Кухтик, или История одной аномалии
Шрифт:
Однако на второй день они осмелели. Упреки и угрозы посыпались на бедного Елку сплошным потоком. Он не успевал огрызаться.
На помощь ему пришел верный Усач. Громыхая кулаком по трибуне, он крыл Начальников и защищал либерзацию. Хотя сам генерал Колобка не очень любил. Ему не нравилось, что тот стал при Елке вроде как главным помощником, а ему - вице-президенту - никто толком никакого дела не поручал.
Булатик тоже не давал Елку в обиду. Он обращался с Начальниками, как со своими студентами, читал им мораль, морочил головы какими-то байками, отчего
Колобок, которого Местные Начальники постоянно требовали к ответу, вышел и начал объяснять суть затеянных им реформ. Но как только он произносил слово "отнюдь" или ещё что-нибудь в этом роде, в зале начиналась истерика.
В конце концов все окончательно переругались и у трибуны образовалась свалка. Большая Елка встал, грохнул по столу и прорычал: "Пр-р-рошу слова!"
Галдеж прекратился. Елка, не торопясь, протопал на трибуну и начал речь.
Говорил он отрывисто и недолго. Объяснил, что от своего не отступит, что "народ его не для того выбирал, понимаешь", что Начальники ни хрена не смыслят в либерзации (и во всем остальном тоже), что Колобка он им не отдаст (правда, и Колобку на всякий случай пару раз врезал), а под конец сделал длинную паузу и произнес:
– Требую полномочий!
– Каких ещё полномочий?
– взвизгнули из первого ряда.
– Во-о таких!
– пробасил Елка и развел ручищами.
Поднялся адский шум. Большая Елка, не обращая внимания на прыгающих по залу Начальников, вернулся на свое место и стал ждать, пока они перебесятся.
Проходила минута, другая, но гвалт продолжался. Елка собрался было снова поработать кулаком, но в этот момент у микрофона, как черт из табакерки, вынырнул Булатик. Перекрывая шум, крикнул:
– Го-ло-со-ва-ние!
Начальники у трибуны задергались. Кто-то попытался вы-браться из общей кучи, кто-то начал размахивать руками и тоже рваться к микрофону. Однако Булатик стоял как скала.
– Голосование!
– повторил он.
– Кто "за", прошу поднять руки.
Елкины сторонники дружно взметнули ладони.
– А кто "против"?
– мягко спросил Булатик.
Галдевшие Начальники снова стали что-то орать, сначала на него, потом друг на друга и в результате перегрызлись уже между собой.
Булатик, как ни в чем не бывало, оглядел зал, улыбнулся и произнес волшебное слово:
– Кон-сен-сус!
Потом пару секунд помолчал и закончил:
– Толковище закрывается... Всем - спасибо!..
У выхода из зала Большая Елка подошел к Начальнику Верхнего Совета и крепко пожал ему руку.
– Ну, выручил!
– сказал он.
– Ерунда, - скромно ответил Булатик.
– Слабаки они против нас. Мы ж с тобой тут - два главных.
– Ну, я-то, понимаешь, все ж поглавнее буду, - поправил его Елка. Али как?
– Конечно, конечно, - быстро согласился Начальник Совета.
– То-то же.
Елка ещё раз стиснул его руку своей ладонищей и вразвалку пошел по коридору. Толпа расступилась перед ним с глухим ропотом.
Булатик,
– Главный... Конечно, главный... Хотя...
* * *
– Хотя один хрен, - сказал Надькин отец.
– Что те, старые, что эти новые. Жратвы все одно не видать. А цены вон, вишь, куда лезут. Это ж уму непостижимо!.. Нет, при старом режиме лучше было. Точно!.. Это Мишка, гад, все устроил. Трезвость объявил. Теперяча, конечно, выпивка вроде есть, да на какие шиши купить-то? Бардак!.. Вот при Вожде был порядок. Может, кого и сажали, а цены-то в аккурат кажный год снижались. Колбаса, помню, по рупь двадцать!.. Сказать кому - не поверят... Не, точно говорю - лучше было. Он мечтательно закрыл глаза.
Колька, сидевший рядом с ним, повернулся к Кухтику.
– Все масоны, суки, устроили. Все они.
– Кто?
– переспросил Кухтик.
– Масоны...
– Колька придвинулся к нему.
– Они, падлы. Они нам всю жизнь гадят.
Кухтик недоверчиво посмотрел на друга.
– Чо, не знал?
– спросил Колька.
– А ты вон у меня газетку возьми, почитай. Мне мужик с кастрюльного дал. Там все про них написано. Страшное дело!..
– Масоны - это кто?
– задал вопрос необразованный Кухтик.
– Как кто? Ну, эти...
– Жиды, что ли?
– вмешался в разговор Надькин отец.
– Ну, они. Кто ж еще?
– ответил ему Колька.
– Только они теперь в масоны заделались. Маскируются, гады...
– Жиды, они хитрые, - подтвердил Надькин отец.
– Хитрые, хитрые.
– Колька взял со стола недопитый стакан.
– И главное, всюду пролезть норовят. Наверху, знаешь, их сколько! Думаешь, фигню эту с деньгами не они устроили? А скоро вообще всю власть захватят. Точно!
– Вождя тоже, говорят, жиды извели, - сообщил Надькин отец. Врачи-вредители. Вы-то, поди, ни хрена и не знаете.
– Что твой Вождь, - сказал Колька, снова ставя стакан на стол.
– У них теперь заговор - чтоб весь мир под себя подмять. А уж нас - так в первую очередь.
Кухтик переводил взгляд с Кольки на Надькиного отца, пытаясь осмыслить услышанное.
– Ты вот что, ушастый, - тронул его за плечо Колька.
– Ты Беньку этого больше к нам не води.
– А Бенька при чем?
– удивился Кухтик.
– При чем, при чем... При том! Он же тоже из этих... Ну, может, сам-то и не масон, но хрен его знает. Все они одним лыком шиты.
– Бенька тушенку принес, - попытался защитить приятеля Кухтик.
– Дурак ты, ушастый, - сердито сказал Колька.
– При чем тут тушенка? Еще хрен знает, где он эту тушенку взял.
– В ЖЭКе взял, - убежденно произнес Надькин отец.
– Там гуманитарку давали... Эх, а сейчас бы тушеночки с макарошками засадить!
Разговор тут же перешел в новое русло.
– Тушенки больше давать не будут, - поведал всем Колька.
– Кончилась у них тушенка. Немцы, жмоты, больше не присылают. Мне Ирка сказала. Теперь будут сухое молоко давать.