Крушение империи
Шрифт:
IX
В Ставке после отступления. — Проект Особого Совещания по обороне. — На съезде промышленников. — Николай II и Н. Маклаков. — Архангельский порт. — В. к. Сергей Михайлович.
На возвратном пути из Галиции я заехал в Ставку, чтобы передать главнокомандующему свои впечатления. Великий князь показался мне совершенно другим: насколько при поездке он был умилен бодрым видом войск, устройством тыла, санитарией, интендантством и уверенностью всех в победе, настолько удручающе действовали на него недостатки командного состава, бездарность планов Иванова и, главным образом, плохое снабжение армии патронами, снарядами и ружьями. В Ставке настроение было подавленное. Великий князь сознавал, что план Иванова на Карпатах не удался. Радко-Дмитриев был поставлен в тяжелые условия. На пути его отступления нигде не было приготовлено укрепленных позиций, отказ прислать ему своевременно помощь (по общему голосу в этом был виноват Владимир Драгомиров [116] , враждовавший с Радко), растянутость фронта с недостаточным количеством войск вместе с отсутствием снарядов сделали его положение безвыходным. Третья армия должна была отступить за Сан и отдать всю западную часть Галиции, завоеванную ценою стольких жертв.
116
Драгомиров,
В такие минуты было не до церемоний, и я счел за необходимость говорить великому князю чистую правду.
— Ваше высочество, вы губите даром народ и должны требовать от артиллерийского ведомства совершенно точный отчет, что у него готово и в каком количестве они могут давать вам снабжение: до сих пор все их обещания не исполнены.
На это великий князь ответил:
— Я ничего не могу добиться от артиллерийского ведомства. Мое положение, вообще, крайне затруднено: государя восстанавливают против меня.
Великий князь жаловался на влияние министра Маклакова, благодаря которому не удалась его попытка проверить деятельность казенных заводов. Великий князь убедил государя назначить Литвинова-Фалинского (директор департамента промышленности и старший фабричный инспектор) обревизовать заводы, работавшие на нужды войны. Государь в Ставке с этим согласился и подписал назначение, но, приехав в Петроград, изменил свое решение; Литвинов-Фалинский был отставлен без всяких объяснений.
Разговор с великим князем был весьма продолжителен: я настойчиво доказывал ему, что при создавшемся положении на фронте нельзя замалчивать и уступать, нельзя итти на компромиссы, надо все прямо и откровенно говорить государю, настаивая до конца на своих предложениях. Кто, как не верховный главнокомандующий, может не только говорить, но и требовать?
На это великий князь заметил:
— Ого, как вы сильно выражаетесь.
— Не сильно, ваше высочество, — отвечал я. — воюет весь народ и весь народ восстанет в случае неудачной войны, если он увидит, что все принесенные жертвы, вся пролитая кровь были напрасны. Народ показал себя достойным своей великой родины, зато царское правительство совсем недостойно России. Прежде всего необходимо настоять на отставке Маклакова и в. к. Сергея Михайловича, надо разогнать воровскую шайку артиллерийского ведомства, которая прикрывается именем великого князя.
Говоря о своем бессилии что-нибудь сделать с артиллерийским ведомством, верховный главнокомандующий упомянул, что он знает об участии и влиянии на артиллерийские дела балерины Кшесинской [117] , через которую получали заказы различные фирмы. Когда я заметил, что пора убрать, наконец, Сухомлинова, великий князь ответил:
— В этом я тоже бессилен: Сухомлинов за последнее время пользуется особым благоволением государя.
Разговор этот оставлял очень тяжелое впечатление: великий князь недостаточно энергичен.
117
Кшесинская, М. Ф. — балерина б. Мариинского театра. Была сначала любовницей Николая II до вступления его на престол, а потом б. в. кн. Сергея Михайловича. Имела довольно большое влияние на Николая. В революционные дни 1917 г. до июльских дней в ее дворце помещался центр, и петербургск. к-ты большевиков.
Прощаясь со мной, великий князь спросил, что можно сделать, чтобы спасти положение. Я предложил свой старый проект, который давно имел в уме — составить комитет из членов Думы, представителей от промышленности, от артиллерийского и других военных ведомств, с широкими полномочиями ведать все вопросы военного снаряжения. Великий князь ухватился за эту мысль с радостью и обещал сказать государю, которого ожидал в Ставке. После великого князя у меня был длинный разговор с его приближенными: Янушкевичем [118] и Даниловым. Оба они производили впечатление полной растерянности и удрученности, оба понимали ужас положения и повторяли одно и то же:
118
Янушкевич, Н. Н. (1868–1918) — генерал от-инфантерии, окончил академию генерального штаба. Служил в штабе Виленского военного округа, откуда в 1898 г. переведен в Главн. штаб. Занимал должность в кодификационном отделе при военном совете и в канцелярии военн. министерства (до 1913 г.); профессор академии генерального штаба (1910–1914 г.), нач-к академии (1913 г.), начальник генерального штаба (1914 г.). В начале империалистич. войны — нач-к штаба верховн. главнокомандующего. С уходом с поста верховн. главноком. Николая Николаевича (1915 г.) Я. назначается помощником наместника на Кавказе и гл. начальником снабжения Кавказск. фронта. В 1917 г. уволен в отставку. После Октябрьской революции был арестован и по дороге в Петроград убит. (См. «Переписку В. А. Сухомлинова и Н. Н. Янушкевича». «Кр. Архив», т. I, т. II и т. III.)
— Вы один можете спасти положение.
Янушкевич даже со слезами на глазах откровенно говорил о нравственных пытках, которые он переживает, не будучи в состоянии добиться нужного от артиллерийского ведомства и зная, в каких нечестных руках оно находится.
Вернувшись в Петроград, я пригласил Литвинова-Фалинского, и заодно с депутатами: Савичем, Протопоповым [119] , Дмитрюковым [120] мы обсуждали вопрос о создании комитета. Литвинов и Савич сообщили о многочисленных отказах ведомства заводам, предлагавшим использовать их заказами на шрапнели, снаряды и прочее. С частными заводами не хотели иметь дела, а казенные, благодаря отчаянной организации, производили пятую часть того, что могли производить. О нечестности и взятках артиллерийского ведомства тогда открыто говорили в столице. Порядки ведомства бросались в глаза даже обывателям: патронный завод на Литейном совершенно не охранялся, то же было и на других заводах, а взрыв на пороховом заводе окончательно вселил недоверие к лицам, стоявшим во главе ведомства. Во главе многих казенных заводов все еще сидели германские подданные, которых, благодаря покровительству министра Маклакова, некоторых великих княгинь и клики придворных, нельзя было выслать. Измена чувствовалась во всем, и ничем иным нельзя было объяснить невероятные события, происходившие у всех на глазах. А тут еще было оглашено дело Мясоедова.
119
Протопопов, А. Д. — владелец крупной суконной фабрики; предводитель дворянства, член III и IV Гос. Дум; тов. председателя IV Гос. Думы; октябрист. Во время империал, войны — организатор текстильного
120
Дмитрюков, И. И. (1872–1917) — член Гос. Думы III и IV созывов. После Февральской революции член Временного Комитета Гос. Думы.
Собрав подробные данные, я отправил письмо в Ставку великому князю, еще раз повторив то, что я ему говорил при свидании, подкрепляя на этот раз свои доводы ссылками на факты и документы. Одновременно я описал ему все ужасы, которые происходят в армии от недостатка снарядов, от нераспорядительности высших военных властей и, главным образом, Сухомлинова. Государь поехал в Ставку, а я получил от в. к. Николая Николаевича следующую телеграмму: «С вашим проектом следует подождать». На следующий день, однако, из Ставки пришла телеграмма, в которой меня вызывали, и поручалось, чтобы я привез лиц, коих сочту полезными. Поехали Литвинов-Фалинский, Вышнеградский [121] и Путилов [122] . В Ставке я был принят государем и с полной откровенностью доказывал необходимость созыва комитета с участием общественных деятелей, передал о возбуждении умов в тылу, о недоверии армии к тыловым военным руководителям и о том, что это недоверие неминуемо будет расти по мере отхода войск. Государь был очень взволнован, бледен, руки его дрожали. По-видимому, особенно сильное впечатление произвело на него, когда я, тоже волнуясь и еле сдерживая слезы, говорил ему о беззаветной любви и преданности в войсках к царю и родине, о их готовности жертвовать собой и о спокойном, без всякой рисовки, исполнении долга. Обрисовав положение на фронте и в стране, я просил государя удалить Маклакова, Саблера, Щегловитова и Сухомлинова. В то время, когда проливается кровь стольких людей, нельзя терпеть у власти людей, испытывающих общественное мнение, «с которыми вы все же должны считаться, ваше величество».
121
Вышнеградский, А. И. — директор Петроградского Международного банка, член совета съездов металлообрабатывающей промышленности, крупный акционер ряда больших металлургических предприятий, председатель правления о-ва Коломенского машиностроит. завода, железоделательных, сталелитейных и механического завода «Сормово», машиностроит. завода Гартмана, Кузнецк, каменноугольных копей, тульских меднопрокатных и патронных заводов и др., один из активных организаторов синдиката банков — мощный финансовой организации, оказавшей влияние на политику правительства через Распутина в интересах банков. Являясь членом правления Международного банка, наиболее тесно связанного с германским капиталом, В. осуществлял «личную унию» указанных банковских сфер с правительством, так как состоял камергером «высочайшего двора».
122
Путилов, А. И. — крупнейший промышленный и банковский делец. Председатель правления О-ва путиловских заводов; член «совета съездов металлообрабатывающей промышленности». Участник многих акционерных, металлургических и нефтепромышленных предприятий. Председатель правления Русско-Азиатского банка. П. этими банковскими и промышленн. связями был тесно соединен с англо-французским и германским капиталом. Находясь на верхушке промышленного и банковского мира, имел большое влияние на политику царского правительства через Распутина.
Государю показалась счастливой моя мысль об учреждении Особого Совещания, и сразу же была намечена в общих чертах его организация: в состав Совещания должны были войти представители банков, субсидировавших заводы, представители промышленности, общественные деятели и представители законодательных учреждений и военного ведомства. Первыми были призваны Литвинов-Фалинский, Путилов, Вышнеградский, банкир Утин [123] , Гучков и другие. Государь спросил:
— Кто же будет председательствовать в Особом Совещании?
123
Утин, Я. И. — банкир, председатель правления Петроградского учетного и ссудного банка. Председатель синдиката всех частных банков. Один из банковских деятелей, имевших влияние на политику царского правительства через Распутина.
Я ответил, что председателем должен быть военный министр, так как дело касается снабжения армии. Другого выхода не было, так как, если бы председателем не был назначен Сухомлинов, то Совещанию на каждом шагу ставили бы палки в колеса.
Когда слухи о возникновении Совещания, официально еще не утвержденного, дошли до военного министерства, там, понятно, заволновались: государю старались доказать, что возникновение Совещания незаконно, что это как бы новое министерство, для чего нужен новый закон и соблюдение целого ряда формальностей, требующих времени. К счастью, интриги не удавались, и государь с этими доводами не соглашался. Тогда ему стали доказывать, что во время роспуска палат председателя Думы не существует, и потому его участие в Совещании было бы незаконно, но государь и на это не обратил внимания. Учреждение Особого Совещания должно было пройти через Совет Министров и поступить на утверждение государя для проведения в жизнь в порядке 87 статьи. Против учреждения Совещания особенно старались министры: Маклаков и Щегловитов [124] . Маклаков, забегая ко всем близким к царю, усиленно добивался быть принятым, но царь его не принял, а перед заседанием, в котором должен был обсуждаться вопрос о Совещании, царь вызвал к себе Сухомлинова и сказал ему:
124
Щегловитов, И. Г. (р. в 1861 г.) — до 1905 г. сотрудничал в либеральных журналах («Юридич. Вестник» и «Право»), считаясь неблагонадежным. В первом «конституционном» к-те Витте — тов. мин. юстиции. С апреля 1906 г. по 6 июля 1915 г. мин. юстиции. Постепенно переходит в реакционный лагерь. Со времени II Думы Щ. становится одним из главных реакционных деятелей. Он превращал суды в послушное орудие реакционной политики. Чтобы окончательно упрочить за собой репутацию черносотенца, Щ. выдвигает и раздувает «дело Бейлиса», для чего производит целый ряд перемещений в Киевском суде. Щ. скрывал преступления Распутина. Был одним из самых ненавистных министров Николая II. В 1916 г. Николай II назначает Щ. председателем Гос. Совета. После Октябрьской революции расстрелян ВЧК.