Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Рыбаков Борис Александрович

В. О. Ключевский, также рассматривавший формирование «национального великорусского государства» в качестве «основного факта» русской истории конца XV — начала XVI в., обратил особое внимание на факт недовольства москвичей действиями Ивана III во время «стояния на Угре». Однако исследователь приходил к выводу, что подобная «вольность» объяснялась «простотой удельного времени», тем, что в это время еще не сложился «культ, которым впоследствии был окружен московский государь» [468] . В таком объяснении проявилась неспособность буржуазного исследователя понять социальный смысл разногласий горожан и великокняжеской власти в период событий 1480 г., что также в какой-то мере было отражением кризиса буржуазной историографии.

468

Ключевский В. О. Соч., т. 2. М, 1957, с. 114, 136. События собственно «стояния на Угре» Ключевский не освещал.

Дореволюционная историческая наука достигла определенных успехов в изучении фактической стороны «стояния на Угре» и политической

обстановки в 1480 г. Развернувшееся в конце XIX — начале XX в. специальное изучение состава и происхождения летописных сводов конца XV в. (А. А. Шахматов, И. А. Тихомиров) способствовало более глубокому анализу исторического материала. Историками были сделаны интересные конкретные наблюдения. Вместе с тем многие стороны событий 1480 г. не получили должного освещения. Только ограниченностью буржуазной методологии истории можно объяснить почти полное невнимание исследователей к борьбе народных масс против ордынского ига. Несмотря на попытки рассмотрения внешней политики Руси конца XV в. в связи с процессом образования единого Русского государства, в этом направлении было сделано также немного» и процесс этот освещался с неверных методологических позиций.

* * *

Освещение проблемы освобождения Руси от ордынского ига в советской историографии началось не сразу. Этому в значительной степени мешали доминировавшие в исторической литературе 20–30-х годов взгляды М. Н. Покровского, рассматривавшего ордынское иго», как прогрессивную историческую силу» [469] , не уделяя должного внимания освободительной борьбе русского народа. После критики школы Покровского в конце 30-х годов внимание к проблеме освобождения от ига возросло. В общих работах советских историков получила признание трактовка свержения ордынского ига К. Марксом как (процесса, шедшего параллельно с образованием единого Русского государства, а также подчеркивалась важность событий 1480 г. в этом процессе [470] .

469

Против исторической концепции М. Н. Покровского. Сб. статей, ч. 1. М.-Л., 1939, с. 121.

470

См.: Лебедев В. И. История СССР до XIX в. М., 1939, с. 157; Базилевич К. В. Образование Русского национального государства. М., 1940, с. 11.

В последующие десятилетия большое значение «стояния на Угре» как заключительного момента в освобождении от ордынского ига стало общепризнанным в советской историографии. Краткое освещение событий 1480 г. и характеристика их значения, стали обязательными для общих работ по истории СССР [471] , вошли практически во все учебники и учебные пособия.

Значительную роль в разработке проблемы сыграло введение в научный оборот некоторых ранее не использовавшихся памятников. К. В. Базилевичем был доказан тезис о появлении именно в результате событий 1480 г. ярлыка Ахмед-хана Ивану III [472] , в то время как в дореволюционной историографии он ошибочно датировался 1476 г. Оригинальный по своему освещению и оценке событий 1480 г. летописный памятник был открыт Я. С. Лурье [473] .

471

Очерки истории СССР. Период феодализма, ч. II (XIV–XV вв.). М., 1953, с, 287–292, 324–326; История СССР с древнейших времен до наших дней. Первая серия, т. 2. М, 1966, с. 124–125; и др.

472

См.: Базилевич К. В. Ярлык Ахмед-хана Ивану III. — Вестн. Моск. ун-та, 1948, № 1.

473

См.: Лурье Я. С. Новонайденный рассказ о «стоянии на Угре». — ТОДРЛ, т. 18. М.-Л., 1962.

В советский период широко развернулось источниковедческое и литературоведческое изучение летописных памятников, связанных со «стоянием на Угре». Это помогло конкретизировать представления о политической и идеологической направленности различных версий «Угорщины» [474] .

В советской историографии появился целый ряд монографий, в которых «стояние на Угре» затрагивалось в общем контексте борьбы русского народа против ордынского ига и образования Русского централизованного государства. По сравнению с работами дореволюционных авторов большое внимание было уделено показу роли народных масс в этом процессе [475] .

474

См.: Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистике конца XV — начала XVI в. М.-Л., 1960; Он же. Общерусские летописи XIV–XV вв. Л., 1976; Кудрявцев И. М. Указ. соч.; Он же. «Послание на Угру» Вассиана Рыло как памятник публицистики XV в. — ТОДРЛ, т. 8. М.-Л., 1951.

475

 См.: Павлов П. Н. Освобождение Руси от татаро-монгольского ига. Автореф. канд. дис. Л., 1951; Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV–XV вв. М., 1957; Черепнин Л. В. Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. М., 1960.

Подробное освещение события 1480 г. нашли в монографии К. В.

Базилавича, посвященной внешней политике Русского единого государства [476] . «Стояние на Угре» К. В. Базилевич рассматривал в тесной связи с освещением отношений Руси с Крымским ханством, Ногайской Ордой, Ливанским Орденом и другими государствами, сделав вывод о значительной сложности международной обстановки, в которой оказалось Русское государство в 1480 г. Важное значение имела и критика исследователем методологии буржуазной историографии, отрывавшей явления внешней политики от глубинных социально-экономических процессов.

476

См.: Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV в. М, 1952.

Исследования советских авторов показали важность учета при оценке событий 1480 г. тех социально-экономических и политических условий, которые сложились к этому времени в самой Большой Орде, а также отношений, существовавших в это время между татарскими ханствами [477] .

В ряде работ была конкретизирована картина русско-литовских отношений во время «стояния на Угре», показано место России в системе международных отношений в Европе конца XV — начала XVI в. [478]

477

См.: Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М., 1950; Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. — Учен. зап. Мордовского гос. ун-та, вып. XI. Саранск, 1960.

478

См.: Артемов Н. Е. Московско-литовские отношения при Иване III. Автореф. канд. дис. Ташкент, 1960; Греков И. Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XV вв. М., 1963; Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV — начала XVI в. М., 1980.

Советская историография обратила внимание на несомненное военное превосходство русских войск над ордынскими во время «стояния на Угре» [479] .

В связи с 500-летием «стояния на Угре» появились обобщающие работы В. В. Каргалова [480] и В. Д. Назарова [481] . В работе В. В. Каргалова проведена аргументированная оценка активного характера и значительного масштаба военных действий во время так называемого «стояния на Угре». По мнению автора, этот термин требует уточнения.

479

См.: Арциховский А. В. Древнерусские миниатюры как исторический источник. М., 1944, с. 54; Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976, с. 80.

480

См.: Каргалов В. В. Конец ордынского ига. М., 1980.

481

См.: Назаров В. Д. Конец золотоордынского ига. — Вопросы истории, 1980, № 10.

Подводя итоги краткого обзора советской исторической литературы, следует подчеркнуть, что в ней хорошо показано место «стояния на Угре» в общем процессе борьбы против ордынского ига и образования единого Русского государства. В то же время некоторые конкретные детали событий 1480 г. требуют дальнейшего изучения. В числе спорных остается вопрос о позиции и настроениях посадского люда Москвы во время «стояния на Угре» и внутриполитического («мятеж» братьев Ивана III) кризиса. Оценки данного вопроса весьма различны: от тезиса о том, что в 1480 г. в Москве «назревало антифеодальное восстание» (Л. В. Черепнин) [482] , до истолкования летописного известия как свидетельства решимости москвичей бороться с ордынцами (К. В. Базилевич) [483] . Решение указанного вопроса, как и других проблем (целесообразность стратегических и тактических действий Ивана III, роль его как полководца, характер столкновения русских и ордынских войск на Угре), во многом осложняется тем, что, несмотря на большое количество источниковедческих работ, происхождение различных версий «Угорщины» и степень их достоверности также остаются недостаточно выясненными. На важность дальнейшего изучения ранних версий рассказа о «стоянии на Угре» справедливо указано В. Д. Назаровым [484] .

482

См.: Черепнин Л. В. Указ. соч., с. 877.

483

Очерки истории СССР XIV–XV вв., с. 289–290.

484

См.: Назаров В. Д. Указ. соч., с. 111.

Перед советскими исследователями стоят и другие задачи. Представляется, что подвиг русского народа в 1480 г. заслуживает освещения не только как завершающий этап освобождения Руси от ига, но и как событие, повлиявшее на судьбу многих народов, являвшихся объектом притязаний со стороны Большой Орды. Весьма перспективным является исследование отражения событий 1480 г. и свержения ордынского ига в различных явлениях культуры Руси конца XV — начала XVI в. (общественная мысль, живопись, архитектура).