Кудеяр
Шрифт:
Людишки остановились в отдалении.
— Где твоя казна купец?
— Дак какая такая казна у меня, мил человек? Не видишь, рази, везу для продажи кожу, купленную в Арземасовом городище. Опосля ярмонки казну-то и спрашивай.
— Ты нам зубы не заговаривай! Ну-ко, ребятки, пошарьте в возке! — приказал Елфим.
Ичалка с Филей обыскали воз и вскоре извлекли из-под мешков купеческую суму.
— А ты говорил мне — нет у тебя ничего!
— Каюсь, мил человек, всего-то и было у меня сто рублев, половину уплатил за эту вот гниль. Глянь, глянь, разбойничек, что
— Ты о казне не печалься, купчина, потому как одному Богу ведомо, придётся ли тебе по миру ходить. Уж больно ты говорлив, как я погляжу. А ну стань на колени!
Глеб, побледнев лицом, повиновался.
— Не губи, не лиши живота, разбойничек, дети у меня малые!
— Так уж и быть, пощажу тебя, купчинушка. Только ты прикажи своим людишкам собрать всё оружие и отдать его вон тем молодцам, — Елфим указал на Кудеяра и Олексу.
— А не обманешь, разбойничек?
— Мне тебя обманывать ни к чему, потому как давно мог снять твою голову. Ты лучше не медли, делай то, что тебе велено.
— Ребятки, отдайте им ваше оружие.
Слуги собрали луки, колчаны со стрелами, топоры, шестопёры.
— Гони, купчина, ещё всю снедь, что при тебе есть, — нам в лесу всё сгодится, а ты на ярмонке разживёшься.
Слуги, не мешкая, собрали съестные припасы, сложили их в особые сани.
— А теперь проваливай подобру-поздорову да поменьше о нас трезвонь в Нижнем Новгороде, не то на обратном пути и головы лишишься.
Купеческий обоз быстро удалился.
— Ну что ж, ребятки, — обратился Елфим к друзьям, — вот мы и разжились едой да оружием. Вишь, Кудеяр, как всё просто. А ну, Филя, давай нашенскую!
Все повалились в сани. В глухом сумеречном лесу зазвучала песня:
Как во темну ночь осеннюю Выезжали добры молодцы, Добры молодцы, буйны головы…Кудеяр ткнул Филю в бок.
— А ну смолкни на миг, кто-то в лесу голос подаёт.
Прислушались.
— Померещилось тебе, Кудеяр, это ветер в деревьях гудит.
— Глянь, кто-то стоит меж елей.
— Никак, человек. А ну подь сюды.
— А вы не прибьёте меня?
— Да за что же нам обижать тебя? Ты кто будешь?
— С обоза я, Корнейкой меня кличут. Как тати засвистали, я в лес кинулся, да и заплутался. Обрадовался было, завидев сани, да только потом разглядел, что вы и есть те самые тати.
— Садись в сани, поедешь с нами.
— Погодь, Филя, больно ты добрый, как я погляжу. Проведает сей человек, где мы живём, — бояр наведёт иа нашу погибель. Уж лучше ему сгинуть в лесу.
— Не по-божески это, Елфим.
— А у нас тут не святая обитель, где Господу Богу поклоны бьют.
— К ночи подморозило, сгинет человек ни за что ни про что, ведь, кроме нашей избы, в округе на многие вёрсты жилья нет.
— Дурак ты, Филя! — Елфим повернулся к Корнею. — А ну
Как приятно бывает явиться с мороза в тёплую избу, особенно когда на дворе ночь, a вокруг на многие вёрсты глухой лес! Разгрузившись, разбоинички плотно поели, а потом развалились по лавкам.
— Всё бы хорошо, только вот винца да бабёнки нам не хватает.
Филя промышлял своим ремеслом при кабаке, по-этому нередко скучал по чарке.
— Будет тебе и винцо, коли пошлёт нам Господь купчишку с винным обозом. Пригоним его сюда — повесилимся в волю. А с бабами разбойничкам не резон связываться — обязательно воевод наведут, от них одна погибель.
— Вот уж не думал, что угожу в монастырь, где игуменом разбойничек служит. Нешто хочется тебе Корнеюшка, в монахи идти? У тебя, поди, зазноба есть.
Корней густо покраснел.
— А ну валяй, сказывай скольких девок охмурил?
Парень смутился ещё более, но скрытничать не стал.
— Полюбились мы с Любкой Мокеевои, а тятька слышать не хочет о ней, грит- не ровня она тебе, женись на Дашке Чурилиной. А та такая красавица: в окно глянет — конь прянет, на двор выйдет — собаки три дня лают.
— Что же ты намерен делать?
— Хотел из родительского дома бежать куда глаза глядят, лишь бы с Любушкой быть вместе.
— А Любкиным родителям ты по нраву?
— Сирота она, у тётки живёт, а у той своих ртов хватает.
— Эх, братцы, — загорелся Филя. — Порушим мы нашу обитель, добудем Любушку Корнею, свадебку сыграем, то-то повеселимся!
— Ишь, чего захотел, — возразил Елфим, — а коли дети пойдут, их куда денешь? Может, и младенцев к разбойному делу приставишь? Мы, мужики, в случае чего снимемся отсюда да переберёмся в Волчье становище- там у меня ещё одна потайная изба есть, а с жёнками да детьми как?
— Скучно тут, Елфим.
— Коли скучно тебе, скоморох, — вон Бог, а вон порог, ступай на все четыре стороны!
— Тогда и мы уйдём отсюда, — тихо произнёс Олекса.
Ребятам по нраву пришёлся весельчак Филя, поэтому слова предводителя вызвали неодобрение. Елфим понял это, изменил тон.
— Зимой в лесу и впрямь невесело, а как придут весна с летом — забудешь про тоску-кручину.
— Весна-то не скоро ещё грядёт, а повеселиться ныне охота. Дозволь, Елфимушка, нам с Корнеем в Арземасовом городище побывать, Любушку повидать?
— Да ты, никак, спятил, Филя: до Арземасова городища, поди, вёрст семьдесят, как не боле.
— Коли поспешать будем на конях, в два дня можем обернуться. Ты уж дозволь нам съездить, Елфимушка, вишь, как Корней-то страдает.
— Пристал как банный лист… Езжайте, коли невмоготу.
ГЛАВА 2
После казни Андрея Шуйского великий князь приказал немедленно возвратить из Костромы Фёдора Семёновича Воронцова, осыпал его милостями пуще прежнего. Доволен боярин вниманием государя к себе, мнится ему, будто без его мудрых советов он не может обойтись, без них не свершится ни одно дело в Русском государстве.