Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Когда детектив прикреплял оружие обратно к поясу за спиной, то наткнулся на вырезанные на стене точки. Подушечки пальцев легли на неровные буквы сложившиеся во фразу «Страх неосязаем».
— Что это?
Итачи заскреб по камню, ободрав загрубевшую за день кожу. Карканье рассекло таинственную тишину. Прилетевший ворон по-хозяйски уселся на выступ лестницы, с любопытством наклонив голову.
Рассекающие крылья били по воздуху, слетающиеся птицы осыпали ступеньки черными перьями, словно медленно оседающий черный снег.
Итачи настороженно поднялся, пятясь назад, спускаясь вниз, не теряя из виду прибавляющихся птиц, по поведению больше напоминающих хищников, ищущих добычу.
По мере того, как он отступал, вороны
Итачи развернулся, быстрым шагом направляясь вперед, но карканье лишь усиливалось. Возмущенные птицы синхронным полетом ринулись за ним, заставив инстинктивно пуститься в бег от надвигающейся опасности.
Словно черный мор, они сгруппировались в разящую стаю — единый организм, несущейся на жертву. Гвалт предвкушающего крика заглушил собственное тяжелое дыхание. Учиха оборачивался, продолжая нестись навстречу неизвестности, выбежал из лона пещеры, попав на утес, что вел в бездну. Детектив затормозил у самого края, балансируя вытянутыми руками.
Извращенная игра, дающая право выбора: какой именно смерти отдать свою душу.
«Страх неосязаем» — что это? Помощь, как и найденные топор и слезоточивый газ, или же ниточка, брошенная костлявой старухой.
Его трясло, пот испариной покрыл все тело, топор скользил в мокрых руках, норовясь выскользнуть. Медленно выдохнув, прислушиваясь к воинственному крику воронов, Итачи развернулся навстречу смерти. Посмотреть в глаза страху с гордо поднятой головой, затаив дыхание. Ощутить столкновение со смертью, самому отдаться в её острые объятья.
Вороны приближались, рассекая крыльями как сотней лезвий. Итачи затаил дыхание, шире открыв глаза, будто боясь упустить последний миг своей жизни. И стая вонзилась в его тело, пройдя насквозь. Десятки летящих птиц проходили сквозь его тело, мерцая искрами плывущей по телу голограммы, искажая черный цвет изумрудными волнами.
Они вонзались в грудь и вылетали нетронутыми, стремглав уносясь в пустоту. Приняв в себя всю иллюзию, что рассыпалась о его тело черными перьями, исчезающими в зеленом плавящемся мареве, Итачи закрыл не раз обманывающие его глаза. Дотронулся до груди, ожидая ощутить разорванную плоть, но почувствовал лишь все еще бьющееся сердце.
В распахнутых глазах вспыхнула искра надежды. Он понял негласные правила игры. И собирался победить во что бы то ни стало, а призом ему будет плевок в лицо безумца, правящим балом.
Платформа, по которой, прихрамывая, ступала дрожащая от спавшего действия наркотика Рейко, вела от одного края лабиринта к другому, словно переходящий мост. Но стоило Акияме достигнуть середины, как твердая незыблемая дорога затрещала, кренясь вниз.
Платформу, трещащую и скрипевшую предсмертным хрипом, повело в вертикальное положение. Рейко катилась вниз, отчаянно хватаясь изодранными пальцами, в надежде найти маленький выступ, чтобы зацепиться. Но платформа полностью накренилась, и Рейко поглотила пустота, в которую она падала уже долгие годы и только сейчас наконец нашла дно.
«Прощайте», — хотелось крикнуть ей. Вот только кому? Вопреки старому изречению о проносящейся перед глазами жизни, она не увидела ни одного лица, не всплыло ни одно имя — нет ниточки, за которую бы можно было зацепиться. Такая же темная пустота, что ждала её в судьбоносном рандеву.
Акияма закрыла глаза, теряя не только сознание, но и себя. Воображение сыграло с ней злую шутку, ведь полицейская почувствовала крепкий захват пальцев на её запястье, а тело толкнулось о воздух, повиснув. Видимо, она все-таки умерла, пойманная в руки смерти, ведь сознание покинуло её.
Она нежилась в неге неизвестности, наслаждаясь тишиной, а самое главное — непривычной теплотой и мягкостью, словно нечто окутало её и несло к лестнице в другие неизведанные
Но сокровенную тишину посмели нарушить шаги. Они били игольчатой пульсацией по вискам, пытаясь пробудить от забвения. И Рейко сжалась, прижимаясь щекой к бархатной материи. Легкий холодок укусил за босые качающиеся в невесомости пятки. Легкий испуг кольнул все еще бьющееся сердце, и Рейко открыла глаза. Первое, что попалось на глаза, — черная материя, к которой она прижималась, Рей подняла голову, уткнувшись в маску, а точнее шлем, покрывающий голову неизвестного. Болезненно-серая кожа сейчас не казалась естественной, как на пересечении двух миров, где Мастер приветствовал гостей. Шлем заглушал дыхание, отчего оно казалось тяжелым. Скорпион, как представил его Мастер, нес Рейко на руках по узкому вымощенному камнями коридору, где с каждым пройденным метром факелы редели, погружая и без того мрачное место в мир теней. Акияма, как ни странно, больше не ощущала страха, давно потеряв нить реальности, и просто наслаждалась минутой покоя в чужих руках. Пускай даже если он был следующим её испытанием и нес в пыточную камеру. Она устала, умерев уже два с половиной года назад в стенах безумного гения, и все это время лишь обманывала себя, считая спасшейся. Не отдавая себе отчета, Акияма легонько вытянула руку, легонько толкнув очередного монстра в плечо, прошептав невинное:
— Простите?
Скорпион, не прекращая идти, опустил застывшие искусственные глаза и после минутного молчания, не проронив ни слова, аккуратно поставил Рейко на ноги, продолжив путь, из-за чего полностью выбил полицейскую из колеи.
— Вы не за мной?
Скорпион остановился у факела, вытащив тот из крепления, — дальше коридор не освещался.
— Спасибо, — растерянно поблагодарила Рей, сделав несколько шагов назад, — кем бы вы ни были. — Она хотела уйти, но странное чувство охватило её волной паники. Что-то из глубины души, потаенное и знакомое, заставляющее сердце невольно клокотать, а ноги подгибаться. Скорпион не двигался, смотря застывшим уродством, тени и свет факела лишь еще сильнее искажали безобразное лицо. И Рейко сделала шаг вперед, будто загипнотизированная змеей. Она приближалась медленно, надеясь, что он уйдет. Но Скорпион не шевельнулся, даже когда её руки легли на шлем, скользнув к застежкам, скрытым под мантией на металлических креплениях.
Механизм крепления щелкнул, и шлем раскрылся внизу, освобождая из оков шею. Гость Мастера даже не пытался помешать ей, и Рейко потянула шлем вверх, медленно открывая бесстрастные полные губы, меланхолично-отстраненный взгляд карих преследующих её в кошмарах глаз. Уста Рейко задрожали, вырвав тихий постанывающий трепет несорванного крика. Красные волосы подались вверх за шлемом, но упали обратно. Маска Скорпиона с глухим эхом ударила о землю между их ног.
Слезы застелили глаза, перекрывая четкий образ человека, вырвавшего её душу из все еще движущегося тела, что дрожало в мелких конвульсиях. Будто потеряв воздух, она открывала пересохшие уста, откуда вырвался тихий не то крик, не то хрип, льющийся лишь неразборчивым завыванием из заглоченного воздуха. Рейко сделала шаг назад, но и без того исколоченные ноги отказали так же, как и голосовые связки. Она упала не в силах оторваться от надменного взгляда Акасуны Сасори. Будто он набросил невидимые нити, не позволяя отвернуться или произнести хоть слово без его веления.
— Довольна? — рассек его безучастный голос наигранную тишину.
Если Рейко и могла надеяться, что все еще спит, то голос ударил словно пощечина, и её затрясло еще сильнее. Слезы застряли соленым комком в горле.
— Этого ты желала? Встречи со мной? — Сасори вскинул брови, сделав шаг вперед, нагнувшись, наклоняя свет факела к мертвенно-бледному лицу.
Рейко попятилась назад, сильнее прогнувшись в спине.
— Иначе зачем ты поехала в Киото с детективами, а, Акияма Рейко?