Кубанская конфедерация. Пенталогия
Шрифт:
От станицы Кущевской, нашего крайнего пограничного форпоста, до самого Батайска шла нейтральная и никем не заселённая земля, и день сменялся днём, а мы, как на учениях, продвигались по разрушенной и заросшей кустарником автостраде. Всё было спокойно, но мы не расслаблялись, поскольку первая рота, бродившая по пограничным территориям этой зимой, неоднократно наблюдала массовые миграции кочевников в сторону Дона, так что рано или поздно, а нам придётся с ними переведаться.
Надо бы объяснить, кто же такие кочевники«беспределы», против которых, собственно, и велась военная кампания, в которой я принял непосредственное участие. После того как минуло Чёрное Трёхлетие – да будь
Однако в 53м году по неизвестной причине их одичавшие первобытные племена вывалились из Заволжья и двинулись в нашу сторону. Первоначально, пройдя по Сальским степям и обогнув озеро Маныч, они вышли на наше пограничье, но под Белой Глиной, куда срочно был переброшен Первый гвардейский батальон, передовую орду разнесли в пух и прах, а идущие за ними вслед, почувствовав слабину Ивана Седьмого и его армии, развернулись на Ростов. И вот прошёл всего год, и от Донского Царства остались лишь ошмётки, которые наш президент решил к себе поближе подгрести, а три орды, с центрами в Батайске, Зернограде и Сальске, нависали над нашими северными и восточными границами.
Както я слушал по радио выступление одного умника из столицы, который долго разглагольствовал о «беспределах». Времени на это угробил час и вывод для себя сделал только один – ни черта этот чувак, называющий себя учёным, не знает, а первобытные племена кочевников, прозванных за жестокость и цинизм «беспределами», никакие не люди, а самые настоящие хищники на двух ногах. Причём нормальное хищное животное никогда не берёт больше, чем ему нужно, а эти меры не знают и без всякой пощады истребляют не только животный мир, но и всех людей, которых встретят на своём пути. Каннибалы, ёлкипалки, кормовую базу истребили, покочевали дальше.
Никто не мог понять их феномена – как всего за сорок с лишним лет люди смогли так измениться. Для себя я отнёс их в разряд бешеных зверей, которые подлежат немедленной ликвидации, тем более что моя задача проста – пойти вперёд и поубивать всех, на кого мне командир укажет. Война начинается, и у меня есть в ней чётко обозначенная роль солдата Кубанской Конфедерации, который должен поменьше думать, побольше стрелять.
К городу Батайску, который прикрывает Ростовпапу с юга, мы вышли через десять дней. Вот здесьто и зарубилась кровавая каша, причём первыми бой начали не мы, а сами кочевники. Уже на подходе, километрах в десяти от посёлка Пятихатки, навстречу нашей роте, которая была авангардом боевой гвардейской группы, вывалилась начавшая миграцию орда – небольшая, чуть больше тысячи человек, и в большинстве мужчины.
Как начался бой, толком не помню, и могу сказать честно, что, если бы не было рядом со мной ветеранов, переживших не одну мясорубку, может, я растерялся бы и побежал. Рассыпавшись тройками, как в поиске, наша третья группа двигалась вперёд, слева нас прикрывала первая группа, справа – вторая. В какойто момент гдето впереди затрещал кустарник, послышался чавкающий топот множества бегущих по болотным лужам людей, но я этому внимания както не придал, подумал, что это стадо диких кабанов рыщет
– К бою! – первым, как ему и полагается, сориентировался Черепанов.
Громкий голос капитана вывел нас из ступора, и мы заняли оборону. Слаженно, буквально за двадцать секунд, боковые дозоры подтянулись к центру, развернулись по флангам, головной его прикрыл, а тыловой составил резерв. Перед нами была небольшая полянка, а за ней заросли какойто зелёной и дурно пахнущей хрени, которая в один миг была подмята сотнями ног – выскочили они, те самые беспощадные и жестокие «беспределы», некогда люди, ставшие жить как животные.
– Огонь! – выкрикнул командир.
Вся группа ударила по противнику, и шквал огня, сметая всех, кто под него попадал, пронёсся по полянке. Плотность огня у нас была не слабая, а небольшую поляну обойти было трудно. Местность вокруг нас, куда ни глянь, болотистая, особо не побегаешь, а на тропинках слева и справа – другие группы нашей роты, но дикарей было много, а на потери им было плевать. Каждый из нас действовал так, как его учили, – ловишь в прицел человека, короткая очередь, не смотришь на падающего противника, перекат и стреляешь в другого. Перезарядка, всё по новой, и снова позицию меняешь, у «беспределов» огнестрелов немного, но они есть, а стрелять они умеют неплохо, наверное, по той простой причине, что стрелковое вооружение имеют только лучшие воины племени.
В какойто момент дикари замялись, как если бы были готовы отступить, запаниковали, но позади них разнёсся протяжный, нудный звук, – потом я узнал, что это сигнальный рог, и они вновь побежали на нас. Ктото, кажется Филин, выкрикнул:
– Внимание, собаки!
Это да, здоровенные волкодавы, натасканные рвать людей, – чуть ли не основная ударная сила кочевников, странно, что они их сразу впереди себя в бой не пустили. Как назло, у меня да и у большинства из наших бойцов, кто автоматами был вооружён, закончились заряженные рожки. Сам не заметил, как в горячке боя все восемь штук, что в разгрузке были, извёл. За спиной, в РД, ещё триста штук патриков россыпью, а толку от них, если их сначала в рожки забить надо, а тут как раз, обогнав кочевников, псы появились, десятка три лохматых чудовищ, каждый из которых размером с телёнка.
При виде оскаленных пастей и обнажённых клыков в голове появилась только одна мысль: «Что делать?» Мысль паническая и к добру не приводящая, но недаром меня по полям и лесам гоняли, до рефлекса вбивали нужные моим командирам реакции. Тело, в отличие от головы, никакой паники не проявило и действовало как обычно. Руки выхватили готовый к работе ТТ, глаз намечал цели, и, стоя на одном колене, как на стрельбище, одного за другим, с одной обоймы я привалил трёх псов. Что интересно, ни одной пули мимо не положил, каждая в цель и каждая результативно, а боекомплект с экспансивными пулями оказался идеальным боеприпасом для уничтожения боевых собак. Спасибо тебе, добрый человек, продавец из оружейного магазина, за такой замечательный и так необходимый мне спецбоекомплект.
Пистолет сухо щёлкнул, обойма пуста, а пять волкодавов или человекодавов, кому и как лучше звучит, вломились в наши боевые порядки. Одна из тварей бросилась на меня, мы покатились по грязной траве, и я оказался под тяжёлой вонючей тушей. Всё, на что меня хватало, это удерживать обеими руками пса за шею. Животное ярилось, пыталось дорваться до моей обнажённой шеи, а из его пасти на моё лицо капала мерзкого вида тягучая слюна. Мы боролись, пёс был силен, но я его не отпускал, и сложилась патовая ситуация, когда псина не может меня загрызть, а я не могу даже до ножа дотянуться.