Кукурузный мёд (сборник)

Лорченков Владимир Владимирович

Развернул ишака. Пришпорил его, и галопом помчался к лесу. Свита тронулась за своим господином.

…в Новом Средневековье Молдавия пылала. После Третьей Мировой войны, в ходе которой США бомбардировали Россию нейтронной бомбой, а русские ответили сольными концертами Кобзона и Пугачевой в 34 штатах Америки и прямой трансляцией ТНТ в них же, планета практически обезлюдела. Европа была наводнена проходимцами и бандитами. Впрочем, Европа всегда была нвводнена проходимцами и бандитами… Германия представляла собой выжженную

ровную площадку, на которой редкие бродяги играли в гольф черепами и берцовой костью как клюшкой… В Москве медведи ловили и трахали редкие съемочные группы итальянского телевидения, которые выбирались в Россию на снегоходах, чтобы сделать репортаж о заброшенной и покинутой стране. Очень часто итальянцы возвращались в Москву… Ареал обитания человечества приблизился к тому, который был в седьмом тысячелетии до нашей эры. Населено было лишь Средиземноморье, немножечко Ирака и Египта… Да еще в Америке, по слухам, появились какие-то голые кретины, которые начали строить пирамиды из ступенек офисных зданий и поклоняться какому-то пидору в перьях. Коцетлокоталь, что ли?

Исчезли электричество, газ, бесплатная медицина, прививки и канализация. Первыми вымерли натуропаты, гомеопаты и противники прививок. В общем, планета пришла в бесхозное состояние. И единственной страной мира, которая практически не заметила изменений в мире, оказалась Молдавия!

– Немудрено, – думал об этом король Михай Тупой.

– У нас ведь и до третьей мировой не было медицины, канализации, прививок, дорог, – думал он.

– А также газа, электричества, библиотек, – думал он.

По сути, весь мир, – довольно думал король Михай, – вернулся к состоянию Молдавии. И это было бы прекрасно, если бы не одно «но». Страна, неожиданно для себя оказавшаяся в авангарде прогресса и цивилизации (здесь еще умели разговаривать и подтирались после посещений туалета, пусть рукой, но подтирались!) оказалась лакомым куском для пришельцев и захватчиков…

Первыми на Молдавию напали Румыния и Чехия. Разгромив эти королевства – в Новом Средневековье мир вернулся к феодализму, потому что это, говоря без обиняков, и есть наилучшая форма цивилизации, – Молдавия вздохнула было с облегчением. Но последовала вторая война, а за ней третья… Генузцы, Османская Византия с ее отборными полками турецких гидов и аниматоров, Австро-Украинская империя Гамбургеров, которую купил наследник империи «Макдональдс»…

Пришлось воевать даже с Израилем! Евреи, температура воздуха у которых поднялась до 90 градусов по Цельсию, неожиданно для себя обнаружили в Торе указание на то, что Земля Обетованная была в Молдавии! А предыдущие сто лет они, стало быть, ошибались. Торжественно передав территорию палестинцам, израильтяне собрались и маршем пошли на Молдавию. За ними шли палестинцы, которые подумали, что они давно уже отвыкли от родных стен… Это была грозная сила! Двенадцать

миллионов шумных людей, привыкших убивать друг друга просто так…

К счастью, Бог выручил, подумал с облегчением король Михай.

Встал, подтерся рукой и пошел ужинать. Бог выручил, и все эти двенадцать миллионов палестино-израильских захватчиков утонули в Красном море, которое, вопреки их детским ожиданиям, вовсе не расступилось в очередной раз… Это же надо, израильтяне и палестинцы, и вместе, подумал Михай Тупой. Но Новое Средневековье мирило самых заклятых врагов. Так, в состав Молдавского королевства вошло, – на правах пайщика – Приднестровское графство. А что делать, отбиваться-то приходилось вместе… Так или иначе, но после 70 лет беспрестанных войн, Молдавское королевство было практически полностью оккупировано врагами. Банды из Словакии, Венгрии, королевства Польша… Страну грабили, жгли, унижали… В принципе, все как всегда, подумал король Михай Тупой, и стал есть руками. На ужин был вепрь. Вкусный, но…

– А чего это он у вас говнецом попахивает? – сказал Михай.

* * *

Единственным человеком, который приветствовал падение мира в бездну нового Средневековья, оказался житель деревеньки Кишинев, монах-переписчик Лоринков. Сидя в келье, оборудованной им в кабинке машиниста строительного крана – Лоринков был монах-столпник, – он глядел на остатки камней, поросшие травой, и мыслил. Может быть, единственным на Земле сейчас, думал иногда он. Это не огорчало Лоринкова.

– Ну а что, – говорил он.

– Это вполне постмодернистский акт, – говорил он.

– Ибо что есть постмодернизм? – писал он.

– Это есть акт разложения ткани бытия, – писал он на полях старой книги «Анжелика и король».

– Постмодернист растворяет реальность, как ядовитый паук, укусивший жертву, и ожидающий, пока ткани ее не разложатся, – писал он.

– Постмодернизм есть разложение смыслов, – писал он.

– Во всех смыслах, – писал он.

– А разве не это случилось с миром? – писал он.

– На бывших экскаваторах супермаркета «Жамба», там, где молдаванки показывали иностранцам мохнатку, потому что ездили без юбок… – писал он.

– Нынче бегают бешеные лисы да воют волки, – писал он.

– На площадках для гольфа пасутся олени, – писал он.

– В девятиэтажных небоскребах живут мыши и совы, – писал он.

– Мир разлагается, как живой организм после смерти, – писал он.

– Для чего? – писал он.

– Для того, чтобы снова стать мешаниной молекул, – писал он.

– Без формы, цвета, запаха, – писал он.

– И из этой мешанины молекул возникнет новый мир, – писал он.

– Вырастет, как трава на земле из мертвого тела, – писал он.

– Стало быть, каждый постмодернист, ну вроде меня, – писал он.