Ку-дар
Шрифт:
— Я ку-дар, мне нужно поговорить со старухой Алсага, — мой ответ звучал как слова идиота, что, впрочем, совсем недалеко от истины с учетом умственных способностей представителей моей касты.
— Ку-дар? — Дверь отворилась полностью, представив моему взору реликтовое существо: старухе смело можно дать больше ста лет в моем понимании. Глубокие морщины, обвисшая кожа лица и высохшие руки нивелировались пронзительными глазами. В ней вряд ли сейчас больше сорока килограммов веса, но взгляд был властный, требовательный, пронзительный. Молчание затянулось: мы внимательно сканировали друг друга, пока старуха не нарушила
— Зачем пришел?
— Поговорить.
— Говори, — ее лаконичности мог позавидовать сам Чехов со своей «краткость —сестра таланта».
— Как мне стать «ихи-ри»? — выпалил я, понимая, что старуха в любой момент закроет дверь.
— Родиться им, — последовал лаконичный ответ. Пронзительные глаза буравили меня, заставляя себя чувствовать, как под рентгеном. Ее отрывистые ответы сбивали с толку, я не так представлял общение. Жаль, что этот Алсаг умер, оставив эту ведьму живой.
— Думаешь, почему умер Алсаг, а не я? — Вопрос старухи заставил вздрогнуть. Она, что, читает мысли?
— Нет, я просто хотел получить ответ, — я попытался извернуться. Но старуха хрипло рассмеялась:
— Ты врешь! В твоей тупой голове появилась мысль стать «ихи-ри», и тебе сказали, что мой Алсаг рассказывал про такое в прошлом. Ты решил, что я смогу подсказать тебе, как стать «ихи-ри», но дверь открывает противная старуха. Все твои надежды рушатся, но ты упорно стоишь и смотришь на меня, ожидая чуда. Так?
— Не знаю, — честно признался я, — думал, ты подскажешь, как мне выйти из моего положения.
— Ты необычный ку-дар, случаем не тот, что выиграл смертный бой у тупого Болчака?
— Тот, — подтвердил я, — а почему я странный?
— Разговариваешь получше большинства «дех-ни». Жаль, что я тебе не смогла помочь, — старуха закончила. По ее глазам заметно, что ей наскучил разговор, и она собирается закрыть дверь.
— Спасибо, — я решил, что дольше здесь задерживаться смысла нет. Кинув последний взгляд на ту, что не оправдала надежд, повернулся и успел сделать три шага, прежде чем услышал:
— Стой, ку-дар! Повтори, что ты сказал! — голос звучал требовательно, не оставляя места для возражения. Да и сама старушка преобразилась: выпрямившись, она казалась выше и моложе.
— Я сказал, что хотел узнать, как стать «ихи-ри», — повторил я, недоумевая, что так возбудило долгожительницу Даре-Ач.
— Нет, не то, ты сказал странное слово на незнакомом мне языке, — ее взгляд буквально пронизывал.
— Просто поблагодарил, так обычно принято, — мне была непонятна реакция на обычное человеческое «спасибо». Да просто ты сказал это на русском языке, идиот, — пришла запоздалая мысль. Чтобы проверить догадку, отчетливо повторил «спасибо», наблюдая за реакцией старухи. Она дернулась, услышав это слово, у меня даже возникли опасения, что моя собеседница грохнется на землю. Протянув высохшую руку вперед, старуха воскликнула, дрожа всем телом:
— Ты вернулся, как и было предсказано. Слава Сирду, что дожила до этих дней, ну что мы стоим, давай зайдем в дом. — Она засуетилась и широко распахнула дверь, приглашая войти.
Ведьма, хочет завлечь внутрь, а там, небось, пара дюжих молодцов притаилась в углу, — выставив вперед руки, я коротко напомнил:
— Я ку-дар, мне нельзя входить в дом «дех-ни».
— Это для «дех-ни» ты — ку-дар. Для нас, последователей Ушоли,
Пригнувшись, чтобы не удариться о косяк, шагнул внутрь полумрака дома, готовый каждую секунду отразить нападение. Со скрипом захлопнулась дверь, а затем комнату залил довольно яркий свет, изливавшийся из шара размером с теннисный шарик, висящий у самого потолка, и никаких электрических проводов не видно. Увиденное было столь необычно, что я, не сдержавшись, выругался.
— Твою мать, что за фокусы такие?
— Энергия сирда, мы, последователи Ушоли, умеем впитывать и использовать ее. Только остальные считают это колдовством, и поэтому мы никому ее не показываем.
Но на этом чудеса в тот день не заканчивались: на моих глазах столетняя старуха просто фантастически преобразилась: передо мной стояла женщина максимум лет пятидесяти, с красивыми чертами лица, практически без морщин. В мою упавшую до самого пола челюсть смело можно было заметать мусор. Женщина по-доброму усмехнулась:
— Ты говорил, что, когда вернешься, не будешь ничего знать и помнить. Все так и происходит, как ты и предсказывал, Кохан!
— Меня зовут...
— Кохан, и ты основатель культа Ушоли, ты легенда Сирдаха, жаль только, что немногие еще помнят тебя. Садись, следуя твоему указанию, что получено моей прабабкой, а она получила его от своей прабабки, я должна рассказать тебе твою историю.
Я украдкой взглянул на светящийся шарик над потолком: зависнув на одном месте, он излучал ровный теплый свет. Практически в остолбеневшем состоянии я опустился на грубый деревянный табурет. Происходящее настолько невероятно, что на фоне этого желтые глаза ку-дара и вообще весь сирдах казались детскими шалостями.
Женщина начала говорить, с каждым ее словом я все глубже и глубже погружался в мир невероятного фэнтези, где обитали разумные кварки, истинные хозяева этой планеты. Где кроме шипокрыла в Диких Степях существовали поселения кварков, имеющих телепатические способности. Где до появления каст существовала мирная жизнь, и даже люди могли телепатически общаться с кварками, шипокрылами и «атагалами», которые оказались рептилиями, практически крокодилами. Все это существовало в гармонии, пока не появился второй сирд. Напуса, так звали жену Алсага, не знала, чьих рук это было дело. Но с появлением второго сирда люди изменились: большинство из них потеряло способность к телепатии и магии, превратившись в злобных и жестоких убийц. Люди сражались друг с другом, с кварками, с «атагалами», истребляя их. Атагалам пришлось уйти очень далеко, чтобы спастись от полного уничтожения. Часть кварков люди поработили и разводили держа в полной темноте, уничтожая им слух с самого рождения. Шипокрылы оказались людям не по зубам, но даже против них предпринимались вылазки.
Принести яйцо шипокрыла стало считаться воинской доблестью, так началось формирование первой касты — «ихи-ри». Со временем, яйцо шипокрыла стало своего рода перчаткой, с которой претендент на титул «дера» мог побороться за право подняться на ступень выше. Когда «ихи-ри» стало много, самые сильные из них решили выделиться и создать новую касту «лан-ги» и стали основой аристократии Сирдаха. Только став «лан-ги» можно было претендовать на титул эдера, что по понятиям Сирдаха равнялось титулу герцога и принца.