Ксанское ущелье

Хачиров Сергей Иванович

— Ну, где наш виночерпий? — возвысил голос Внуковский. — Окажем командиру абреков почести. Поднесите ему такой же рог, как недавно поднесли мне.

Гигла принес новый рог. Он держал его перед капитаном обеими руками, отставив от себя, чтобы нечаянно не облиться.

— О, неприлично же пить в кандалах! Я думаю, Васо Хубаев правильно поймет наш дружеский жест.

Васо пожал плечами. Дескать, поступайте, как вам угодно, мне все равно.

— Где ключи от кандалов?

Гигла передал рог Мэри и опять

кинулся в прихожую, к конвоирам.

— Расстегните ему кандалы! — приказал Внуковский.

Гигла с готовностью бросился выполнять приказание.

Госпожа Бакрадзе держала рог, испуганно ежась под взглядом абрека. Она было намерилась подать ему рог, но от стола ее стегнул резкий окрик мужа:

— Мэри!

Внуковский усмехнулся: что поделаешь, дескать, если начальству не даны тайны психологического воздействия на человека?

— Духанщик!

Гигла принял из дрожащих рук Мэри рог.

— Конечно, ты, абрек, не стоишь моего прекрасного вина. Ему больше сотни лет. Но если герой японской войны, схвативший тебя, как птенца, угощает, я молчу… Не все ли равно мне, кто пьет, если за вино уже заплачено? Так что пей! Пей.

Васо взял рог.

— Теперь ты, Васо Хубаев, видишь, — подхватил Внуковский, — как поступает настоящий солдат! Он не унижает противника. Выпей и расскажи, что у тебя на душе. Может быть, пока ты был в тюрьме, ты что-то решил изменить в своей судьбе, в своей жизни. Если нет, не буду скрывать, тебя ждет смертная казнь.

Васо задумчиво держал рог в руках.

Пока все идет неплохо. Пистолет — если в нем действительно семь патронов — сослужит ему верную службу. Он прикончит этого тонконогого, болтливого ублюдка, который устроил в доме Ольги засаду. Если же нет, то он хотя бы попробует хватить его пистолетом по голове — и такой удар может стоить этому тщедушному щеголю жизни. А что потом? Окна далеко. Пока он бежит к ним, любой из оставшихся всадит в него пулю, а то и две. Впрочем, нечего умирать раньше смерти. Если кто-то из офицеров действительно свой, то их уже с этим духанщиком трое. Трое против шестерых — не так уж и плохо, если развернуться. А может быть, все-таки не пить? Такой рог при неделе бессонных ночей, истязаниях и недоедании может лишить сил. Тогда зачем краснолицый старик подчеркнул: «Так что пей, пей!»

Он поднял рог к губам — и чуть не поперхнулся от неожиданности: умница старик угощал его подкрашенной водой. А его давно сжигала жажда.

Васо, не отрываясь, медленными глотками опустошил рог.

— Вино у тебя действительно прекрасное, старик, — сказал он, вытерев тыльной стороной ладони усы и губы. — Не зря ты живешь на свете.

— Спасибо! — шутливо раскланялся с ним Гигла. — Хоть от абрека услышал добрые слова.

— Ты говори, да не заговаривайся, духанщик, — рыкнул на него Бакрадзе.

Васо не преминул воспользоваться

этим:

— Ну что я могу сказать вам, господа, в благодарность за честь, оказанную мне по осетинскому обычаю? Вы только сейчас из уст этого господина, — он кивнул на Бакрадзе, — слышали, где начинается и кончается для нашего брата, бедняка, правда. «Ты говори, да не заговаривайся»… То есть всяк помни свое место. А ведь духанщик уже не бедный человек. Если он сумеет схватить под уздцы коня своей судьбы, он не только будет вино подносить, но и диктовать правила жизни. Не так ли?

Офицеры возмущенно зашикали:

— Капитан! Заткните рот этому бродяге!

— Не превращайте наш пир в митинг, Внуковский!

— Может быть, все-таки лучше заведем граммофон? Ваш сюрприз, Внуковский, явно не удался.

— Тише, господа! — возвысил голос Внуковский. — Все еще только начинается. Неужели у нас не хватит терпения выслушать последнее слово вожака… этих… как их там… мстителей? Итак, господа! — Он несколько раз хлопнул в ладоши. — Слушаем Хубаева, господа!

— Что я должен вам сказать? — презрительно глядя на капитана, видимо уже догадываясь о задумке врагов, бросил Васо.

— Как что? — В голосе Внуковского уже открыто зазвучали ядовитые нотки. — Вы видите, что вы не на допросе. Потому можете свободно изложить свою программу. За что вы воюете? Может быть, вы и ваши боевые друзья правы, а нам давно следует снять погоны и отказаться от присяги его величеству императору? Ну!

— Прошу меня не погонять, я вам не мерин, капитан!

— Господин капитан!

— Какая разница? От того, что я назову вас господином капитаном, — усмехнулся Васо, — у вас не прибавится еще одной звездочки!

— Ох и срезал он вас, Внуковский! — хохотали офицеры. — Кончайте этот митинг. А то, не дай бог, еще раз попадете к нему на крючок.

Весь лоск разом слетел с капитана. Его лицо покрылось белыми и красными пятнами.

— Ты, мразь! — подскочил он с кулаками к Васо. — С тобой пытаются разговаривать по-человечески, а ты…

Бакрадзе мрачно положил перед собой пистолет, и это удержало Васо, уже готового обрушить в лицо противнику тяжелый кулак, а потом выхватить из кармана оружие.

— Что я? — горько сказал Васо. — Вы — сливки общества! Что вы хотите услышать от того, кого привыкли считать рабочим скотом? Что я могу сказать вам умного, если я до сих пор видел только свой аул, свою саклю да эти горы? Какую программу я могу развернуть, когда я ни единого дня не держал в руках книжки? И все же я скажу. Все это потому, что вы и такие, как вы, пригнули меня к борозде, чтобы я не видел иного мира. Вы пригнули меня к земле, чтоб я и не хотел знать иной жизни, чем эта, с рожденья до гроба. Вам нужна моя программа? Уничтожать вас, нахлебников и кровопийц — вот моя программа!