Куколка

Фаулз Джон Роберт

О:Чтоб мне иссохнуть, нет, сэр!

В:Определенно?

О:Вполне, сэр.

В:Хорошо. Пересказывай далее.

О:В короткую передышку от бесчинств одна ведьма подскочила к Ребекке и потрясла ее за плечо — мол, ну что, очухалась? Девица притворилась беспамятной. Тогда карга насильно влила ей в рот какое-то зелье, горькое и противное, как отвар столетника иль ядовитых поганок. Голова поплыла, и вскоре меня сморило, рассказывала девица. Однако легче не стало, ибо сон ее был реальнее яви. В богатом особняке она будто б шла по длинному вестибюлю, насколько хватало глаз, увешанному гобеленами. Рядом в черном фраке вышагивал Сатана, кто теперь держался со всей

учтивостью, словно джентльмен, знакомящий даму со своим именьем. Но молча. Приглядевшись, Ребекка заметила, что ее чернокожий спутник сильно смахивает на его сиятельство. Почему-то она знала, что и тот и другой соединились в одном обличье.

В:Шли, не произнося ни слова?

О:Да, сэр, но все мнилось правдоподобным, как бывает во сне. Временами спутник касался ее руки, привлекая вниманье к той иль иной шпалере, словно хвастал картиной кисти великого мастера. Да, чуть не забыл: порой стены тонули в непроглядной тени, ибо освещенье было крайне тусклым, что само по себе выглядело чертовщиной, поскольку в галерее не имелось ни окон, ни люстр, ни факелов, ни даже захудалой свечки. Мало того, драпировки шевелились — взбухали и опадали, точно под ветром, хотя никакого дуновенья не чувствовалось.

В:Что было изображено на гобеленах?

О:Всяческие измывательства человека над человеком, сэр, какие наяву не вынесешь, а во сне обязан разглядывать. Сатана лишь кивнет, и взгляд Ребекки невольно обращался на стены. Самый-то ужас в том, что фигуры на шпалерах шевелились, будто живые, хоть не произносили ни звука. Соткано так искусно, рассказывала она, что стежков и ниток не видно — точно из партера смотришь на подмостки, где бесконечно разыгрывается одна и та ж сцена. Ребекку будто лишили век, чтоб не смела зажмуриться, но лицезрела бесчеловечное зверство. Повсюду была смерть, сэр. И везде Сатана. На одних картинах он главный персонаж, на других — стоит в сторонке и злобно ухмыляется: мол, видали, какие есть славные помощники на сем свете? Всю работу за меня сделали!.. Некоторые сцены вдруг укрупнялись: сперва будто с высокого холма смотришь, как солдатня грабит город, а через секунду — всего лишь в десятке шагов от тебя саблей кромсают невинных детей иль у них на глазах насилуют их мать. Або сквозь дверное оконце смотришь в пыточную, а потом — раз! — и ты лицом к лицу с умирающей в муках жертвой. Вот как, сэр. Вы уж мне верьте.

В:Чем закончился сон?

О:Ребекку томила страшная жажда… ну, в смысле, духовная жажда по Спасителю нашему Иисусу Христу. В шпалерах она искала хоть какую-нибудь его примету — крест, распятье, — однако ничего не находила. Наконец сатанинская галерея почти закончилась — впереди маячила торцовая стена с последним, чуть ярче освещенным гобеленом. Ребекка еще не разглядела его сюжет, но в душе ее затеплилась надежда увидеть Христа, ибо по завершеньи наших земных тягот мы все уповаем на встречу с Ним. Девица было кинулась к стене, но ее придержали, заставляя созерцать то, чего она уж вдосталь насмотрелась. Наконец, сэр, терпенье ее иссякло, и Ребекка, подхватив юбки, бросилась туда, где надеялась утолить свою жажду. Но ее ждал наигорчайший обман. Вместо Христа увидала она босую нищенку в лохмотьях: рыдая, та тянулась к ней, словно ребенок к матери. За спиной девчонки в непроглядной ночи полыхал всепожирающий огнь — он-то и озарял шпалеру. Ребекку пронзило жалостью к маленькой попрошайке, изнывавшей от жара пламени. Кинулась она ей помочь, но будто уперлась в незримое стекло. Знаете, сэр, в тот миг, когда она понапрасну пыталась спасти несчастного ребенка, ей вдруг помнилось, будто прежде они уже виделись и даже в обнимку лежали рядышком, словно сестры. Позже пришло на ум, что она видела себя, какой была до Лондона, да только отчего-то не признала — может, из-за нищенских лохмотьев, ибо хоть жила бедно, в рванье никогда не ходила.

В:Заканчивай.

О:Я уж почти, сэр. Токо опять придется крамольничать.

В:Крамольничай. Ты уж меня приучил.

О:Когда нищенку охватило пламя, она не вспыхнула, но растаяла, будто воск або сало. Вообразите, этак оплавилась в грязную лужицу, и

лишь потом огнь ее слизнул, отхаркнув черным дымом. Дольше рассказываю, сэр, во сне-то — раз, и готово. Ребекка вскипела гневным отчаяньем, ибо сожжение нищенки показалось ей самым жестоким и несправедливым из всего, что она видела. Оборачивается к Сатане — чего делать, не знает, но желает хотя б выказать свою злость. Тут, сэр, Ребекка смолкла. Чего, говорю, он исчез? «Да, — отвечает она и, помолчав, добавляет: — Только не смейся надо мною». Не буду, обещаю. Тогда она говорит: «Исчезло все, и я будто стою на знакомом бристольском причале. Тут же мои родители — грустно на меня смотрят, будто знают, что за нищенка сгинула в адском пламени. Рядом с ними еще один человек — молодой и пригожий, в таком же плотничьем фартуке, что и отец. Я опять плачу, потому как в юности хорошо его знала. Понимаешь?» — «В смысле, то Господь наш?» — «Да! Хоть и в страшном безмолвном сне, но тысячу раз — да! Господь наш Иисус Христос». Я, сэр, не найдусь, чего сказать, потом спрашиваю: «А как он на тебя смотрел?» «Как я — на маленькую нищенку, — отвечает. — Только меж нами не было ледяного стекла, и я знала, что еще могу спастись». Вот, сэр, передал все, окромя ее тона, коего не выразить.

В:Надо ж, экий глянец навела на всякую белиберду! Может, за шашни и блуд с Люцифером причислить ее к святым?.. Раззява! Надо было сошвырнуть ее в ближайшую канаву! Кто хоть слову из этакого вздора поверит, достоин, чтоб его вздернули иль на мыло отправили!

О:Причины верить имелись, сэр.

В:Рассказывай об ее пробужденье.

О:Слушаюсь, сэр. Во сне она хотела кинуться в ноги Господу и родителям, но не успела — проснулась. Глядь, в пещере она, слава богу, одна, только голая и насмерть продрогшая. Костер потух, нечисть и спутники пропали. Вот и вышла Ребекка наружу, как я уже сказывал.

В:А куда ж остальные подевались? На помеле, что ль, улетели?

О:Сэр, и я втолковывал: при мне никто не выходил, окромя полоумного. Для нее сие тоже было загадкой.

В:В пещере иных проходов не подметила?

О:Сказала, нет, сэр, хотя могла проглядеть. Что, ежели они в кого-нибудь превратились? Скажем, в воронов, на коих я не обратил вниманья.

В:Бабкины сказки.

О:Поди знай, сэр. Либо в пещере имелся подземный ход на другую сторону холма.

В:Там возможно прорыть такой ход?

О:Бог его знает, сэр. Я не видал, какая земля за утесом.

В:Дыра, через кою струился дымок, не могла служить выходом наружу?

О:Наверное, могла, сэр. Но сомневаюсь, чтоб через нее выбрались пять персон, коих я не заметил.

В:Насчет гуденья спросил?

О:Да, сэр. Мол, жужжала огромная ведьмина прялка, в коей веретено вращалось так быстро, что глаз не уследит.

В:Что? С трехсот шагов ты слышал жужжанье прялки в пещере? Быть того не может.

О:Так точно, сэр.

В:Стало быть, девка хотела тебя убедить, что ею овладел Сатана, так? Она мучилась болью?

О:Нет, сэр.

В:Выказывала ужас иль омерзенье тем, что может от него понести? То бишь не в рассказе, а позже? Она возвращалась к сей теме?

О:Нет, сэр, ибо возрадовалась избавленью и обретению Христа. Светоча, как она говорила.

В:Чем объяснила бегство насмерть перепуганного слуги?

О:Ничем, сэр. Лишь предположила, что, пока лежала опоенная, от происходившего в пещере бедняга окончательно съехал с ума.

В:Что за куколку она поминала?

О:То из ее сна, сэр. В сатанинской галерее она видела непогребенный труп молодой красавицы, весь усаженный личинками. Одна была жутко огромная.