Кто, если не мы! СИ.
Шрифт:
– Ну, а дальше, дальше, - подтолкнула я его к изложению услышанного по телефону.
– А что дальше? Велели тикать, но сначала сказали, чтобы посмотрел, не осталось ли каких бумаг.
Николай Петрович поднялся, тяжело вздохнул.
– Тепереча следует домой идти, предупредить мою половину, что уезжать надо. А ты, Петька, тоже домой беги. Там ведь у тебя мать да сестра малая. Их спасать нужно.
Мы направились к выходу, но на улицу так и не попали. Через открытую дверь заметили грузовик, проехавший мимо. Грузовик, как заявил Пётр, был явно не наш.
– Немцы, - констатировал он, - не след на улице показываться.
Раздалась автоматная очередь, и глухо прогремели взрывы, как мне показалось,
– Есть другой выход? – спросила Агафья.
– А как же, есть, - ответил Пётр, - можно выйти во двор, а оттуда через стену перелезть.
– Веди, давай.
– Ключ нужен.
– Агафья, выдай.
Моя напарница протянула все ключи, которые некогда позаимствовала на вахте.
– Держи, не знаю, какой тебе нужен.
Пётр выбрал и двинулся по коридору. Вскоре остановился перед незаметной дверцей, отпер её и, кажется, сделал это как раз во время: в помещении раздались голоса, и явно говорили не по-русски. Мы проскользнули во двор, захлопнули дверь, Пётр запер её. Вскоре кто-то пнул дверь ногой.
– Geschlossen (закрыто).
Мы на цыпочках пробрались к стене, отделявший наш двор от соседнего. Вот позвольте узнать, как перебраться через ограждение высотой под три метра. Мы застыли на месте, отчаянно работая мозговыми извилинами и соображая, как можно отсюда выбраться. В это время как раз пошёл мягкий снег. Везёт, так везёт.
– Ну, и что дальше? – спросила я, - будем стоять или полезем?
– Я не смогу, - Агафья жалобно улыбнулась.
– И я тоже, - подтвердил Пётр, - хотя стойте. Кажется, выход есть. Видите дверь?
Я кивнула.
– Там сарай, а в сарае всякое можно обнаружить.
– Даже лестницу? – удивилась Агафья.
– И не только, - подтвердил Николай Петрович, - пошли, проверим.
Мы пошли и проверили. Оказалось, не зря. Нашлась лестница. Обрадовано подхватив её, дотащили до стены, приставили и бодренько вскарабкались наверх. Радовались напрасно. Мы как-то не подумали, что и с другой стороны стена также имеет высоту в три метра. Вниз спрыгивать сразу расхотелось. Пришлось тянуть нашу спасительницу наверх, спускать вниз и по ней уж и самим слезать на землю. Наконец, все оказались на матушке-землице, вернее, на скользком московском асфальте. Чисто интуитивно Петюня решил продолжить дальнейший путь в сопровождении шедевра столярной мысли. Свои действия аргументировал словами: «А вдруг пригодится». Пришлось убедить его, что без груза будет легче передвигаться. Нехотя Пётр отложил лестницу, грустно посмотрел на неё и, всё время оглядываясь, направился за нами. Наш путь пролегал через Красную площадь. Тут и ждал первый не совсем приятный сюрприз. На месте не было такого узнаваемого артефакта нашей жизни, как мавзолея вождя революционной эпохи. Там возвышалась груда обломков бетона, кирпича, гранита и порфира. На Спасской башне не хватало красной звезды, да и ворота были выворочены взрывом. В общем и в целом, картина была совершенно непривычная и тем страшнее это наблюдать. Ещё мы заметили, на Красной площади народа не было, не было вообще никого. Поэтому я предложила поскорее разойтись по домам. Все со мной согласились. Свернули в один из переулков, притулившемся за ГУМом. Там мы задержались на пару минут, чтобы обменяться адресами. Затем разбежались. Я думала, что больше никогда не встретимся. Оказалось, ошибалась. Встретиться пришлось уже на следующий день.
Вернувшись домой, не нашли наших квартирантов. Правда, нашлась записка, в которой говорилось, постояльцы, узнав, что фашисты заняли Москву, решили покинуть столицу. Я прекрасно понимала Ольгу. Жена ответственного работника спасала в первую очередь дочь и, конечно, себя. Мы перекусили и вскоре улеглись. Разбудило нас радио. Из сообщения узнали, что вскоре будет проводиться эвакуация
– Проходи, - я приоткрыла дверь пошире.
Мальчишка подтолкнул вперёд девочку, а затем вошёл сам.
Мы провели ребят на кухню, напоили чаем, а затем решили расспросить, что случилось. Оказалось всё хуже, чем можно было представить. Мать ребятишек вчера днём вышла в магазин и не вернулась. Ближе к вечеру Петюня узнал от соседки, что в магазин, где находилась женщина, угодила бомба, и все погибли. Соседке повезло, она отделалась контузией, поскольку успела чуть раньше уйти из торговой точки. Хотя Петру было уже двадцать, и работал он в органах, но что делать с малым ребёнком совершенно не представлял. Вот и подумал, что следует обратиться к нам, благо адресами вчера обменялись. К тому же выяснилось, что сегодня, когда добирался до нашей квартиры, встретил старого знакомого, который сообщил страшную новость: всех жителей, не являвшихся коммунистами, партийными работниками, будут на поездах вывозить в Германию. Станут отбирать молодых и здоровых, а вот старикам и малым детям не повезёт. От них постараются избавиться.
– Знаете, - продолжил Петюня, - я в армию не попал из-за ноги. В детстве повредил, когда прыгал в речку, на банку железную напоролся. Началось заражение. Ели спасли, но нога стала расти плохо. На работу устроился и то по великой протекции. Теперь вот не знаю, как быть. Если знакомый прав, то нам с сестрой не выжить. Вы не беспокойтесь, я многое умею делать. Вот продуктов принёс, - на столе появилась авоська с кульками и пакетами.
– Подожди, не тараторь, - оборвала я парня, - ты сказал, что молодых и здоровых будут вывозить из Москвы, а с городом что будет?
– Ходят слухи, фашисты хотят его с землёй сравнять, а первым делом Кремль взорвут.
В подтверждение его слов прогремел взрыв, затем второй и третий. Мне показалось, что как раз со стороны Кремля.
– Что это? – спросил Пётр.
– Думаю, как раз то, о чём ты рассказал. Наверняка, кремлёвские стены взрывают. Значит что?
– Что?
– Значит, нужно, пока не поздно, бежать из Москвы. Только вот как? Нас, наверняка, где-нибудь, когда-нибудь да поймают и тогда, пиши-пропало.
– Подождите, я, кажется, знаю, - Пётр прервал мой монолог, - как можно выбраться из города.
– Давай, говори, - вклинилась Агафья и вопросительно уставилась на рассказчика.
Тот не заставил себя ждать.
– Можно уйти по воздуху, - удивил он нас.
– Поясни, - моё изумление зашкаливало.
– Здесь неподалёку в парке находится пассажирский дирижабль. Там всех желающих катали, а потом оставили. Баллон наполнен гелием и аппарат готов к полёту.
– Ладно, дирижабль одна штука имеется в наличии, - встряла Агафья, а вот лётчиков мы вряд ли найдём. Как полетим?
– А чего тут думать, - Петюня вновь взял инициативу в свои руки, - я смогу.
– Что сможешь?
– Как что? Управлять дирижаблем.
– Ой, только не надо ля-ля, - взвинтилась я.
– Так я с приятелями в кружок авиамоделирования ходил. Нам там рассказывали. Я запомнил.
– Ага, запомнил он, - негодовала Агафья, - угробишь только всех.
– А чего гробить-то. Делов там на пять минут. Я даже пробовал. Всё у меня получилось.
– И когда только успел?
– Как когда? Нас кружковцев на лётное поле водили, всё показали, дали порулить. Так вот, мне сказали, что у меня талант и пригласили с настоящими аэронавтами полетать на дирижабле, а те дали поуправлять. Как-то так уж вышло.