Кружевница из ковена Будриоли

Лерн Анна

Орель возмущенно фыркнул, спрыгнул с кровати и подошел к двери. Во взгляде рыжего наглеца появилось нетерпеливое ожидание.

– Иду… - я опустила ноги на пол, громко зевая. Орель каждую ночь уходил охотиться, и до утра его можно было не ждать.

Я выпустила кота, а потом, накинув халат, вышла следом за ним в коридор. Меня будто что-то тянуло пойти в кабинет.

Держа в руке свечу, я спустилась на первый этаж, пробежала по темному коридору и остановилась у двери, переводя дыхание. Вот зачем мне это? Что если Вревский еще там? Что он подумает? Но неведомая сила продолжала толкать меня вперед.

Я тихо постучала,

но мне никто не ответил. Тогда я осторожно приоткрыла дверь и заглянула в кабинет. В камине уже догорали дрова, и в их затухающем сиянии отчетливо вырисовывалась фигура барона, сидящего в кресле. Похоже, он спал.

Осторожно ступая на носочках, я вошла в кабинет и приблизилась к Вревскому. Его освещенное теплым светом лицо в этот момент растеряло весь налет высокомерия. Теперь оно казалось более живым и настоящим. В каминной трубе выл ветер, поднимая сноп искр в очаге, и я поймала себя на мысли, что каждая наша встреча наполнена какой-то тайной.

Рука барона на подлокотнике дрогнула, и я испуганно замерла, ожидая, что он сейчас откроет глаза. Но нет, Вревский продолжал спать, откинув голову на спинку кресла.

Все-таки это ненормально — наблюдать за спящим человеком. Неприлично. Нужно уходить. Но тут мое внимание привлек золотой медальон, лежащий на страницах раскрытой книги. Его створки были открыты, и я увидела, что в одной из них чей-то портрет. Как интересно… Кто же изображен на нем? Возможно, женщина, которую любит Вревский?

Я осторожно взяла его и поднесла к свету свечи. На портрете была изображена не женщина, а ребенок. Мальчик лет четырех. Его милое личико с пухлыми щечками, обрамленное темными кудряшками, заставило меня испуганно вздрогнуть. Как… как это могло случиться? Я уже видела эту вещь! Воспоминания обрушились на меня, словно лавина, сметающая все на своем пути. Каждый миг, пережитый когда-то, вспыхивал ярким всполохом, даря одновременно радость и боль.

Перед глазами промелькнули события того осеннего дождливого дня, когда я и несколько моих друзей решили, что можно поживиться чем-то куда более серьезным, чем карманные кражи. Мы пробрались в одну из тех квартир, что находились в старых домах с дворами-колодцами. В них были высокие потолки, лепнина на стенах и скрипучий паркет. Один из парней несколько дней следил за пожилым мужчиной, у которого он заметил старинные дорогие часы.

– Мужик этот как распахнул пиджак, а там цепочка золотая в карман жилета тянется! Прикиньте? Он такой достает часы, и тут я офигел! Они тоже золотые! Зуб даю, что дома у него много таких вещичек!

Я согласилась сразу, так как бабушке становилось все хуже и хуже, а денег, как всегда, не хватало. В квартиру мы забрались через окно, когда хозяин ушел из дома. В ней было много книг, картин, а на тумбочке стоял настоящий патефон.

– Обалдеть… Старик совсем дурак, если к нему спокойно можно забраться в окно! – насмешливо протянул Макс, рыща взглядом по полкам. – Вот, где мы озолотимся! Смотрите, у него здесь книги о магии… Ничего себе! Точно у деда фляга свистит!

Пока парни искали деньги, я подошла к красивому старинному шкафу и увидела за стеклом шкатулку…

Меня бросило в жар от этих воспоминаний. Потом по телу пробежал озноб, а на лбу выступили капли холодного пота. Этот медальон я нашла именно в той шкатулке и засунула его в карман куртки. Боже… Боже… Что все это значит?

В ту самую ночь умерла бабушка,

а утром меня арестовали. Потом выяснилось, что мы забрались в квартиру не к богатому любителю антиквариата, а к художнику-бутафору. Этот человек создавал реквизит для фильмов и спектаклей. Все старинные вещи оказались подделкой… А их хозяин жил в своем волшебном мире.

На суде пожилой мужчина подошел к клети для подсудимых и уставился на меня пронзительным взглядом. Одет он был тоже странно. Темный костюм, пальто, шляпа. Опираясь на трость с золотистым набалдашником, мужчина просто стоял и смотрел. А я сгорала от стыда.

– Наш мир не единственный из существующих. Мне жаль, но в этом ты уже никогда не проживешь достойную жизнь, дитя. Ты обречена. Пусть следующие семь лет станут подготовкой для новой жизни. Я хочу подарить тебе шанс.

А потом я вспомнила, как, сидя за плетением кружева, почувствовала сильное жжение в груди. Стало тяжело дышать, в глазах потемнело. Я попыталась подняться, чтобы позвать на помощь, но упала, завалив подставку. Надо мной зазвучали голоса. Они становились все дальше и дальше, пока совсем не растворились в звенящей пустоте.

Эмоции захлестнули меня с такой силой, что я покачнулась. Старый бутафор оказался проводником или хранителем времени… А может, кем-то посерьезнее?

В голове прояснилось, стало легче. Словно порыв свежего ветра разогнал тяжелые тучи.

Я перевела взгляд на вторую створку медальона, где тускло поблескивала надпись… «Вревский Лев Сергеевич».

У барона есть ребенок? Аккуратно, стараясь не разбудить Вревского, я положила медальон на место, после чего вышла из кабинета. Мне нужно было подумать, понять, что произошло… И как быть дальше.

Глава 54

Вьюга к утру закончилась, но я так и не смогла уснуть, размышляя над тем, что произошло. Кутаясь в халат, я смотрела на розовеющее над лесом небо, пытаясь успокоить тревожные мысли. Снег покрыл землю чистым белоснежным одеялом и, казалось, поглотил все звуки, оставив в воздухе искрящийся шлейф. Мир вокруг меня изменился. Я пыталась найти смысл во всем этом, но нет… Ответы на все мои вопросы улетали, словно испуганные птицы. В эту ночь я осталась одна со своими страхами и сомнениями, невольно погружаясь в воспоминания, которых так не хватало все это время. Но с ними стало еще сложнее. Старый бутафор спас меня от самой себя. Но получается, что он знал этот мир?

Когда над верхушками сосен поднялось солнце, на меня навалилась усталость. Нет, хватит размышлять над тем, что все равно не подвластно разуму. Буду жить новой жизнью, не оглядываясь назад. Особое любопытство теперь вызывал мальчик, изображенный на миниатюре. Неужели он действительно сын Вревского? Значит, у барона я не первая супруга? Или это ребенок от тайных отношений? Было ясно только то, что он явно любит мальчика, раз носит портрет и рассматривает его в одиночестве.

Вревский уехал еще на рассвете. Он передал через Ивана, что пятнадцатого декабря приедет за мной рано утром. До этого дня оставалось чуть больше двух недель, и у меня было достаточно времени, чтобы подготовиться. Нужен наряд и соответствующие украшения. В грязь лицом я точно не ударю. Нужно продумать все до мелочей. Возможно, Сазонов знает какую-нибудь модную портниху, которая сошьет для меня шикарное платье.