Культ Крупного Рогатого Скота. Убей! Убей!
Шрифт:
Но удар не попал в цель. Водитель пнул ногой, и Майк вылетел из кабины. Кувыркнувшись в снегу, он быстро поднялся на ноги. Ошеломленный, он не понял, что стоит на пути одного из приближающихся комбайнов. Кассандра подняла автомат, но не выстрелила. Она не доверяла своему одноглазому прицелу. Она могла попасть в Майка.
Вместо этого она закричала:
– Майк! Берегись!
Услышав ее предостережение, он побежал зигзагами по снегу. Но он не мог двигаться достаточно быстро. Словно сдаваясь, он внезапно остановился. Он стоял прямо на пути комбайна, который приближался к нему.
– Что, черт возьми, делает этот
– cпросил Хатч.
Кассандра покачала головой и недоверчиво уставилась на него. Майк ловко расставил ноги между острыми стальными головками и стальными клювами. Может быть, он пытался взобраться на них? Неужели он думает, что может просто запрыгнуть на крышу и катиться на ней, как на доске для серфинга? По озорному блеску в его глазах Кассандра поняла, что именно это он и собирался сделать. Но когда он вскочил, то потерял равновесие. Пытаясь восстановить равновесие, он неуверенно взгромоздился на переднюю часть массивной машины, размахивая руками. Он не смог удержаться, упал вперед и тут же запутался в собирающихся цепях.
Кассандра никогда не слышала такого крика. Он раздался сквозь вой двигателей комбайна, затерявшись в треске раздавленных костей только тогда, когда лицо Майка оказалось втянутым в трескающиеся валки, отделившие его голову от шеи, как кукурузу от стебля. Это разрывало его на части по кусочкам. Кровь заливала заснеженное кукурузное поле. Кишки кружились, захваченные механизмами.
Когда рука Майка подкатилась к ногам Кассандры, кожа на ней разорвалась на части, обнажив все маленькие кости, которые делали человеческую руку функционирующей, теперь сломанные и искривленные, как клавиши пианино после игры с кувалдой, только тогда она поняла, что ей нужно стрелять, нужно стрелять во что угодно, во все, сейчас.
Она стреляла бешено, как и мужчины вокруг нее. Все они издавали боевые кличи, которые не могли быть столь же устрашающими, как взгляды мертвых черных глаз, направляющих к ним сельскохозяйственное оборудование.
Один из ополченцев упал. Это был Марк. Она посмотрела на него сверху вниз и увидела, что он получил пулю в шею. У людей-коров в машинах не было оружия. Должно быть, рикошет. Но стрелять она не перестала. Это было все, что она могла сделать.
Двое мужчин рядом с ней, Гирс и Питер, остановились. С ворчанием "к черту все это" они побежали обратно к своему пикапу и уехали.
– Чертовы трусы!
– взревела она.
– Я перережу вам глотки!
Остались Кассандра, Хатч и Маккой с луком и стрелами. К счастью, старик Маккой был чертовски метким стрелком. Одна из его стрел прошла сквозь лоб коричнево-белой крапчатой коровьей головы за рулем трактора. Трактор вильнул в сторону и столкнулся с одним из комбайнов, на который были намотаны кишки Майка, как нитки в щетке пылесоса. Оба транспортных средства остановились. Двое вышли из строя. Осталось одно.
Кассандра побежала вперед, давая место развернуться все еще работающему комбайну. Она сосредоточила огонь на водителе того, который был остановлен трактором. Если ей удастся убить его и сесть за руль, она сможет протаранить другого. Потом она дождется, когда из дома выйдет "Черный бык" и кто-нибудь еще, кроме ополченцев, и выпустит им кишки. С единственным здоровым глазом ее прицел хромал. Она промахивалась мимо цели, пока не оказалась на расстоянии плевка. Затем грудь водителя наконец взорвалась под дождем пуль из ее АК.
Она
В спешке она потеряла равновесие. Она неуклюже скользнула вперед, на залитые кровью колени умирающего фермера. На мгновение этот промах показался ей забавным, пока она не поняла, что поток крови исходит не только от ее жертвы. Но откуда он тогда взялся? Она молила Бога, чтобы это исходило не от нее. Как это могло случиться?
Но он исходил от нее, и очень быстро. Кровь лилась из ее шеи на колени человека-коровы. Она упала на левую руку. Бритвенные ногти перерезали ей горло.
Она поднесла правую руку к шее, чтобы остановить поток крови. Жжение, кровь, хлынувшая из ее тела, ощущение того, что все кончилось, - все это заставляло ее хотеть что-то держать, сжимать хоть что-нибудь.
Все, что у нее было, это АК, поэтому она крепко сжала его, яростно стреляя в пах уже мертвого коровника и плача, пока ее жизнь покидала ее вместе с кровью.
Глава 13
Быстро приближаясь к ферме Хертин, Ларри вел машину, опираясь на колени. Он провел пальцами по новым бороздкам на лице. Когда он дотронулся до них, они показались ему удивительно гладкими, словно легкая рябь от брошенного в пруд камня. Если он будет тереть их до тех пор, пока они не нагреются, то, возможно, сумеет вернуть их на место, потому что, глядя на свое лицо в зеркале заднего вида, он видел урода. То, что казалось нормальным под его пальцами, для глаз казалось очень мерзким. Расплавленная плоть приобрела наихудший оттенок ядовитого плюща розового цвета. Одна ноздря пряталась под кожей. Другая подчеркивала его правый глаз. Его губы исчезли, и зубы скрежетали, обнаженные и ничем не защищенные.
Гудок пикапа вернул его внимание к дороге. Он ехал по встречной полосе, но пикап гудел совсем не поэтому. Водитель пытался привлечь внимание шефа. Ларри замедлился и съехал на обочину. Полдюжины полицейских машин позади него сделали то же самое.
Пикап затормозил, и водитель подбежал к окну Ларри. Ларри спустил его вниз, низко надвинув шляпу на лицо.
– Офицер! Там, на ферме, творится какое-то безумное дерьмо.
– Что ты такое говоришь.
– Это не шутка, сэр. Людей убивают. Меня зовут Питер. Я из Ополчения Западного Висконсина.
Ларри понравилось, как тот размахивал руками, словно все еще пытаясь привлечь внимание шефа. Он вытащил пистолет и выстрелил мужчине в лицо, даже не глядя. Его первое убийство. Ну, его первое прямое убийство. Он определенно внес свой вклад в то, что Грант и его люди делали на этой ферме. Но сейчас все было по-другому. На самом деле это казалось более честным.
– О Боже!
– крикнул другой мужчина в пикапе.
Ларри махнул рукой в окно, чтобы его команда заблокировала пикап и не дала ему уехать. Разумеется, они сделали, как было приказано. Они все знали, что произойдет сегодня вечером. Они знали о том, что происходило на ферме Хертин в течение стольких лет. И они поддерживали это, послушные, как христиане, веря, что эти вещи поддерживают урожай, держат скот здоровым, поддерживают Кэтспоу и всю округу живой. Ларри ненавидел их почти так же сильно, как самого себя.