Кукловод Тысячи и одного заговора
Шрифт:
— Они выжили? — спросил я у Матери эльфов.
— Да, — получил я ответ. — Они выжили, и сейчас — спят, ожидая того, кто объединит и поведет их.
Пространство мигнуло и вывернулось. Картина изменилась.
С высокой башни своего зимнего дворца Анэрон Третий лист смотрел на горящий город. Да, владыки фейри оказались разбиты на мелкие группы, лишены единого командования, а часто и оружия… но даже так они оставались грозными противниками. К тому же, далеко не все жители Асколхорна, даже и не отдавшиеся во власть Хаоса, были Верными.
Жаль, конечно, несчастную, которой верность слову затмила верность отцу, и, следовательно, Вере и Свету. Жаль те потерянные души, что сейчас погибали на улицах Асколхорна. Но это все во благо народа и во славу Матери.
Резкая боль пронзила тело князя, и, опустив взгляд, он с удивлением увидел кончик клинка, высунувшися из его собственной груди. Жизнь князя поддерживала более магия Жизни, к которой он имел большие способности, чем что-то еще, но и так его сил хватило лишь на то, чтобы, оглянувшись, увидеть маску, в прорезях которой негасимым пламенем горели кроваво-алые глаза.
— Ассасин… темных… — выдохнул князь, и это были его последние слова.
Матроны темных кланов предполагали, что этих слов никто не услышит. Но матроны предполагают, а Паучиха располагает. Гончие оказались сильнее и быстрее, чем предполагали темные. Они сумели вырваться из ловушки, и клич "Темные убили князя!" всколыхнул город новым витком резни. Теперь уже в формате "Светлые против темных". В отличие от лордов фейри, приехавших на праздник, темные собрались, чтобы убивать и участвовать в междоусобице. Их отряды, хотя и меньшие числом, слаженно отступали к провалу в Подземье, закрываясь от светлых группами боевых рабов, чьи жизни в глазах их темных хозяев не стоили ничего. Но мстители, чувствующие себя в силах и в праве, продолжали наседать. И кровь Перворожденных щедро лилась на камни, кровавой тризной по погибшим лордам фейри.
Гаэрон, младший брат погибшего князя, криво усмехнулся выслушав коленопреклоненного гонца, и обернулся к Тинвекаль, Видящей и главе культа Матери.
— Ну что же, как говорят это недоживущие, — губы эльфа скривились в отвращении, — "Князь умер. Да здравствует князь!"
— Не думаю, — холодно ответила Видящая.
— С чего это? — возмущенно вскинулся эльф. — По закону…
— Воля Матери превыше закона, — во взгляде эльфийки видны были только холод и смерть. — И то, что Мать не стала ни останавливать твоего брата, ни выдавать ему твой сговор с матронами темных кланов — не говорит о том, что ей нравятся предательство и братоубийство. Ветвь Третьего листа пресеклась.
— Что?! — Гаэрон попытался выхватить меч, но жезл был уже в руках у Тинвекаль, и он полыхнул слепящим, испепеляющим Светом. И из этого сияния послышались слова:
— Проклинаю. Быть месту сему впусте!
Битва на городских улицах замерла. Страх охватил души сражавшихся, смял их и выбросил из разумов мысли
Проснулся я, как и заспал, прямо на троне в моем тронном зале. У моих ног устроилась Иримэ, устроив голову у меня на коленях. Человеку такая ночь стоила бы как минимум — затекания всего тела и крайне "веселых" ощущений по пробуждении. Эльфы же, существа лесные. Их предкам приходилось ночевать на ветвях деревьев, или в норах под корнями. Так что проблем с ночевками в неудобной позе у них не наблюдается вовсе. И непонятно: это так постарались программисты, или же эффект "эволюции, которой не было" проявился в ходе материализации мира из программной модели?
Что интересно, эльфы известны как отличные лучники. Но при этом сила их не в дальнобойности. Тут они не более, чем середнячки, и те же кочевники Каганата перекрывают их как бы не в разы. И, в принципе, это логично: в лесу боевая дистанция редко превышает 50 метров, да и такой шикарной цели, как "плотное построение пехоты" — почти не встречается. Ну не удержать строй среди деревьев. Так что сила и слава эльфийских стрелков — в способности выпустить десяток стрел прежде, чем первая ударит в мишень, да через сплетение ветвей, раскачиваемых ветром, да еще и попасть каждой в свою цель.
За этими размышлениями я даже не заметил, как погрузил свои пальцы в мягкое золото волос Иримэ. Впрочем, девушка тоже предпочла не подавать виду, что уже проснулась.
К сожалению, всему хорошему рано или поздно приходит конец, вместе с переменами, что несет нам Река Времени по воле Архитектора Судеб. Так что нам пришлось прекратить делать вид, что не замечаем пробуждения друг друга. Пора уже вставать.
— Ты беспокойно спал этой ночью, — подняла лицо Иримэ. — Кошмары?
— Не уверен, — задумчиво ответил я, — что этот сон можно назвать "кошмаром", но светлым видением" — точно не назовешь.
И рассказал эльфийке о ночных видениях и падении Асколхорна.
— Что скажешь? — Спросил я в завершении рассказа. — Был такой город — "Асколхорн"?
— Был, — кивнула Иримэ. — Но все равно эти видения… злой морок, либо лживое лиходейство врага. Мать не могла так поступить… такого просто не могло быть…
— Но было, — раздалось от входа в Тронный зал.
На пороге стоял Битор, а рядом с ним недоуменно мялся оборотень, которому было поручено стоять на часах у этой стратегически важной точки. Я сделал жест "Пропустить", и молодой (на этой неделе нанятый) оборотень вернулся на свой пост.
— Дядя Битор, — жалобно посмотрела молодая Видящая на Говорящего-с-Лесом, кроме всего прочего, похоже, являющегося жрецом Матери…
— Что "дядя"? — усмехнулся Битор, опускаясь в кресло советника. — Думаешь, если жалобно на меня посмотришь — история изменится?
— Может и измениться, — криво усмехнулся я. — Истрия мира еще не устаканилась. Полагаю, мы еще не раз столкнемся с шутками вероятного прошлого.
— Можем и столкнуться, — согласился Битор. — Но вот падение Асколхорна… Для смертных с тех пор прошла бездна времени… но упомянутая тобой Тинвекаль — родная сестра моей бабушки… и я слушал ее рассказы. В том числе — и о начале Войны раскола.