Кукук
Шрифт:
Можно податься обратно на мультяшную студию, но я не хочу рисовать и приберёг её на крайний случай. Я уже был на «Мельнице», встречался с Бронзитом. Костя сказал, что работа есть.
Первые месяцы у меня была жуткая аллергия. Глаза слезились от выхлопных газов. Не мог компьютером пользоваться: постоянные слёзы, резь… После душа ужасно горела кожа на голове и лице. Все смеются, говорят: так ты рожу под кипяток в душе не подставляй, разбавляй холодной водой.
Привык я к Родине буквально за несколько дней. На хамство смотрю как на сценку в кино. Оно для меня каким-то нереальным стало.
Ну
На съёмочной площадке работает человек сорок, а режиссёр каждый раз не знает, что он должен снимать. Никакой подготовительной работы. Все стоят — дремлют. Всё придумывается на ходу. Ничего оригинального. Имитация творчества.
Команда осветительная, в которую я попал, мне очень понравилась — отличные ребята. Все молодые. Квасили в машине коньяк целый день. Один человек проставился пятизвёздочным в связи с переходом в другую бригаду.
Работа — не бей лежачего. Никакой спешки. Всё через пень-колоду. Контрольный монитор не настраивают. Зачем меня учили этому в школе?! Технику берегут лишь от дождя. То, что свет падает на этот монитор, не замечают. Всё, что учил в своё время в школе, всё, за что били по рукам — здесь это не ошибки.
На протяжении всей съёмки на площадке ошивались четыре мента. Охрана. Один — приличный, трое других — деревенские олухи. Я сперва подумал, что они в качестве актёров приглашены, спрашиваю ребят: где они таких клоунов нашли. А они: да у нас это теперь достопримечательность такая — менты «тупей тупого» называется…
Квасили на площадке не только мы, осветители, но и оператор, и ассистент режиссёра, но где-то в другом месте. Забавно было наблюдать их косые взгляды, затем снижение алкоголя в крови, потом новую порцию, и так несколько раз за весь день.
Звук на площадке пишется на микрофон камеры. Теперь понятно — почему в конечном результате такие неестественные голоса — всё озвучивается позднее в студии. Всё через жопу, ей богу!
Сегодня проснулся утром — родители сразу: ну как? Ну, вот ты нашёл студию. Быстро нашёл? Там охрана есть? И ты проходишь… На какой этаж? [На второй. НАДО ЖЕ!] И входишь в бюро, а там секретарша. А ты что ей? Ну, а потом к Аде тебя провели?! И что Ада. Она тебе говорит… Это очень важно. Что она тебе говорит?! И сколько минут она с тобой говорит? Две?! Не может такого быть!.. А, ну вот! Пришли мужики и сразу забрали тебя. А как они к тебе отнеслись…
Ну и так далее.
У меня сегодня второй выходной день за две прошедшие недели. 4 дня работал по 18 часов, один день 15, другой 14 и один 13. Смена длится 12 часов. Встаю в 6—7 часов утра и бреду на работу, прихожу домой далеко за полночь. Теперь ни в интернет не залезть, ни книжку почитать. Никакой личной жизни более. Что само по себе — в моём персональном случае — и не плохо, но как-то… не то чтобы весело. Теперь ни в библиотеку не походишь, ни на языковые курсы, на которые хотел было записаться — продолжить изучение французского.
Ходить на работу я привык пешком — уж больно дорога красивая: через Троицкий мост, далее по набережной, под конец
С регистрацией ничего не получается… Скоро истечёт срок действия паспорта и будет совсем невесело. Уехав в эмиграцию, мне пришлось сдать свой гражданский паспорт. Теперь, чтобы его тут получить, нужно стать фокусником. Аналогичная проблема с регистрацией. Всё запутано между собой и почти что неразрешаемо.
Я только что вылез из ванны, и на попе тут же высыпала сыпь. Ужасно болезненная. Лежу на боку теперь. Хрен знает, что здесь такое с экологией. На улицах дышать нечем абсолютно.
Несколько дней назад, когда снимали во дворе одного дома, произошла нешуточная сценка из реальности. Менты устроили облаву на азеров, но трое из них успели сесть в тачку и попытались на ней смыться. На выезде сбили выскочившего из засады мента, который уцепился за дворники и стал бить автоматом по лобовому стеклу. Не разбил. Хачики умудрились его-таки скинуть резкими движениями. А тот выстрелил по удаляющейся машине и расхуячил той колесо. Короче, чертей этих поймали в паре сотне метров от того места. Такие дела.
Снимаем нечто подобное на плёнку, и тут же аналогичное происходит в реальности. Только у мента того не на шутку дрожали руки после этой истории.
За 11 лет, проведённых в Германии, я абсолютно отвык от холода. Теперь, сколько бы не надел одежды, дрожу…
Ну, вот и добрался я до следующего выходного дня — 3-го за этот месяц.
На прошедшей неделе снимали в «Крестах». Впечатляющее событие. Свет ставили прямо в коридоре между камерами. Из них через смотровые окошки тут же полезли проволочки с крючками, зацепились за защёлки окошек, через которые заключённые получают пищу, открыли их и в проёмах появились головы любопытствующих. Стандартные вопросы: «Чё делаете?», «Как фильм называется?», «Когда покажут?», «По какому каналу?», «Кто из актёров известных?»…
Тюрьма загажена до такой степени, что сложно найти там что-либо не подверженное разложению. На полу лужи от стекающей воды из сгнившей канализации… ну и т.д. по полной программе. По перекрытиям бегают десятки плешивых котов и кошек. Дерутся между собой. Рядом со мной на перилах сидел котяра и смотрел на меня огромными глазами. Я на него. Из соседней камеры услышал вопрос: «Ну, что нравится у нас тут?! Клёво?!.» Я не нашёлся, что ответить… лишь неопределённо покачал головой.
В коридоре десятки непонятных устройств, выпавших из камер — по всей видимости, местная почта и средства её доставки.
Пока снимали, наблюдал развоз еды. Хлеб кладут прямо на ржавые входные ручки.
Обслуживающий персонал — из самих заключённых. Все они — словно под копирку. Стёртые личности. Строгих порядков не заметил. С прогулки зэки приходят не держа руки за спиной, хотя на стене висит плакат, требующий от них этого.
Освещение почти отсутствует. Везде полумрак. Соответственно, когда мы это всё дело осветили десятками ламп — взору предстала разруха невероятная.
Разруха не только в камерах и коридорах, но и в офицерских помещениях. В туалет заходить было до омерзения противно. Туалетной бумаги нет. Вода только холодная. Пока писал, смотрел на огромного дохлого паука в огромной паутине, покрытой пылью…