Куколка

Фаулз Джон Роберт

Устье антрума пятнадцати шагов в ширину и в своей верхней точке высотой почти в два человеческих роста; далее шагов на сорок проход, что как будто упирается в глухую стену, но затем сбоку вдруг видишь проруб (Локк полагает его твореньем разбойничьей шайки), через каковой попадаешь в весьма просторную каменную залу. Яйцеобразной формы, она почти пятидесяти шагов в длину и около тридцати в поперечнике. В высоком потолке пробита отдушина, коя чуть-чуть пропускает свет, но, подобно коленчатому дымоходу, не позволяет видеть небо. Пол влажен, однако не слишком — Локк говорит, что дождевая вода куда-то уходит. Из-за сумеречности сей, так сказать, будуар пастух использует лишь для храненья сыра.

Теперь,

сэр, перехожу к главному вопросу. По Вашему совету я прихватил фонарь, с помощью коего в центре залы отыскал большое кострище. Прежде чем я успел спросить, Локк поведал, что сие следы девонширских чавел (то бишь цыган), таборы коих зимой кочуют в Корнуолл, а по весне возвращаются обратно. Сам он обычно появляется здесь в начале июня (нынешний год не исключенье) и почти всегда находит подобные знаки их пребыванья; то же самое происходило и в бытность его папаши. Однако с цыганами Локк никогда не сталкивался, ибо народ они скрытный, со своим диким наречьем и своими обычаями. Правда, ни разу его не потревожили и не пытались оспорить его право на летнее проживанье в пещере, но даже оставляли запас хвороста на растопку и изгородь, за что он им весьма признателен.

Замечу, что от кострища исходил странный душок — пахло не только паленым деревом, но еще чем-то вроде серы либо купороса, точно не скажу. Возможно, дело в том, что от жара большого костра камни источали некие миазмы, до сих пор не развеявшиеся, однако я не знаток подобных материй. Я справился у Локка, не чует ли он зловония, но тот ответил, что ничего необычного не слышит. Однако я решил, что не ошибся, просто нюх чабана напрочь отбит крепким овечьим и сырным духом. Сопровождавший меня слуга держался того же мненья, и вскорости мы нашли еще одно подтвержденье моей правоты, хоть оно мало что разъяснило. Мы поворошили золу, надеясь что-нибудь отыскать, но, кроме углей, ничего не увидели. Локк указал на груду мелких костей (кроличьих, птичьих и еще каких-то), лежавших в закутке, точно в склепе; несомненно, то были остатки пиршеств цыганских нерях. Пастух говорит, зимой те обитают в каменной зале, укрываясь от ветра и стужи.

Да, пока не забыл, сэр: с фонарем я тщательно обшарил всю пещеру, однако не обнаружил иных выходов, кроме того, каким мы в нее проникли. Пастух также убежден, что других путей на волю нет, за исключеньем вышеупомянутой отдушины. При внимательном наружном рассмотрении оной я уверился, что сие скорее щель, в какую протиснется разве что ребенок, но никак не взрослый. Изнутри ж без лесенки к ней не подобраться; ни в зале, ни в проходе боле ничего примечательного я не увидел.

Перехожу, сэр, к последнему пункту вопросника — кострищу перед пещерой. Шагах в двадцати от входа, оно чуть смещено к краю лужайки и сразу приметно, ибо Локк его огородил. Зола смыта дождями, однако на выжженном пятачке трава не растет. Пастух уверяет, что прежде цыгане снаружи костров не разводили, и удивлен, почему прошедшей зимой они вдруг отступили от правила. В первый день овцы кинулись лизать кострище, будто отыскали лакомство; ни одна не захворала, но Локк от греха подальше огородил выгоревшее пятно. Любопытно, что время от времени его подопечные пытались прорваться к заветному месту, невзирая на изобилье сочной травы вокруг.

В поперечнике сей пятачок шагов девяти. Пригнувшись, я уловил то же едкое амбре, какое почуял в пещере. Слуга мой ковырнул землю и подтвердил, что сей запах мы уже слышали, в чем я уверился, когда он подал мне комочек (прилагаемый в письме), твердый, словно черепок, ничуть не размякший под весенними дождями. Колом от изгороди мой ассистент подолбил землю и с удивленьем обнаружил, что сие требует определенных усилий, ибо почва пропекалась на четыре-пять дюймов. Подобное объяснимо лишь многократным разведеньем

больших костров, для коих окрест предостаточно топлива, но кои не потребны для согрева иль готовки пищи.

Тот удивительный факт, что кострище не зарастает травой, Локк объясняет ядовитостью зелий, изготовляемых цыганами. В здешних краях, сэр, последние слывут знахарями и отчасти живут тем, что всучивают простофилям свои псевдоцелебные отвары; однако мы со слугой едины во мненье: подобная стряпня не требует огромных костров. Мой человек справедливо заметил, что обычно земля этак спекается на дне плавильной ямы, но мы не обнаружили никаких следов литья. Насколько мне известно, в окрестностях нет рудных залежей, коих изобилье в Мендип-Хилл, подле Бристоля.

Увы, сие остается неразрешимой загадкой. Поверьте, причиной тому не леность моя иль нежеланье пораскинуть мозгами, но лишь неспособность прийти к какому-либо определенному заключенью. Дабы не растекаться мыслью по древу, коротко отвечу на иные вопросы.

1. Об посещенье сих мест каким-либо пытливым исследователем ничего не известно. Тутошние воды не имеют широкой славы целебных. Мистер Бекфорд (кто шлет Вам свои наилучшие пожеланья) до нашей встречи об них не слышал, хоть обитает в соседнем приходе.

2. Мои пристрастные вопросы об висельнике и последующих событьях Локка ничуть не встревожили. За неименьем иных версий он, подобно многим, беспочвенно относит сие на счет разбойников и, не приводя никаких доказательств наличья в округе лихих головорезов, ссылается на глупую байку об французских каперах, ничтоже сумняшеся здравым смыслом и фактом, что за последние восемьдесят лет никто не слыхал об злодейских басурманах, забравшихся в этакую глухомань. Знай себе талдычит: мол, пограничной страже известен их обычай — цапнуть что под руку попадется и дать деру.

3. Пастух клянется, что за летние месяцы ничего необычного не приметил, а также не имел иных визитеров, кроме родных и нас со слугой. Увы, новых сведений (помимо рассуждений об каперах) я не получил ни от него, ни от мистера Бекфорда, Паддикоума и прочих, упомянутых в Вашем письме.

4. Нигде не видно свежего холмика, под коим могло б покоиться мертвое тело; Локк и его подпасок, хорошо знающие местность, ничего подобного окрест не видели.

5. Упомянутая Вашим свидетелем точка, с коей открывается хороший обзор пещеры, существует, и в целом данная им хорография соответствует истине. По крайней мере, в сем свидетелю можно верить.

6. Что касаемо двух лошадей и поклажи, оные мною не обнаружены; правда, я не уверен, что искал там, где следует, ибо в тех местах черт ногу сломит: мы прошли вдоль ручья, но вернулись ни с чем. О бесхозных лошадях и вещах в окрестных селеньях никто не слышал. Вероятнее всего, и то и другое умыкнули цыгане. В ближайшее время разузнаю об коне Вашего свидетеля.

7. Что до ведьм, то, по утверждению Локка, одна проживает в его деревне, но числится по разряду так называемых белых (иль добрых), кои практикуют сведенье бородавок и гнойников, не имея сношений с нечистым; к тому ж она дряхла и увечна. Об шабашах пастух не знает и вполне уверен, что зимой в пещере обитают одни цыгане; в здешних местах он никогда не видел особ женского полу, кроме своих овец, да еще жены и дочери, время от времени доставляющих ему провиант, а также заявляющихся по чернику, коей в августе здесь изобилье. Видимо, в сем вопросе Локк опередил своих соплеменников, кои, по словам мистера Б., упорно верят в колдовство и считают большой ошибкой очередную отмену «Закона об ведьмах», слух об чем просочился в здешние края. За время своего служенья викарий лишь раз столкнулся с обвиненьем в чародействе, на поверку оказавшимся сварой двух старух. Тем не менее многие унаследовали стародавнюю веру в ведьм.