Крысиные бега
Шрифт:
– Ни в коем случае, – категорически отрезал я. – Это епархия ФСБ, ваших туда не допустят. Сама знаешь, чекисты очень ревниво оберегают свою территорию. Как собаки – сначала пометят, а потом стерегут, чтобы чужие не ходили.
Мы ещё обсудили кое-какие детали наших дальнейших действий, потом Вера пошла собирать вещи на завтра. А я сел за компьютер: нужно было сделать ещё одно важное дело. Полчаса спустя я закончил работу, вынул из CD-ROMа свежезаписанную болванку, аккуратно упаковал её и сунул в карман пиджака. Пригодится.
Утром я позвонил
Итак, добро от шефа я получил. Теперь надо было решать вопрос с Верой. Сбегал в магазин, купил шикарную коробку конфет, отнёс её той самой врачихе в поликлинику (благо, в этот день она работала в утреннюю смену) и вернулся домой с больничным для моей верной боевой подруги. А Вера тем временем сообщила на работу, что где-то умудрилась подхватить сильнейшую простуду и теперь лежмя лежит в постели с высокой температурой, облепленная полудюжиной компрессов. Там тоже поскрипели зубами, но «пилюлю» проглотили. А куда деваться?
Не теряя времени даром, я слетал на вокзал и купил два билета до Куролесово, один взрослый и один детский. Проблем с билетами, ясное дело, не возникло: в это время года желающих прокатиться в Сибирь явно не хватало.
До отхода поезда времени было более чем достаточно. Воспользовавшись моментом, я решил приступить к поручению Куценко немедленно. От Центральных железнодорожных касс до Ярославского вокзала было рукой подать. Вряд ли вчерашние архаровцы успели выйти на мой след, поэтому хвоста за собой я не опасался. Этим важным обстоятельством я и решил воспользоваться. Спустился в подвальный этаж, в камеры хранения, и долго плутал, пока не нашёл нужную ячейку. Ага, вот она!
Открыл я её не сразу. Нет, код я не забыл, просто ощутил вдруг сильный озноб, который прошил меня с головы до пят. Торжественность момента требовала почтительной паузы. Ведь открывая металлическую дверцу этой ячейки, я оказываюсь ещё более втянутым в опасную игру, правил которой мне никто не объяснил. Но отступать было уже поздно.
Я набрал нужный код и открыл ячейку. Ничего не произошло. (В глубине души я опасался, что сработает взрывное устройство). Ниша была пустой, если не считать мобильного телефона. Он сиротливо лежал в самом центре ячейки и словно призывал, как в старой доброй сказке про Алису: «Возьми меня!» Я осторожно протянул руку, всё ещё опасаясь подвоха. А потом подумал: была не была! семь бед – один ответ, всё равно ведь не узнаешь, когда тебе руку оторвёт или башку снесёт. Схватил аппарат, невольно зажмурился. Ничего, всё тихо. Ладно, значит, не сейчас.
Мобильник
Его-то я и положил в ячейку, взамен мобильника, а аппарат сунул в карман. Аккуратно закрыл дверцу, подёргал, надёжно ли, а потом приступил к следующему этапу операции.
Проверил соседнюю ячейку – оказалась пуста. Великолепно. Достал из кармана компакт-диск, записанный накануне, и положил его в эту – соседнюю – ячейку. Закрыл дверцу, набрал код (дата рождения, прочитанная с конца – очень легко запоминается) и с облегчением вздохнул.
Всё! Два важных дела с плеч долой. Теперь – домой: там Вера с Васькой ждут, готовые к отъезду в далёкую сибирскую глушь. У меня вдруг защемило сердце: всё бы на свете отдал, чтобы они сейчас не уезжали. Но выбора у меня не было.
Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что хвоста за мной до сих пор нет. Профессиональные ищейки, за долгие годы намотавшие десятки и сотни километров слежки, приобретают так называемый «липкий взгляд»: «приклеившись» к клиенту, они уже не отпускают его ни на секунду. Если бы ко мне «прилип» такой взгляд, я бы почувствовал.
Домой я добрался без происшествий. Вера была уже собрана, сидела на чемоданах и ждала меня. Василёк, обычно непоседливый и шумливый, сегодня был не в меру серьёзен. Общее волнение, похоже, передалось и ему. Он терпеливо ждал моего возвращения возле собственного чемоданчика, в который упаковал любимые игрушки.
На вокзал я отвёз их на Вериной машине.
– Вещи тёплые взяла? – спросил я на ходу, прокладывая путь сквозь толпы пассажиров. – Морозы сильные обещают.
– Взяла, Ванюша, взяла, не беспокойся. Не без понятия всё ж, знаю, куда еду.
Я посадил их в вагон.
– Ну всё, дорогие мои, берегите себя. Привет Дмитрию и Лиде передавайте, самый горячий. А тебе, Васёк, видишь, как повезло: каникулы-то твои продолжаются. Пельменей сибирских налопаешься от пуза, на лыжах находишься по тайге. Эх, мне бы сейчас с вами!..
– Пап, а ты к нам потом приедешь?
– Вот как дела закончу, так сразу.
– Нет, серьёзно, – сказала Вера, – приезжай. Если удастся расквитаться пораньше.
– Хотелось бы верить, – пробормотал я. Потом улыбнулся, крепко обнял их обоих. – Я буду очень стараться. В любом случае, ждите от меня вестей.
Вагон дёрнулся и начал медленно набирать скорость. Когда наконец хвост его исчез за поворотом, я одновременно ощутил два противоречивых чувства: тоски и свободы. Тоски от разлуки с близкими и свободы от того, что теперь у меня развязаны руки для решительных действий – если они потребуются, конечно. Степень моей уязвимости сократилась до бесконечно малой величины.