Кулон с ее именем
Шрифт:
– Давай, Том, пора спать, – мягко надавив на плечи брата, ласково проговорила девушка.
– Я… – шмыгнул носом Том и уткнулся лицом в грудь Эмбер, тонкими ручонками сжимая талию девушки, – я боюсь. Не уходи, Эмбер, пожалуйста.
– Не уйду, – девушка вздрогнула от пробирающего до костей страха одиночества в голосе мальчика, – я никогда от тебя не уйду, Том. Клянусь.
– А где Джесс? – жалобным голосом спросил брат, и Эмбер почувствовала, как на душе заскребли кошки.
Ее саму снедало беспокойство за сестру, но она не могла отправиться туда, куда хотела: на поиски Джессики. Ей надо было успокоить
«Перестань, – одернула саму себя девушка, – Том не виноват в случившемся. Ты просто нервничаешь. Если Джесс… пропала, ты единственный родной человек, который у него остался. Он рассчитывает на тебя, он же еще маленький и нуждается в твоей поддержке. Поэтому прекрати жалеть себя и мечтать о том, чтобы время повернулось вспять. Этого все равно не будет. Их не вернуть. Так что сожми зубы и позаботься о том, что осталось от твоей семьи».
– Эмбер? – робко позвал ее Том и преданно заглянул в глаза сестре, – Эмбер, прости, я…
– Нет, – сглотнув выступившие слезы, улыбнулась девушка и устроилась рядом с откинувшимся на подушки братом, успокаивающе поглаживая предплечье мальчика, – тебе не за что извиняться. Джесс, она… Она скоро вернется, Том, не переживай. А тебе нужно поспать. Давай–ка, закрывай глазки и подумай о чем-нибудь хорошем.
Мальчик слегка нахмурился, и Эмбер похолодела, боясь слов, которые могут последовать за этим молчанием. Они все вместе научились радоваться мелочам, на которые в прошлой жизни, беззаботной и не обремененной тяготами, не обратили бы и внимания. Однако для ребенка семи лет этих маленьких радостей было, возможно, слишком мало.
– Помнишь, мы как-то все вместе пошли в лес. Хорошо тогда было, да? – Том слегка улыбнулся, и Эмбер, несмотря на страх оживить те воспоминания, мысленно вернулась в тот солнечный день, – вспомни, как щебетали птицы, выводя незамысловатые трели. Их мелодии были такие простые и одновременно завораживающие. Вспомни шум листвы и шелест травы, колышущейся, словно неспокойное зеленое море. Деревья как будто шептали какие-то секреты. Ощути на своей коже теплое прикосновение солнечных лучей и легкий ветерок, играющий в волосах. Почувствуй то умиротворение, которое наполняет душу, стоит оказаться на природе.
На лице Тома по мере того, как текли слова Эмбер, расцветала трогательная улыбка, и мальчик, полностью расслабившись, казалось, забыл о преследовавшем его кошмаре. Глубоко вздохнув, он тесней прижался к сестре и, повернувшись на бок, уткнулся носом в подушку. Эмбер ласково погладила брата по голове и вспомнила старую колыбельную, которую ей самой когда-то пела мама. Тихим, грудным голосом, девушка начала напевать, вкладывая в простые слова ту же любовь, что вкладывала в них мама, когда пела эту песню маленькой Эмбер. Колыбельная легким одеялом ложилась на мальчика, укачивая его на волнах мелодии и успокаивая взбудораженное кошмаром тело.
Когда Эмбер допела, Том уже тихо и размеренно дышал, изредка посапывая. Взглянув на его умиротворенное лицо, девушка
«Прости, Джесс, – мысленно обратилась она к сестре и взглянула на светлый бок луны, вышедшей из-за туч, – прости меня».
Тяжело вздохнув, Эмбер загасила свечу, а после отвернулась от окна. Она закрыла глаза, стараясь не думать о разверзнувшейся пустоте в груди. Спустя пару минут девушка забылась в беспокойном, сумрачном сне.
***
Эмбер медленно открыла глаза, щурясь от солнца, которое пробивалось сквозь тонкую занавеску и светило прямо ей на лицо. Проведя рукой по русым волосам, девушка села и оглянулась на мирно спящего Тома. Мальчик, то хмурясь, то улыбаясь, обнимал свою игрушку – плюшевого мишку, которого когда-то Джесс и Эмбер удалось создать общими усилиями.
Девушка тихо встала с кровати и бесшумно вышла из комнаты, радуясь, что солнце разбудило ее рано. Сегодня ей предстоял урок по игре на скрипке. Она давала их молодым наследницам богатых семей, восхищавшихся ее виртуозной игрой.
Теребя в руках кулон, девушка на цыпочках прокралась в комнату сестры. Ее терзала надежда на то, что Джессика вернулась поздно ночью и решила не будить их. Взявшись за ручку двери, девушка на миг прикрыла глаза, молясь, чтобы сестра оказалась там. Облизнув пересохшие губы, Эмбер медленно распахнула дверь. Кровать была пуста. Со вчерашнего вечера в комнате Джессики ничего не изменилось.
«Она так и не вернулась домой, – чувствуя, как сердце рухнуло куда-то вниз, обреченно подумала девушка, – не может быть, чтобы она все еще пряталась от преследователей. Даже самые дотошные дозорные или констебли сдались бы, оставили бы вора в покое. А это значит… Нет, даже думать об этом не буду, – Эмбер замотала головой, до скрипа сжимая ручку, – надо пойти на рынок. Все новости я всегда узнаю оттуда. Возможно, там мне подскажут, где можно найти Джесс».
Притворив за собой дверь в комнату Джессики, Эмбер тихо переоделась и взяла скрипку. До нее донесся потрясающий аромат, от которого у любого заурчало бы в животе, но девушка лишь передернула плечами. Она с детства не могла много есть по утрам, как бы родители ни пытались впихнуть в нее побольше. Схватив лежащее на столе яблоко, Эмбер пообещала себе, что съест его по дороге, и выскользнула на лестницу.
Раньше ее семье принадлежал весь дом, но после смерти родителей пришлось продать лавку, славившуюся продажей лучших тканей во всем городе. Поставки прекратились, ведь купцы не желали вести дела с «ненадежными и легкомысленными девицами». Даже спустя столько времени кулаки Эмбер непроизвольно сжимались, а в груди начинала клокотать ярость.
Лавку выкупил Артур Найтингейл старый знакомый отца, также торговавший тканями и делающий костюмы и платья на заказ. Он предложил сестрам остаться в доме и отдал им весь второй этаж: неслыханная щедрость для постороннего человека, особенно за такую низкую плату. Улыбчивый мужчина, всегда приглашавший их к себе за стол и нередко играющий с Томасом в солдатиков, рождал тепло в душе Эмбер. Артур чем-то напоминал ей отца, но девушка никогда не забывала, какую услугу им оказал мужчина, и не позволяла себе перейти черту. Однажды, мечтала девушка, она сумеет отплатить Артуру за его доброту.