Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины

Рыбаков Борис Александрович

^{Табл. I. Кольчуга и пластинчато-кольчатый доспех. 1 — миниатюра из «Шах-наме». Шираз, 1397 г., библ. Честер Битти. Дублин. 2, 3 — миниатюры из «Поэм» Хаджу Кермани, художник Джунаид Султан. Багдад, 1396 г., библ. Брит, музея. Лондон. 4 — панцирь из погребения в кургане станицы Усть-Лабинская, Прикубанье, конец XIV — начало XV в. ГИМ, оп. 341}

Наиболее высокими защитными свойствами, а также легкостью и удобством обладал панцирь, в котором в кольчужное плетение включались металлические, стальные пластинки. Разновидности его, называемые «бахтерец», «бехтерец» (от перс, «бехтер») и «юшман» (от перс, «джавшан») ценились крайне высоко и были широко распространены на мусульманском Востоке и в России в XVI–XVII вв. Зарубежные оружиеведы фиксируют его появление в мамлюкско-черкесском государстве в XV в. [1059] А. Ф. Медведев и А. Н. Кирпичников намекают на более раннее (чем XIII–XIV вв.) появление этого панциря на Руси, основываясь только на том, что на некоторых пластинах из Новгорода этого времени имеются отверстия вдоль всех сторон [1060] . Но не говоря о том, что отдельные пластины с отверстиями по периметру, единичные из которых были прямоугольной формы, нашивались, скорее всего, просто на мягкую основу, подавляющее же большинство их, сложной формы, явно относится к набору фигурной пластинчатой оторочки рукавной проймы и целиком пришивалось к кожаным или матерчатым фестонам. Наиболее раннее изображение кольчужно-пластинчатого панциря можно встретить на тебризской миниатюре 1370–1380 гг. [1061] и на багдадской миниатюре конца XIV в. (табл. I, 3; табл. VII, 4, 5). Огромный интерес для нашей темы представляют остатки доспеха, найденные Н. Веселовским в 1903 г. в кургане у станицы Усть-Лабинская Кубанской области [1062] (табл. I, 4). От него сохранились проржавевшие обломки пластин, а иногда и целые блоки из нескольких обломков или целых пластин прямоугольной формы размером 7x4 см, соединенных кольцами кольчуги (последние сохранились и в отверстиях, и на поверхности в виде отдельных

обломков). По стремени, найденному в этом погребении, имеющему восточноевропейские аналоги в XII–XIII вв., а центральноазиатские. — в XIII–XV вв. [1063] , доспех можно датировать не позднее второй половины XIV — начала XV в. Таким образом, Усть-Лабинская находка представляет самый старый образец из известных кольчато-пластинчатых панцирей. Совершенно не обязательно, чтобы он был изготовлен на месте, в При-кубанье, на территории Золотой Орды, — возможно, он был привезен с Ближнего Востока. Показательно, однако, что именно в Золотой Орде фиксируется одно из самых ранних бытований новинки поистине мирового значения, которой впоследствии суждено было изменить весь облик доспеха центральной и восточной частей Евразии.

1059

Mayer L. A. Saracenic arms and armour. — Arms Islamica, vol. X, 1943, p. 5, 6; Robinson H. R. Oriental armour, p. 77.

1060

Медведев А. Ф. К истории пластинчатого доспеха на Руси. — Советская археология, 1959, № 2, с. 130; Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси в XIII–XV вв. Л., 1976, с. 38.

1061

Ipsiroglu M. S. Das Bild im Islam. Wien-Munchen, 1971, Abb. 45.

1062

ГИМ, on. 341, № 10–16. Пользуясь случаем, выражаю признательность Г. Поляковой за помощь в работе над материалами ГИМ.

1063

Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966, с. 16, 115; Кызласов Л. Р. История Тувы в средние века. М., 1969, табл. IV, № 54, 55.

Несомненно, популярным оставался ламеллярный панцирь, выполненный из узких металлических или кожаных пластинок, связанных между собой ремешками (табл. II, 2). Применялся также ламинарный панцирь из полос железа или твердой толстой кожи (табл. II, 3). Оба типа набора часто комбинировались в одном панцире (табл. I, 1). Все панцири из твердых материалов, из деталей, связанных непосредственно между собой, назывались у монголов «хуяг» (не исключено, что это название носила у монголов и кольчуга). В «Сокровенном сказании» ламеллярный и ламинарный панцири названы «худесуту хуяг» — пронизанный, прошитый (ремнями) панцирь [1064] . Подробнейшее описание хуяга, полностью совпадающее с изображениями на тебризских и ширазских миниатюрах первой половины XIV в. [1065] , оставил Плано Карпини [1066] . Однако неправомерно механически переносить описание Плано Карпини, сделанное в середине XIII в., на монголо-татарский доспех конца XIV в., как это делает А. Н. Кирпичников [1067] . Несомненно, что общие приципы структуры и покроя сохранились, но произошли изменения, и весьма немаловажные. Так, панцирь, скроенный в форме халата, со сплошным осевым разрезом спереди и от крестца до подола сзади, видимо, к концу XIV в. практически прекращает свое бытование в западной части земель, находившихся под властью чингизидов. Изменениям подвергается и панцирь, представляющий собой наборную кирасу с привешенными наплечниками и защитой таза и бедер. Наряду со старыми, широкими ламинарными и ламеллярными наплечниками начинает распространяться новая, более совершенная форма защиты плеч и предплечья (ее мы рассмотрим ниже). Кроме ламинарных и ламеллярных широких и длинных, либо изредка маленьких набедренников со второй половины XIV в. нижняя часть корпуса получает дополнительную защиту в виде состоящего из сплошных или набранных из пластинок полос маленького прямоугольника, прикреплявшегося спереди к середине подола кирасы, и большой трапеции, прикреплявшейся к подолу кирасы сзади. (Не стоит думать, что здесь мы встречаемся с чем-то принципиально новым для монголо-татарского вооружения. Подобное прикрытие издавна бытовало в Центральной и Восточной Азии, и особенно характерно было для уйгурского домонгольского доспеха [1068] .) В монголо-татарских государствах именно уйгуры составляли большинство среди чиновничества, а также среди придворных, поэтов, художников и т. п. При полном господстве монголов уйгурские традиции, видимо, бытовали подспудно, тогда как после ослабления и падения власти чингизидов уйгурские элементы «имперской» культуры получили яркое проявление и развитие, в частности в вооружении [1069] .

1064

Козин А. «Сокровенное сказание». Т. I. М.-Л., 1941, § 106, 248.

1065

Gorelik M. Oriental armour… PI. 39–42, Fig., 101–117.

1066

Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. Пер. И. П. Минаева. М., 1956, с. 50–51.

1067

Кирпичников А. Н. Куликовская битва. Л., 1980, с. 71.

1068

Grunwedel A. Bericht uber archaologische Arbeiten in Idikutschari und Umgebung im Winter 1902–1903. Munchen, 1906, Taf. IX; Stein A. Serindia, vol. IV. Oxford, 1924, PI. CXXXV.

1069

Gorelik M. Oriental armour…, PI. 41.

^{Табл. II. «Хуяг» и «хатангу дегель». 1, 2 — миниатюра из альбома. Тебриз, 1370–1380-е годы. Департамент прусских культурных владений. Зап. Берлин. 3 — миниатюра из альбома. Багдад или Тебриз, конец XIV — начало XV вв. Департамент прусских культурных владений, Зап. Берлин. 4–6 — миниатюры из альбома. Тебриз, 1370–1380-е годы, библ. музея Топкапу-сарай. Стамбул}

Особенно были распространены у монголо-татарских воинов панцири из мягких материалов — войлока, кожи, ткани, из многих слоев материала, простеганных и проложенных металлом. По-монгольски они назывались «хатангу дегель» [1070] — крепкий, твердый (как сталь) халат, кафтан [1071] . Халатообразный или кирасообразный покрой «хатангу дегеля» практически не отличался от покроя «хуяга». Отличие состояло в том, что в силу технических причин кираса «хуяга» оставляла открытыми плечи и держалась на лямках, тогда как мягкая кираса «хатангу дегеля» полностью защищала плечи (табл. II, 4). Оплечья «хатангу дегеля» имели вид прямоугольных или фигурно вырезанных листовидных лопастей. Если до середины XIV в. простой мягкий «хатангу дегель», судя по миниатюрам, носился самостоятельно [1072] (хотя уже в «Сокровенном сказании» середины XIII в. описывается, как Чжамуха одевает «хатангу дегель» под «худесуту хуяг» [1073] ), то со второй половины XIV в. он, как правило, поддевается под «хуяг» (табл. II, 1, 2, 3). Судя по миниатюрам, «хатангу дегель», надеваемые под твердый панцирь, во второй половине XIV — начале XV в. покрывались красной тканью, не имели рукавов, подол их едва доходил до колен, редко — ниже колен. Спереди под горлом и сзади под затылком к нему прикреплялись металлические круглые диски, и еще по диску с каждого бока подмышками. Лишь в одном случае на тебризской миниатюре 70–80-х годов XIV в. [1074] зафиксирован «хатангу дегель» с оплечьями в виде фигурного листа, выстроченный мелким геометрическим узором, с длинными набедренниками, окаймленными широкой узорной полосой. С начала XV в. на тебризских миниатюрах появляются изображения мягких «хатангу дегель» с широкими и короткими стегаными рукавами (табл. VI, 4) и кафтаны на толстой подкладке с высокими стоячими стегаными воротниками [1075] . Их появление на миниатюрах связано, скорее всего, с традиционным костюмом тюрок-огузов, образовавших в конце XIV в. в Северо-Западном Иране государства Кара-Койунлу и Ак-Койунлу. Интересно, однако, что такие же боевые кафтаны известны по описаниям, прекрасным гравюрам в книге Герберштейна 1526 г. [1076] как один из основных видов доспеха русской конницы с начала XVI в. Нет оснований сомневаться в том, что на землях крымчаков и ногайцев, расположенных между Азербайджаном и Русью, в XV в. бытовал аналогичный доспех, воспринятый ими у огузов и переданный московитам. Важным представляется и то, что этот панцирь в русском языке назывался «тегиляй» — от монгольского «дегель», что свидетельствует о прочном бытовании монгольского термина и определяемого им предмета на большой территории на протяжении очень значительного промежутка времени. Панцирь «хатангу дегель» применялся самостоятельно во второй половине XIV — начале XV в. Одна из переходных его разновидностей имела настоящие рукава, узкие и длинные, простеганные поперек (табл. VI, 2). Этот панцирь имел, помимо обычной пары металлических дисков в середине верхней части груди и спины, усиления в виде выпуклых металлических наплечников. Подобно поддоспешному «хатангу дегель», этот доспех покрывался тканью красного цвета.

1070

Козин А. «Сокровенное сказание», § 106.

1071

Xомонов М. П. Из наблюдений над лексикой древнемонгольского памятника «Сокровенное сказание». — В кн.: Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Вып. V. Улан-Удэ, 1970, § 106, с. 594.

1072

Gorelik M. Oriental armour… PL 44., Fig. 118–122.

1073

Козин А. «Сокровенное сказание», § 106.

1074

Gorelik M. Oriental armour… PI. 44.

1075

Aslanapa О. Turkische Miniaturmalerei im Hofe Mehmet des Eroberers in Istanbul.
– Ars Orientalis, I, 1954, Abb. 15, 39.

1076

Гиляровский Н. Русский исторический костюм для сцены. М.-Л., 1945,

илл. 14, 196.

^{Табл. IV. Детали доспехов из Тувы. Пластины панцирных наборов из тайника на северном склоне горы Ийи-Кулак в Бий-Хемском р-не Тувы, железо, конец XIV в. 1 — первый набор, 172 пластины, 2 — второй набор, 193 пластины: а — рядовые пластины набора груди и спины, 125 шт.; б — крайние пластины с пряжками, 3 шт.; в — пластины у ворота и пройм, 18 шт.; г — пластины хребта, 5 шт.; д — наружные пластинки с латунной чеканной накладкой, 3 шт.; е — пластины предплечий, 37 шт.; ж — оплечья с латунными чеканными накладками, 2 шт.}

Судя по миниатюрам и археологическим находкам, а также ряду письменных источников, очень популярным в монголо-татарских войсках был «хатангу дегель», усиленный подбоем из металлических пластин. Уже Фридрих Гогенштауфен, император Священной Римской империи, в своем послании к английскому королю от 1241 г. упоминает монгольские доспехи в виде панциря из кожи быков, ослов и лошадей, с внутренней стороны которых укреплены железные пластинки [1077] . Изображения такого панциря встречаются и в тебризской, и ширазской миниатюре начала XIV в., и в японском свитке-картине «Сказание о монгольском нашествии» конца XIII в. [1078] Но особенно много изображений усиленного «хатангу дегеля» во второй половине XIV–XV в. (табл. II, 4, 5). По покрою и внешнему виду он практически не отличается от неусиленного варианта. Особенность заключается лишь в нескольких деталях: прямоугольные или вырезанные листовидные оплечья-лопасти, как у «хуяга», металлические заклепки от пластин и цвет покрывающей ткани. Почти всегда усиленный «хатангу дегель» покрывался тканью сиреневого, фиалкового, фиолетового или голубого цвета. Может быть, этот цвет должен был имитировать, особенно на далеком расстоянии, железо. Металлические заклепки, часто бронзовые или золоченые, создавали декоративный эффект, который усиливался и немногими металлическими накладками на поверхности панциря (на миниатюрах это обычно пара дисков) на груди и спине.

1077

Thordeman В. Armour from the battle of Wisby, Fig. 296.

1078

Robinson H. R. Oriental armour, Fig. 60; Gorelik M. Oriental armour… Fig. 122, 124.

Весьма интересным объектом исследования являются пластины подбоя. На огромной территории от Тихого океана до Балтийского и Черного морей найдено множество комплексов пластинчатых наборов (табл. III). Их составляли железные пластины прямоугольной или квадратной формы, некоторые со скошенными углами, довольно крупные, 6-10x4-6 см, слегка изогнутые по вертикальной или горизонтальной оси, имеющие систему отверстий, в некоторых из которых сохранились заклепки. Пластины пришивались или приклепывались к мягкой основе; нередко оба способа прикрепления совмещались. Уяснению вопроса о датировке и определении типа панциря, к которому принадлежали пластины, и особенно о его происхождении, помогли недавние находки в Туве и в Минусинской котловине. Прежде всего это относится к комплексу из Абазы, недалеко от Абакана (табл. III, 1). Вопреки мнению Ю. С. Худякова, датирующего комплекс XII–XIII вв. [1079] , мы относим его к XIII–XIV в., соглашаясь с Я. И. Сунчугашевым [1080] , поскольку в составе комплекса имеется литой чугунный котел, характерный именно для этого периода (никак не раньше) [1081] .

1079

Xудяков Ю. С. Вооружение енисейских кыргызов VI–XII вв. Новосибирск, 1980, с. 125.

1080

Сунчугашев Я. И. Древняя металлургия Хакассии. Эпоха железа. Новосибирск, 1979, с. 133–134.

1081

Кызласов Л. Р. История Тувы в средние века, табл. IV.

^{Табл. III. Сравнительная таблица деталей пластинчатых доспехов Евразии XIII–XVII вв. 1 — Абаза, р-н Абакана (в комплекте 54 пластины), XIII–XIV вв. Абаканский музей. 2 — пластины из Минусинского музея. 3, 4 — р-н Нижнего-Абакана. ГЭ, колл. В. В. Радлова, Э. 1123–1129, Э. 1123–1130. 5 — пластина панциря, Золотая Орда (Крым или Сев. Кавказ), конец XIV–XV в. ГЭ, № 3.0.6855. 6 — из погребения первой половины XVII в. у дер. Вэньицзян, уезд Чэнгун, пров. Юннань, Китай. 7 — Переяславль Рязанский, вторая половина XIII–XIV в. 8 — Новгород, вторая половина XIII–XIV в. 9 — Владимиро-Суздальская земля, XIV–XV вв. 10 — Готланд, Висбю, 1361 г. 11 — Линдхольм, датско-шведское пограничье. XIV в.}

Видимо, к этому же периоду можно отнести и пластины из случайных находок, хранящиеся в Минусинском музее и в Государственном Эрмитаже [1082] (табл. III, 2, 3). Особую ценность для нашего исследования имеет находка двух практически полных наборов панцирных пластин в горном тайнике в Бий-Хемском районе Тувы [1083] (табл. IV). Ряд деталей одного из них (табл. IV, 2 г, е, ж) находит точные аналогии в Тебризской миниатюре 70–80-х годов XIV в. (табл. II, 4, 6). Таким образом, почти на всей бывшей территории империи чингизидов мог существовать практически одинаковый тип панциря, причем нам известны и внешний его вид, и детали, и крой, и конструкция. Уточнению ряда деталей способствуют и панцири рассматриваемого типа, хранящиеся в Государственном Эрмитаже [1084] , особенно один из них, имеющий отдельно надеваемые оплечья (табл. V, 1). Его по ряду признаков можно отнести к Золотой Орде конца XIV — начала XV в., и он требует особо тщательного исследования специалиста по культуре Золотой Орды. Все эти материалы позволяют сделать достаточно вероятную реконструкцию двух разновидностей усиленного «хатангу дегель» (табл. V, 2, 3).

1082

Сунчугашев Я. И. Древняя металлургия Хакассии, с. 134, табл. XXVIII, 4–11; Государственный Эрмитаж, колл. Радлова Э. 1123–129 и 1123–130. Пользуюсь случаем поблагодарить М. П. Завитухину за возможность изучения и публикации указанных материалов из фондов ГЭ.

1083

Монгуш В. Т., Грач А. Д. Обследование тайника в Бий-Хемском районе Тувы. — В кн.: Археологические открытия 1976 г. М., 1977, с. 227. Приношу глубокую признательность А. Д. Грачу за возможность изучения и публикации этого уникального памятника.

1084

Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950, рис. 17; Ленц Э. Императорский Эрмитаж. Указатель отделения средних веков и эпохи Возрождения, ч. I. Собрание оружия. Спб., 1908, с. 281–282; Musee des armes rares anciennes et orientales de Samajeste l'Empereur de toutes les Russes. Carlsruhe, PI. CXXXII. — The Journal of the Arms Society, Arms Armour Society, Vol. V, Nos. 4–5. March 1966.

^{Табл. V. Панцири типа «хатангу дегель». 1 — панцирь золотоордынский (Крым или Сев. Кавказ?), конец XIV–XV в., кожа, бархат, железные вороненные пластины. ГЭ, № 3.0.6855. 2 — реконструкция панциря на базе 1-го набора из Бий-Хемского р-на Тувы. Музей на Куликовом поле. Разработка реконструкции М. В. Горелика, мастер Л. А. Парусников. 3 — реконструкция панциря на базе 2-го набора из Бий-Хемского р-на Тувы и тебризской миниатюры. Разработка реконструкции М. В. Горелика, мастер Л. А. Парусников.}

Существенным для данной темы является вопрос о терминологии. Некоторое недоумение исследователей может вызвать то, что термином «усиленный хатангу дегель» мы обозначаем панцирь, который и в источниках, и специальной литературе называется «куяк». Однако история развития и самого панциря, и термина свидетельствует о том, что оба термина приложимы к одному явлению. Как видно из табл. III, принцип конструкции «хатангу дегель», равно как и особенности бронирующих пластин, нашел широкое распространение на Руси [1085] (табл. III, 7–9), в Прибалтике [1086] и Западной Европе [1087] (табл. III, 10, 11). Разница состояла в том, что в русских панцирях пластины в силу давней, еще византийской, традиции могли нашиваться поверх основы, а западноевропейские панцири имели другой покрой. Важно то, что изображения и находки определенного типа панцирей и их деталей в Европе встречаются только со второй половины XIII в., т. е. после монголо-татарских завоеваний в Восточной Европе (этому может противоречить изображение панциря с рядами точек между горизонтальными полосами, могущими обозначать заклепки на его изнанке, на вратах Суздальского собора начала XIII в. [1088] ; но на западноевропейских изображениях XI–XIII вв. мы видим подобную же разделку поверхности панциря, причем изображена заведомо кольчуга [1089] ). Панцирь, в котором металлические пластины пришивались к изнанке основы или зашивались и заклёпывались между слоями мягкого материала, известен в IX–XIII вв. от Центральной Азии до Испании, причем распространение его шло с востока на запад [1090] , но тогда он у был редок, а в Европу, видимо, вообще не попадал. Но с XIV в. он распространен уже повсеместно, что, видимо, следует связывать с его бурным развитием в монголо-татарских государствах. В связи с этим показательно, что панцирь этого типа у маньчжур и китайцев (табл. III, 6), бытовавший до начала XX в., носил у них название «татарского» [1091] .

1085

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств IX–XIII вв. — САИ, Е1-36. Л., 1971, с. 18–19; Он же. Военное дело на Руси, с. 35.

1086

Latvijas PRS archeologija. Riga, 1974, 79, tab., 36.

1087

Blair С. European armour. L., 1972, p. 39.

1088

Кирпичников А. Н. Древнерусское оружие. Вып. 4, рис. 22.

1089

Ashdown С. Н. European Arms and Armour. N. Y., 1967, Fig. 85; Schulz A. Blankwaffen und Rustung der Minnezeit.
– Chronica Folge 51, Teil I, Nurnberg, Fig. 2; Teil II, Fig. 25.

1090

Gorelik M. Oriental armour… p. 38–41.

1091

Thorderaan B. Armour from the battle of Wisby, p. 290.