Брусилова летом 1916 г. армия Л. одержала победу, разбив австро-венгерскую армию и оттеснив ее до Карпатских перевалов. После Февральской революции, в связи с демократизацией армии, Л. вышел в отставку. После Октябрьской революции служил в Красной армии в Петроградском военном округе.
113
Брусилов, А. А. (1853–1925) — один из генералов, перешедших на сторону
Здесь же стоял и в. к. Александр Михайлович, встречавший свою жену. Мы вышли из вагона, а когда группа штатских приблизилась к нам, то мы естественно уступили место великокняжеской чете, предполагая, что эго их встречают. Произошло замешательство. Затем из группы штатских выделился пожилой человек, обратившийся ко мне с приветствием. Оказалось, что это галицийские общественные деятели во главе с Дудыкевичем, явившиеся встретить председателя русской Государственной Думы. (Упоминаю об этой встрече, потому что министр Н. А. Маклаков умудрился изобразить государю и эту скромную встречу и все мое пребывание в Галиции в совершенно превратном свете).
Красивый, веселый Львов, весь в зелени, производил отрадное впечатление. Чистые улицы, оживленная толпа, русские военные и даже городовые на углах — все эго не говорило о завоеванном крае. Казалось, что мы у себя, среди друзей, где незаметно враждебного отношения и где даже крестьяне по своей одежде и говору напоминали наших хохлов.
Перемышль — последнее слово военной науки, где природные условия дополнялись чудом фортификации: казалось, что взять его было нельзя и только предательство Кусманека помогло сдаче крепости. Множество орудий стояли рядами по пути к крепости и в самой крепости. В земском союзе, где мы остановились, рассказывали много интересного про первые дни «нашего» Перемышля. Население и войска в нем голодали, в госпиталях больных оставляли без помощи, а после занятия крепости мы нашли большие запасы муки, картофеля и мяса. У Кусманека была прекрасная ферма из ста коров, которая перешла в ведение земского союза.
Вернувшись во Львов, мы узнали, что через два дня ожидается приезд государя [114] и в. к. Николая Николаевича. Им готовили торжественную встречу, строили арки, украшали город гирляндами и флагами. Мне это посещение казалось несвоевременным, и я в душе осуждал в. к. Николая Николаевича.
В день высочайшего приезда все собрались во временном соборе. На улицах стояли шпалерами войска и толпы народа, и «ура» перекатывалось и усиливалось по мере приближения царского поезда. После молебна архиепископ Евлогий произнес трогательную речь, все чувствовали себя умиленными и верили в нашу окончательную победу. В тот же день был обед. После обеда государь подошел ко мне и сказал:
114
Приезд Николая II во Львов — состоялся 9 апреля 1915 г. Там он выступил перед населением с речью, по поводу которой Ал. Фед. потом писала в письме, что «было как раз то, что надо», и что «Николай 1 был бы счастлив тем, что его правнук завоевывает обратно эти старинные области и отплачивает Австрии за ее измену». Сам Николай по поводу посещения Львова писал в письме к Ал. Фед.: «Очень красивый город, немножко напоминает Варшаву, пропасть садов и памятников, полный войск и русских людей».
— Думали ли вы, что когда-нибудь встретимся с вами во Львове?
— Нет, ваше величество, я не думал и при настоящих условиях очень сожалею, что вы, государь, решились предпринять поездку в Галицию.
— Почему?
— Да потому, что недели через три Львов, вероятно, будет взят обратно немцами, и нашей армии придется очистить занятые ею позиции.
— Вы, Михаил Владимирович, всегда меня пугаете и говорите неприятные вещи.
— Я, ваше величество, не осмелился бы говорить неправду. Я был на фронте и удивляюсь верховному главнокомандующему, как он допустил, чтобы вы приехали сюда при теперешнем положении вещей. Земля, на которую вступил русский монарх, не может быть дешево отдана обратно: на ней будут пролиты потоки крови, а удержаться на ней мы не можем…
После обеда государь выходил на балкон, говорил с народом, упоминая о старых исконных русских землях. Толпа кричала «ура», дамы махали платками. На другой день царь с великим князем поехали в Перемышль.
Через неделю жена и сестра вернулись в Петроград, а я с сыном поехал по фронту и по учреждениям Красного Креста. Однако, не успели мы вернуться во Львов, как началось наше катастрофическое отступление. Подтвердилось то, что предсказывал мой сын, и все серьезные военные: недостаток снаряжения сводил на-нет все наши победы, всю пролитую кровь.
Сын Николай со своим отрядом, прикомандированный к дивизии Корнилова [115] , был окружен, но, благодаря знанию местности, выбрался и вывез до Сана не только отряд и раненых, но и часть обозов и боевых припасов. За это дело он получил Владимира с мечами. Корнилов не хотел оставить своей дивизии, которая растянулась на двадцать верст; он настоял на том, чтобы санитарный отряд уходил, а сам поехал к отставшим полкам, был ранен, окружен и с частью дивизии оказался в плену.
115
Корнилов, Л. Г. (1870–1918). — В 1898 г. окончил ак. ген. штаба, с 1898 г. по 1904 г. служил в штабе Туркестанского военн. округа. Участвовал в русско-японской войне, затем с 1907 по 1911 г. был военным агентом в Китае. Перед войной К. командовал бригадой 9-й вост. — сиб. дивизии. После объявления войны К. отправился на фронт. Будучи окружен неприятелем, был ранен и взят австрийцами в плен, откуда бежал. Связавшись с некоторыми членами Думы, сделался выразителем интересов крупной буржуазии. После Февральской революции был назначен главиокоманд. войск. Петроградского военного округа, затем ком. VHI армией и Юго-Зап. фронта. После июльских дней 1917 г. был назначен Керенским верховн. главнокомандующим русской армии. По требованию Корнилова, Керенским восстановлена была смертная казнь для солдат на фронте, почти уничтожены права солдатских выборных к-тов и предпринята жестокая борьба с солдатами-большевиками. Сотни солдат были брошены в тюрьмы. В августе 1917 г. К. предпринял поход на революционный Петроград, окончившийся полным поражением. Был арестован, бежал из тюрьмы на Дон к Каледину, организовал там белогвардейские отряды против Советской власти, убит при штурме Краснодара в марте 1918 года.