Кулон с ее именем
Шрифт:
«Подожду пару часов, – решила девушка, сооружая себе укромное место за бочками, в которых плескалась какая-то жидкость, – корабль стоит здесь недавно, вчера его еще не было. Должно быть, ночью пришел. А значит, простоит здесь еще как минимум день. Надо отсидеться, неизвестно, когда они успокоятся и шумиха уляжется. Часа через два надо будет выбираться. Иначе Эмбер волноваться начнет, если я до заката не вернусь».
Джесс медленно опустилась на только что набросанную парусину и еще какие-то тряпки. Ноги дрожали, и девушка, выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, заставила себя снова встать. Склонившись, она принялась растягивать натруженные мышцы. Пружинящие движения, ставшие частью повседневной жизни девушки, помогали ей расслабиться. Закончив
Глава 2
Эмбер, нервничая, мерила шагами комнату. Сжав пальцами холодный металл кулона подарка родителей и до боли закусив губу, девушка подбежала к окну. Она прижалась к прохладному стеклу и начала вглядываться в прохожих, выискивая глазами знакомое лицо. Серебро, уже согретое жаром ее ладоней, не успокаивало Эмбер, как бывало раньше.
Джессика пропала.
Единственная мысль, словно залетевшая в ловушку птица, отчаянно билась в мозгу Эмбер. Джессика пропала. Сестра ушла на рынок в середине дня, пообещав вернуться не позже заката. Однако солнце уже давно село, а от Джесс не было ни слуху, ни духу.
«Ее поймали, – холодея, в панике заметалась по комнате Эмбер, – я думала, это осталось в прошлом. Она ведь мне говорила, что больше не занимается этим. Мы же теперь можем себе позволить все, не воруя, а все, чего не можем без него можно обойтись. Ну где же она?!»
Эмбер присела было на край кровати, но в следующий миг резко вскочила, словно постель была раскалена. Девушка не могла сидеть от волнения.
На ум пришел похожий вечер. Тогда Джесс тоже не вернулась домой к закату. Сестра пришла под утро, бледная, осунувшаяся. Эмбер вспомнила, как глаза Джесс лихорадочно блестели, а руки, в которых она держала завернутую в бумагу рыбу, тряслись. Ее тогда чуть не поймали. Джессике чудом удалось сбежать от погнавшегося за ней торговца, сестру спасла лишь удача. Воля слепого случая. Джесс провела полночи, прячась в подворотнях и боясь идти домой, чтобы не привести погоню к сестре и брату. В тот предрассветный час Эмбер и Джессика договорились, что никогда больше не будут воровать. Это было год назад.
«Но если она не воровала… Что тогда могло случиться? Почему она не вернулась домой?»
Мысли растревоженными птицами метались в голове, клюя мозг и принимаясь бить крыльями по черепной коробке. Эмбер закусила нижнюю губу и коснулась виска, в котором завозилась ноющая боль. Воображение против воли нарисовало Джесс, беспомощно раскинувшуюся на холодных камнях мостовой. Остекленевшие глаза сестры смотрят в черное небо, а рот раскрыт в немом крике. Прямо как у родителей.
Решительно нахмурив брови и сжав кулаки, Эмбер в последний раз подошла к окну. Джессика сумела бы за себя постоять, она бы не дала себя в обиду. Не зря ведь папа когда-то научил их давать отпор соперникам вдовое больше хрупких девушек.
«Она наверняка просто прячется где-то, чтобы ее не поймали, – предполагать, что сестра что-то украла было лучше, чем видеть ее безжизненное тело, и Эмбер уцепилась на эту мысль, как за спасательный круг, – это же Джесс. Она бы не хотела, чтобы я оставила Тома, и заявила бы, что сама справится. Ведь такое уже бывало. И все заканчивалось хорошо. Так почему в этот раз должно быть по-другому?»
Мощеная камнем улица, освещаемая лишь мягким светом фонарей, терялась в темноте, а спешащие по ней запоздалые прохожие в отблесках пламени походили на существ из другого мира. Они отбрасывали длинные, колеблющиеся тени, смешивающиеся со тьмой. Эмбер обняла себя и до боли сжала предплечья пальцами. Девушка взглянула на небо и с упавшим сердцем отметила, что оно черно: ни звезд, ни даже луны.
Эмбер уже пару раз пыталась взять себя в руки и отправиться на поиски сестры. Но все откладывала, говоря: она скоро вернется. Еще пара минут, и она обязательно вернется. Но Джесс все не возвращалась.
– Я должна найти ее, – прошептала Эмбер, уговаривая саму себя, – я должна ее отыскать.
Звук собственного голоса немного успокоил девушку и привел ее в чувство. Эмбер, кивнув самой себе и тем самым как бы подкрепив укоренившуюся в сердце решимость, торопливо подошла к стулу, на котором висела одежда. Несмотря на то, что на дворе стоял май, ночи все еще были холодные, поэтому Эмбер без раздумий схватила теплую вязаную шаль. Накинув ее на плечи, девушка стремительно направилась к двери. Она уже коснулась отполированной за долгие годы использования ручки, как вдруг ночную тишину разрезал крик.
Эмбер шарахнулась вбок и больно ударилась ногой о комод. Испуг быстро прошел, ведь она знала крик. Прижав руки к груди, в которой неровно билось сердце, девушка зашипела от боли и приподняла ногу. Голень неприятно пульсировала. Не давая себе времени оправиться, Эмбер ринулась к младшему брату и, слегка припадая на ногу, вбежала в его комнату.
– Томас, вставай, – принялась расталкивать она его, зная, что надо разбудить мальчика как можно быстрее, иначе он погрузится в кошмар настолько глубоко, что ей придется со всей силы трясти его, чтобы вытянуть из когтей плохого сна, – проснись, Том!
Мальчик всхлипнул и, дернувшись, резко распахнул глаза. Дрожа, он уставился на Эмбер. А потом принялся отбиваться, молотя кулачками и отталкивая нависшее над ним тело. В его взгляде метался страх: он не узнавал сестру.
– Том, это я, – пытаясь успокоить его и одновременно уклониться от ударов, произнесла Эмбер, – это я, слышишь? Том, это я, Эмбер.
Лишь после того, как Томас пролепетал ее имя, Эмбер позволила себе облегченно вздохнуть. Не отпуская мальчика, она потянулась к тумбочке, чтобы зажечь свечу, и Том принялся одной рукой стирать слезы, прочертившие дорожки по его щекам.
Эмбер невольно вспомнилось, как ей пришлось будить брата целых десять минут, словно сон затянул его в трясину и никак не хотел отпускать свою жертву на свободу. В тот вечер у них с Джесс на головах появилось несколько седых волос.
Наконец Эмбер справилась со свечой, и теплый свет залил заплаканное лицо Томаса. Девушка натянуто улыбнулась ему и прижала мальчика к себе, всем телом чувствуя его судорожные всхлипы.
– Тише, Том, не плачь. Все хорошо, прошептала она ему в макушку, это всего лишь сон. Он не причинит тебе вреда. Подумаешь, какой-то кошмар, разве он может напугать моего смелого братишку?
Мальчик обхватил сестру руками и прижался к ней всем телом. Он все еще всхлипывал, и его слезы пропитали тонкую ткань платья Эмбер, но девушка не обращала на это внимания. Как бы ей хотелось забрать боль брата себе. Чтобы не ему, а ей почти каждую ночь приходилось возвращаться в тот день, когда они обнаружили бездыханные тела родителей. Оказываясь в этом страшном вечере снова и снова.
Эмбер крепко обняла Тома. В отличие от брата, кошмары оставили ее спустя год после того, как она осталась сиротой. Девушка отогнала от себя дурные воспоминания и поверх головы мальчика взглянула в окно. Она уже знала, что не пойдет искать сестру сегодня, не сумеет оставить брата одного. В их семье Эмбер всегда была той, кому удавалось моментально успокоить малыша, даже родной матери это не удавалось так быстро. И сейчас она не нашла бы в себе сил бросить его один на один с подступающим кошмаром.