Кукурузный мёд (сборник)
Шрифт:
– Нет, я конечно все понимаю, – сказал он в небо.
– Сражаться и все такое, – сказал он.
– Но… с ребенком? – сказал он.
– Что делать? – сказал Лоринков.
– Ты знаешь, что делать, – сказал Голос.
– Авраам и сын, – сказал Голос.
– Даже еще хуже, – сказал Голос.
– В этом теле нашел прибежище Дьявол, – сказал Голос.
– Нет, – сказал Лоринков.
– Он же ни в чем не виноват, – сказал Лоринков.
– Ты тоже ни в чем не виноват, – сказал Голос жестко.
– О, Иисусе, о Езус,
– Мы все помним, что ты поляк и хвастаешься этим, – терпеливо сказал Голос.
– Может, изгоним как-то, а, веники там, святая вода? – сказал Лоринков.
– Монах, се Антихрист, а не какой-то сраный мелкий бес, – сказал Голос.
– Его хрен изгонишь, тут нужны хирургические меры, – сказал Голос.
– Убить сейчас одного, чтобы спаслись миллиарды, – сказал Голос.
– Избави мя, – сказал Лоринков.
– Иди и делай свое дело, – сказал Голос.
Монах Лоринков вымыл руки в ручье. Снял с пояса кинжал. Зашел в дом. Вышел спустя минуту на негнущихся ногах. Долго плакал, рыдал, взвизгивал. Выглядел, вообще, очень жалко и недостойно. Трясся головой, плескал руки в ручье, смотрел невидящими глазами в воду….
Над пепелищем села загорелась Венера.
* * *
…после гибели мальчишки, избранного убежищем Антихриста, мир ожил.
Планета заживляла раны.
Остановились войны, исчезли куда-то чума, оспа, МВФ и русская литературная критика, пропали ураганы, наводнения и засухи. Земля зеленела и процветала. И самой прекрасной ее частью стала Молдавия. Страна с самым высоким уровнем жизни, чистейшей экологией и ВВП на душу населения. Чтобы стать подданным королевства Молдавского, люди со всего мира заполняли анкеты мигрантов и учили русский язык. Счастливчиков принимали. Страна была красивая, ухоженная, и богатейшая. Все здания ее были украшены ярко-синими флагами с трахающимися тигром и конем. Страна была великой!
И лишь один человек не видел всего этого.…
Монах Лоринков, которого оставил рассудок, бродил по дорогам страны. Он разговаривал сам с собой, пил много браги и писал странные эссе, в которых Молдавия представала грязной, отсталой, нищей страной с разрушенными дорогами, грязными домами и одичавшим населением. Он ее такой и видел, потому что был сумасшедшим, и видел то, чего не видели другие, и не видел то, что видели другие. Лоринков не видел ничего, кроме пепла, повешенных, и горя. Он все еще жил в Молдавском королевстве худших времен…
По ночам Лоринков боялся оставаться один, потому что к нему приходил Микидуца. Маленький Микидуца ничего не делал, просто садился рядом и молчал. Горло у него было темным. Ведь кровь мальчишки, зарезанного еще десять лет назад, давно уже засохла. Из-за горла он и говорить не мог.
И Голос, педик, куда-то пропал…
Со временем монах Лоринков, ценой своего рассудка спасший Молдавию и мир, совсем одичал. Он не мог оставаться на одном месте больше
Зимой возле них можно было погреться.
Ц
– Но-но-но! – кричал дед Пугло.
– Тпруууу! – кричал дед.
Черный как волосы цыганки цыганский конь, по прозвищу Ибуца, косил своим черным глазом, и скалил в улыбке белоснежные, как зубы цыганки, зубы. Конь был кобылой, поэтому его имя было женского рода. В гриве коня были заплетены подсолнухи. Конь смеялся и оборачивался на семью, которую вез по пыльным проселкам Европы то туда, то сюда. На Кибитке, которую все звали по имени, – потому что она была член семьи, – издавая задумчивые цыганские песни и пляски, сидела семья цыган.
Глава семьи, цыган по имени Годо, был молодым, крепким еще парнем с широкими плечами и неискоренимой страстью к воровству. Девушка его, невенчаная любовь по имени Цара, смеялась, глядя фильмы Кустурицы на мобильном айфоне. Вероятный отец Годо, дед Пугло, кряжистый еще и крепкий алкоголик, сидел за рулем. За Кибиткой бежал, потому что был наказан, цыганистый паренек в рубашке и без портков, со скрипкой. Звали его Ай Пацан. Отец наказал Ай Пацана за то, что тот украл у Цары кошелек и помаду, поэтому от самой Австрии до Венгрии бедняга Ай Пацан не имел права сесть на Кибитку. Также на Кибитке сидели Индюк по прозвищу Жожо, и собачка по кличке Ибуца-2, а еще чернявое привидение, которое все звали просто – Привидение Кибитки. В принципе, она на хрен не было нужно семье цыган, но поскольку Привидение не весило ничего – дед Пугло проверил это, взвесив привидение на ярмарке, – его оставили из жалости.…
цыган Годо весело, с огоньком, оглядел свою семью, и сел на Кибитку. Почесал в мотне, и свернул самокрутку. Жирно, густо запахло марихуаной.
– Годо, ай годо, дай курнуть! – задорно крикнул пацан, игравший на скрипочке задорную, с огоньком, песню про цыган, Кустурицу и Балканы.
– Пошел на хер, – пожадничал Годо.
– Нет так нет, – сказал Ай Пацан.
Прыгнул на край Кибитки и вопросительно глянул на Годо. Но тому было глубоко безразлично, так что Ай Пацан решил, что срок наказания истек. Он с любовью посмотрел на Цару. Та ухахатывалась, глядя в айфон.
– Что, опять Кустурица? – спросил Ай Пацан.
– Нет, ролики с молдаванами гляжу на Ютубе, – сказала Цара.
– Скажи, а ты знаешь…. – задумчиво сказал Ай Пацан.
– Что Земля сверху похожа на колесо от Кибитки? – сказал он.
– Что грязь похожа на волосы цыгана? – сказал он.
– Такая же черная и блестящая, – сказал он.
– Что мир, он как Кибитка, а цыган, он как ветер? – сказал он.