Кто-то смеется
Шрифт:
— Далеко? — поинтересовался из его глубины мужской голос.
— Сама не знаю.
— Тогда нам по пути.
Она молча опустилась на скрипучее сиденье и с силой захлопнула дверцу.
— Ты видела пожар? — спросил парень, поворачивая к ней свое скуластое лицо.
— Это сгорел мой дом.
— Брось заливать.
Она пожала плечами.
— Может, скажешь, ты его подожгла?
— Нет. Я этого не делала. Но все улики против меня.
— Как это?
Парень был заинтригован.
— Так сложились обстоятельства.
Он
— Ты замужем? — спросил он после недолгого молчания.
— Нет.
— Значит, это был дом твоих родителей?
— Они обращались со мной лучше, чем родители.
— Обращались? Их что, больше нет на свете?
— Их убили.
Парень недоверчиво тряхнул головой и еще сильней нажал на педаль газа.
— А ты заявила в полицию? — спросил он, когда машина затормозила возле светофора. Он вдруг повернулся всем корпусом и посмотрел на нее очень внимательно.
— Мне нужно скрыться на какое-то время.
— Но ты не убивала их? — допытывался парень.
— Мне не было смысла это делать. Они очень любили меня.
Она расплакалась.
— Так дело не пойдет, — сказал парень. Он достал из-под сиденья початую бутылку виски и протянул ей. — Выпей. Помогает от нюней.
Она сделала глоток, еще один. Ощущение было приятно умиротворяющим. Она благодарно улыбнулась парню.
— От тебя разит, как от пепелища. Нужно искупаться и сменить одежду. Не возражаешь, если мы заедем к другу?
Она не возражала.
Минут через двадцать они свернули на узкую дорогу. В окна машины бились низкие ветки густых деревьев. Машина остановилась возле темного строения, окруженного невысокими кустами.
Парень открыл дверь своим ключом и зажег свет. Она зажмурила глаза.
— Не бойся — здесь никого нет. — Он коснулся ее руки. — Может, скажешь, как тебя зовут?
— Они звали меня Элли, — прошептала она, приоткрывая глаза.
В комнате было убогое убранство: тахта, два стула, неполированный стол. Зато в левом углу был большой камин, обложенный пористым кирпичом и огражденный узорной металлической решеткой.
— Как тебе замок Чарли? — спросил парень, весело подмигивая ей. — Сейчас ты пойдешь и примешь ванну. Между прочим, мне не нравится цвет твоих волос. Давай-ка перекрасим их, Элли!
Он произвел эту операцию быстро и вполне профессионально. Элли сидела в теплой пене и дремала.
— Эй, Элли, а бусы, похоже, не поддельные, а самые настоящие. — Чарли вертел в руках жемчужное ожерелье, принадлежавшее Рите Маккензи. — Почему ты носишь их в кармане, а не на шее?
— Это… это не мои бусы, — прошептала она, вновь испытывая волнение.
— А чьи же они? Той женщины, что убили? Да они в крови, Элли. Это твоя кровь?
— Нет. Я сняла их, когда Рита уже умерла.
Чарли недоверчиво цокнул языком.
— Помалкивай об этом, ладно? Я не собираюсь попадать из-за тебя в беду.
Он дал ей старые джинсы и фланелевую рубашку. Когда Элли появилась на пороге комнаты с раскиданными
— Завтра я одену тебя в самое лучшее в мире платье, — сказал Чарли, наливая в стаканы со льдом виски. — И достану шампанского. Ты любишь шампанское?
Потом Чарли поднял ее на руки, положил на тахту и стал раздевать. Элли была здорово пьяна и совсем не сопротивлялась. Он овладел ею властно, но не грубо. Она заснула, обхватив Чарли руками за пояс.
— Читать умеешь?
Чарли швырнул ей на живот газету.
«Зверское убийство известного адвоката и его жены», — прочитала Элли набранный жирным шрифтом заголовок. Под ним была фотография того, что осталось от некогда красивого, увитого розами дома. Элли простонала.
— Читай же, — потребовал Чарли, присаживаясь с краю на тахту.
«В ночь на понедельник было совершено убийство супругов Маккензи, проживавших в одном из престижных районов города, — читала Элли. — Неизвестный преступник застрелил обоих из 22-калиберного револьвера и поджег дом. Шериф Эндрю Хэмильтон считает, что убийство произошло с целью ограбления — сейф в спальне, где хранились семейные драгоценности, оказался пуст. Эстер Миллер, двоюродная сестра погибшей Риты Маккензи, утверждает, что это дело рук некой Элли Уингрен, подданной Доминиканской республики, которую Маккензи привезли с собой из путешествия по Европе и считали своей приемной дочерью. Оружие, которым было совершено преступление, не обнаружено. Шериф Хэмильтон сделал заявление для прессы, в котором сказал, что Элли Уингрен объявлена в розыск. Подробности читайте в следующем выпуске».
Она швырнула газету на пол и внимательно посмотрела на Чарли. Ей казалось, он сейчас набросится на нее с кулаками, и она инстинктивно прикрыла обеими руками лицо и грудь. Внезапно он сорвал с себя одежду и очутился рядом с ней под одеялом. Его била дрожь.
— Я собиралась принять ванну, — сказала Элли.
— Тоже мне, чистюля. Не пущу. Я хочу тебя. Ты возбуждаешь меня, маленькая убийца.
Они долго и страстно занимались любовью. Чарли стонал и больно кусал ее грудь. Наконец, утомившись, он задремал. Но как только Элли захотела встать, больно ухватил ее за руку.
— Хочешь сделать ноги? Не выйдет. Ты теперь моя.
— Мне некуда идти, Чарли.
— Ладно врать. Такие, как ты, просчитывают все на двадцать ходов вперед. А я, дурак, почти поверил в сказку о бедной сиротке, которую подставили злые люди.
— Я приму ванну и вернусь.
— Я с тобой, малышка. Там вполне хватит места для нас обоих.
Он снова овладел ею на резиновом коврике на полу. Ей было хорошо, но это были однообразные ощущения. Захотелось чего-то нового. Она схватила с пола старое лезвие и полоснула им Чарли по заднице.