Крылья над Кальдорой

Флин Анна

Прохожу мимо, стараясь не привлекать внимания, но внутри всё кипит. Когда захожу в свою комнату, дверь захлопывается с глухим стуком.

Первая мысль – лечь и закрыть глаза. Но вместо этого слышу стук в дверь. Резко разворачиваюсь, сердце колотится. Кто мог прийти? Здесь никто не стучится просто так.

Открываю дверь, стараясь держать лицо безразличным. На пороге стоит незнакомец. Он высокий, худощавый, с тёмными волосами, чуть растрёпанными, как будто он только что сбежал от погони. Его серые глаза смотрят на меня пристально,

словно изучают.

– Ты Элин Нордергард? – его голос низкий, спокойный, но в нём слышится напряжение.

– Кто вы?

Мужчина оглядывается через плечо, прежде чем шагнуть внутрь. Я едва успеваю отойти в сторону.

– Тот, кто может помочь тебе найти ответы, – отвечает он, закрывая за собой дверь.

– Откуда вы знаете моё имя? – спрашиваю, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

– У меня свои источники, – он кивает на стул. – Садись, мы поговорим.

Остаюсь стоять.

– Если это шутка, то она плохая.

– Это не шутка, – он наклоняется вперёд, смотрит на меня серьёзно. – Ты хочешь изменить свою жизнь или нет?

Его слова застревают в воздухе, словно удары молота.

– Ты ведь уже слышала о нас, – продолжает он. – Мы подполье. И если ты хочешь, ты можешь стать частью этого.

Смотрю на него, пытаясь понять, обман ли это. Его глаза спокойны, уверены. Он знает, что говорит.

– Почему я? – наконец спрашиваю.

– Потому что ты умеешь думать, – отвечает он.

Молчу, но внутри всё переворачивается. Подполье. То, что я искала, само нашло меня. Но это предложение не без риска.

– Если я соглашусь… что дальше?

Его взгляд становится ещё жёстче.

– Дальше ты станешь частью того, что изменит эту Империю навсегда.

Комната наполнена запахом сырости, дешёвой свечи и моих собственных тревог. Мужчина стоит слишком близко. Его тёмные волосы слегка влажны. Его одежда – простой серый плащ и рабочие сапоги – ничем не отличается от тех, что носят все в гетто. Но в его манерах чувствуется что-то другое: напряжение, готовность броситься в бой в любую секунду.

Я не сажусь, но и он тоже. Мы стоим друг напротив друга в тишине, которая заполняет комнату как удушливый дым.

– Ты не ответила, – говорит он, его голос прерывает звуки снаружи: шарканье ботинок и лай собаки. – Хочешь изменить свою жизнь или нет?

– Почему ты думаешь, что я хочу? – мой голос звучит резче, чем я ожидала.

Он фыркает, как будто моя дерзость его забавляет.

– Все хотят, – отвечает он просто. – Здесь, в гетто, никто не живёт. Мы существуем. Мы дышим, чтобы служить Империи, едим, чтобы снова вернуться на её заводы. Каждый из нас мечтает о чём-то большем, но не каждый осмеливается сделать шаг.

Он делает паузу.

– Но ты… ты можешь осмелиться.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – говорю я. – Я всего лишь ещё одна пустышка с завода.

– Возможно. Но я знаю одно: ты ищешь способ насолить Империи.

Он

не знает, что я ищу. Не может знать. И всё же его слова вызывают дрожь.

Отвожу взгляд, смотрю на трещину на стене.

– Почему ты здесь? Почему именно я?

Мужчина делает шаг назад и садится на стул, который, кажется, скрипит под его весом. Он указывает мне на кровать, но я остаюсь стоять.

– Ладно, – говорит он, пожимая плечами. – Нам не нужны герои, которые думают, что они спасут мир. Нам нужны люди, которые понимают, как он устроен.

Он проводит рукой по влажным волосам, затем кладёт локти на колени.

– Моё имя Локан, – говорит он наконец. – Локан Фрейгард. Я дартлогиец, как и ты.

– Ладно, Локан, – говорю я, пробуя его имя на вкус. – Почему ты решил, что я тебе подхожу?

Он улыбается, но это улыбка без радости.

– Я наблюдал за тобой, Элин. Ты видела, как избивают твоих коллег, но не отворачивалась. Ты не кричала, но и не молчала. Это то, что мне нужно.

Я не знаю, что сказать. На языке вертятся вопросы, но ни один из них не кажется правильным.

– Я… я не знаю, чего ты от меня хочешь, – говорю наконец.

– Не знаешь? – Локан фыркает. – Я хочу, чтобы ты сделала выбор.

Он поднимается. Его силуэт кажется выше из-за тусклого света свечи. Мир становится слишком тесным: стены моей комнаты давят, запах свечи кажется удушливым, а в груди растёт что-то похожее на страх.

– Это не так просто, – говорю я тихо.

– Конечно, не просто. Никто не говорит, что будет легко. – Локан делает шаг ко мне. – Но скажи мне, Элин: ты хочешь умереть здесь, как те, кто уже сдался? Или ты хочешь попробовать что-то изменить?

Смотрю на него. В его глазах вижу то, что редко вижу у других: огонь. Не тот огонь ненависти, который горит во мне, а другой. Огонь действия.

Пальцы сжимаются в кулак.

– Что мне придётся делать?

– Пока что слушать, смотреть и учиться. – Его голос становится тише. – Мы начнём с малого. А дальше – посмотрим.

Он встаёт, готовясь уйти.

– Откуда я знаю, что могу тебе доверять? – спрашиваю я, чувствуя, как внутри всё кипит.

Он не отвечает сразу. Его взгляд становится холоднее.

– Ты не знаешь. И я не знаю, могу ли доверять тебе. Но у нас обоих нет времени сомневаться.

Он открывает дверь и выходит, оставляя меня в тишине.

Я смотрю на трещину на стене, на потухшую свечу. Воздух кажется ещё тяжелее. Но в этой тяжести я впервые чувствую нечто другое. Не надежду, а что-то близкое к ней.

Голова кружится от слов, которые оставил дартлогиец. Всё, что Локан сказал, крутится в мыслях, оставляя странное ощущение тревоги и ожидания.

Но долго это чувство не длится. Слышу шаги за дверью, тяжёлые, шаркающие, как будто человек едва держится на ногах. Потом стук – слабый, будто у того, кто снаружи, не хватило сил стучать громче.