Кто ответит?
Шрифт:
Несуществующего? Существующего, и еще как!.. Вместе со всеми своими родственниками из правительства, из кабинетов лакированных...
Вспомнилась дача, велюр дивана, мечта о сладком сне...
“ Забот-то теперь, забот...
– Он озадаченно посмотрел на часы.
– До вечера надо что-то обязательно придумать, надо успеть машину в порядок привести, кровь сзади на чехлах замыть, от пистолета освободиться. А как освободишься, если к арсеналу триста верст пилить, далеко тайник, а без оружия - куда? Придется рисковать, придется таскать с собой улику, и воспользоваться ею... А если ножом Леву? Но неизвестно еще, какая
Неужели все кончено? Неужели сейчас - начало краха? Тогда, в перестрелке на путях, он думал: финиш, приплыл к водопаду - ан обошлось вроде... Вдруг и здесь обойдется? Одно несомненно: предстоит разговор с Хозяином. Трудный разговор. Боязно и подумать о нем. Ведь предупреждал Хозяин, тысячу раз наказывал: не лезь в уголовщину, делом занимайся, зарабатывай, помогая людям и государству. Кивал ты, соглашался, а сам... В шестнадцатом бы веке тебе родиться, Матерый, был бы ты там к месту: большая дорога или широкое море, твоя любовь. Пиратом ты на свет явился, вольным разбойничком и никак не мог приладиться к бумажно-компьютерному, жестокому веку, где убивают, душа в объятиях, а зарабатывают на резолюциях, связях и визах. Да, придется объясниться с Хозяином. Ибо выйдут на тебя, выйдут и на него. А если его прижмут, все побережья всех морей обшарят...
А... убрать Хозяина? Еще хуже. Тогда точно на тебя выйдут. В кольце ты, Матерый.
– Ох, забот-то...
– стиснул он зубы.
– Ох, забот!
НЕУДАЧА ЛЬВА КОЛЕЧИЦКОГО
Он уехал, не дождавшись развязки. Страшась увидеть то, чего столь страстно желал все последнее время. Смалодушничал. Ведь там, у гаража, где разгружался Матерый, все бы могло и завершиться. Но - дрогнул. Перевел стрелку на запасной вариант, чтобы не стать свидетелем бойни, убедив и себя и наймитов, убийц то есть, - да-да, именно убийц, и сам ты тоже убийца!
– с ленцой убедив, чтобы авторитет не занизить: дескать, не стоит здесь, слишком людно, да и “волгу” с трупом перегонять... Работайте “милицейских” попутчиков. И трусливо смотался, скрывая ужас надменностью киношного мафиози - мол, времени нет, чтобы на пустяки его транжирить, дела ждут, сами разбирайтесь, шестерки...
А теперь - жди!
Жди, взвинчивая себе нервы, томясь в неизвестности. А если прикарманили наймиты деньги и - на вокзал? Вряд ли... Да и пусть бы так, пусть! Лишь бы...
Неужели положили Матерого? Весь этот комок мускулов, расчетливого ума... Даже если сразу в сердце попали, умирал он наверняка не сразу: тяжело, до последнего вздоха борясь за жизнь, исходя кровью, ненавистью, вычислив все, и его, Льва, тоже.
Он вздрогнул. Звонок в дверь. Кто? Эти шакалы? А если засыпались, если милиция?
Судорожно выпил рюмку водки. Оглядел комнату. Картины, стильная мебель, гобелены. Этого хотел всю жизнь? Ну, вот и решается. Или твое, или...
Подошел к двери, ткнулся лбом в пухлую кожаную обивку.
– Кто?
– проронил грубо.
– К Леве я, к Леве, - ответил приглушенно развязный, прокуренный голос.
Накинув цепочку, он открыл дверь. В узком просвете увидел незнакомого парня: кожанка, кепочка, скуластое лицо, стылый взгляд много разной погани видевших глаз, крупные черты лица.
– Привет от Шила...
– Где он?
Парень ногтем потрогал цепочку.
– Так и будем беседовать?
– Именно, - отрезал Лева.
– В общем, - хмуро сказал гость, пальцем подняв козырек кепочки, - Шило передать просил: дело подняли большое, у тебя долю делить стремно, езжай к ним, получи. Или у Равелло возьмешь, как знаешь. Я - кореш Шилов... По прошлым ходкам, когда в тундру плавали, чтоб ты в курсе был. На тачке я, таксер. Решай. Едем - едем. Нет - покеда. Все. Выдохся. Думай, свет очей моих. И еще: полтинник баксов за визит. Я не курьер из конторы в контору. Отработал - отдай.
– С чего это я тебе...
– начал Лева.
– А... с вас трех по полтешку, - с невозмутимой угодливостью разъяснил таксер.
– И я - могила. Наворотили ведь? Значит, тоже рискую, мил человек, значит, не общественник-энтузиаст...
– А ехать куда?
– Лев соображал: провокация? Не похоже. А если против него что-то ребятки замыслили? У сброда ведь логика путаная... Но тоже - какой резон?
Вот она, плата за трусость! А не дергался бы, не финтил, не стоял бы сейчас перед тобой этот подонок и никто бы не принуждал мчаться в неизвестность и в ночь; сиди, пей водку да смотри телек - приключения разных там супергероев, укладывающих ежеминутно и с улыбочкой горы трупов...
– Так куда ехать?
– повторил он.
– Ко мне. В Перово. Хата у меня там.
– Таксер вздохнул.
– Ты... быстрее прикидывай, голова, недосуг мне.
– Иди...
– сказал Лев.
– Внизу обожди. Я сейчас.
Закрыл дверь. Уперся в отчаянии лбом в косяк. А что, если таксист - мент? Нет. С такой рожей и с такой стрижкой? А вдруг - стукачок? Ладно гадать. Не дрейфь. В случае чего - был пьян, поехал по инерции... А Матерый? Мог вывернуться и свой ход сделать, перекупив наймитов? Ну... то из области фантазий, игра больного воображения. Похоже, шизиком ты становишься от излишних нервных нагрузок, которыми жизнь твоя обременена каждодневно... Кто есть Матерый? Бандит. С историей, да. И только потому авторитеты и воры дали ему собственную нишу. Но сгинь он в разборках - шума не будет, а уж ему, Леве, претензий не предъявит никто.
Он оделся. У порога перекрестился на темноту комнаты, в которой висели иконы. Запер дверь.
Таксист испытующе взглянул на него.
– Только учти, - предупредил, как бы извиняясь.
– Полтешок полтешком, а за проезд - отдельно.
– Двигай, крохобор, - обронил Лев, превозмогая невольную дрожь.
– Двинуть-то я двину, но учти...
– Учел, учел!
– обернулся Лев к таксисту с яростью.
– И еще сверху пару долларов своих получишь, успокойся!
– Ну и... поехали, - откликнулся таксист миролюбиво.
– Отличное обслуживание гарантирую.
Город уже засыпал, пустые улицы были сухи от ночных апрельских заморозков; шины шелестели по асфальту гудяще, тягуче. Поежившись, Лев оглянулся назад - на серую гладь ровно освещенного проспекта, остававшегося за спиной, на апельсиновые вспышки мигающих светофоров. Затем, отогнув кисть, осторожно вытряхнул из-под рукава куртки нож - обыкновенный столовый нож, прихваченный из кухни.
Подумал: кретин. Трусливый, нетрезвый кретин. И чего маешься? Чего грозит тебе? И кто? Выдернула тебя шпана на свидание, потому как не поверила в честный расчет - провинциалы, дуболомы...