Кукла на троне. Том II
Шрифт:
Прежде, чем ответить, Эрвин что-то черкнул в своей черной книжице. Иона подавляла в себе недостойные чувства, но, по правде, блокнот брата начинал ее бесить.
– Нет, отец. Прости, сестра: я очень желал бы твоей правоты, но не вижу такой возможности. Тем более, что отец любит Первую Зиму, а я люблю править в столице. Нам нечего делить, и Кукловод поймет это, если хоть немного знает нас.
– В таком случае, – кивнул лорд Десмонд, – следуем прежнему плану. Перехватим Знахарку у ворот и не дадим подойти ко дворцу.
Но он же кивнул,
Сомнения – куда мучительнее прежних – накрыли ее с головой. Полночи Иона провела в метаниях. Вдвойне тяжело было то, что она сама собственною глупостью и породила причину сомнений. Воочию видя улучшение, она не могла знать наверняка, какое из лекарств помогло: колдовство Знахарки – или зелье Мартина Шейланда?! То и другое одинаково невероятно – но одно из двух сработало! Теперь до боли необходимо узнать: которое?!
Если помогло зелье Мартина, то не следует делать ничего. Мартин говорил, что снадобье несовершенно, вот оно и не смогло полностью убрать хворь. Но отец свободно говорит, самостоятельно питается, может изменить позу, сесть. Его жизнь стала намного терпимее прежней! Проклятый пузырек, стоивший стольких жизней, хоть отчасти окупил свою цену.
Но если сработало не зелье, а рука Знахарки, то Иона не может бездействовать. Тогда она на свой страх и риск сама встретит Знахарку и проведет к отцу. Если будет нужно, выкрадет Предмет, который мать обещала Кукловоду, и отдаст Знахарке. Когда все будет сделано, она скажет Эрвину. Он придет в ярость, но простит сестру, едва увидит отца здоровым. И все обернется очень хорошо, просто сказочно… Нужна только уверенность в выборе. А ее нет!
Раздавленная этими сомненьями, Иона искала совета. Но не могла обратиться ни к кому из близких. Их взгляды были тверды и известны наперед. Мать убеждена, что нужно пустить Знахарку к отцу. Вассалы, конечно, согласны с планом герцога. Ионе же нужен не тот, кто убежден в одном из вариантов, а поймет оба, увидит дилемму, научит: как выбрать? В какой-то момент она вдруг подумала рассказать обо всем императрице. Если кто-нибудь в Фаунтерре знает, что делать с сомнениями, то это Минерва.
Но тут Иона получила понимание и помощь, откуда не ждала.
– Эрвин рассказал мне об этой странной Знахарке и ее Предмете… Иона, дорогая, скажи: ты согласна с планом брата?
Аланис Альмера.
Знакомица Ионы с детских лет, близкая подруга в годы пансиона. Потом судьба изменила их, и разная направленность перемен повредила дружбе. Иона стала глубже, Аланис – жестче; казалось, одна выросла вверх, вторая – вперед. Ныне они общались приязненно, но мало понимали друг друга.
И еще было это чувство… Ни завистью, ни ревностью Иона не назвала бы его, скорее – недоумением. Прежде красивейшая леди всего мира, теперь Аланис изуродована шрамом и измождена лишениями. Трагизм судьбы, отразившийся на внешности, наделил
– Я очень хочу, чтобы отец выздоровел, – сказала Иона.
И Аланис ответила:
– Я помогу тебе.
– В чем?
– В краже коня.
Иона не поняла, Аланис пояснила:
– По моему опыту, когда леди приходится совершить преступление, ей очень нужен помощник. Ты хочешь обмануть брата – герцога Первой Зимы, – и попытаться вылечить отца, рискнув его жизнью. Ни один кайр тебе не поможет. Потому предлагаю себя.
– Откуда ты знаешь, чего я хочу?
– Брось, дорогая. Я изучила тебя лучше, чем думаешь.
На душе Ионы потеплело. Сладкая эта оттепель толкнула на откровенность:
– У заговорщиков должны быть тайны, и я поделюсь своею. Я дала отцу одно снадобье…
Она рассказала всю историю. Аланис с присущим ей темпераментом прокомментировала все: Мартиново зверство, малодушие Виттора, дерзость Ионы. А выплеснув эмоции, начала мыслить прагматично и предложила:
– Давай проверим.
– Что?
– Действует ли Предмет Знахарки?
– А как?
– Очень просто: встретим – и проверим.
Аланис подмигнула, и Иона ахнула, осознав задумку.
– Ого!.. Эрвин убьет нас, если узнает!
– Если мы окажемся правы, лорд Десмонд встанет с постели, и Эрвин нас расцелует. А если ошибемся, то Знахарка убьет нас раньше Эрвина.
Отчаянная смелость плана заставила сердце Ионы жарко забиться. Она уже знала, что не откажется, но спросила, ища каких-нибудь доводов для разума:
– Положим, мы узнаем, что Предмет Знахарки способен исцелять. Разве это докажет, что она исцелит именно отца?
– Смотри глубже, милая. Если Знахарку послали только для убийства, то ей дали просто Перст Вильгельма. Зачем асассину целительное средство?.. Но если ее Предмет может вылечить хоть кого-нибудь, то, значит, она послана лечить, а не убивать.
– Разумно, – с радостью признала Иона.
Окажись довод глуп и ошибочен, она все равно рискнула бы, но не знала бы душевного покоя.
Вернер проиграл в пятый раз подряд. Кинул «огонь», хотя было ясно, что Рагольф плеснет воды из «колодца».
– Ац-ца, вот я молодца! – Рагольф похлопал себя по груди.
Тенн спросил Вернера:
– Что с тобой такое?
Смеркалось. Шел крупный и мокрый снег, налипал на плащи. От сырости холод пробирал до костей. В отдалении сияли огни, звучала музыка, отчего здесь, у причальных ворот, казалось особенно зябко. Но было ведь ничем не хуже, чем в прошлые полсотни вахт, проведенных здесь же. Даже немножко лучше от того, что телега харчей уже проехала, и нищие ушли, унеся с собой зловоние. Вот Тенн и спросил: