Культурология и глобальные вызовы современности
Шрифт:
С конца 50-х годов в искусстве имели место не одно, а, как минимум, три основных мировоззренческих установки.
Первую установку можно обозначить как неомодерн или неоавангард. Авангард – это творческое меньшинство, юные пассионарии, не желающие существовать в соответствии с традиционными ценностями и устремленные в будущее. Это благодаря им в начале XX века возникает ренессанс искусства. Это их активность в эпоху оттепели способствует активизации творческого духа. Поскольку на Западе и в особенности в Америке в модерне в 60-е годы еще не успели разочароваться, в России катастрофу с марксизмом как детищем модерна тоже не могли осознать так, как мы это понимаем сейчас. Поэтому 60-е годы – это начало периода реабилитации художественного авангарда и всех его проявлений, о которых, как
Вторую мировоззренческую установку можно обозначить как экзистенциализм. Конечно, применительно к России говорить об этом мировоззрении непросто. Наезжающий в СССР Ж. П. Сартр не мог оказать заметного влияния. Это влияние происходило скорее с помощью переводной зарубежной литературы. Но дело не в этом. В России и раньше были мыслители, близкие к этой системе философских идей (Н. Бердяев, Л. Шестов и др.). В данном случае под экзистенциалистским направлением следует иметь в виду все, что в культуру и историю возвращает личность. Личность как система отсчета в истории. История, увиденная сквозь призму личности. В этом плане ключевым произведением явился роман Б. Пастернака «Доктор Живаго». Это оппозиция и большевизму, и модерну.
Третья мировоззренческая установка связана с неоромантизмом. Здесь речь идет уже не о группе пассионариев, способных ради идеи и будущего пожертвовать своими жизнями и не о личности как точке отсчета для всех оценок. В неоромантизме, представленном, в частности, А. Солженицыным, главным предметом внимания становится народ. Не масса в ее большевистском, т. е. положительном или в элитарном, т. е. негативном истолковании, как у X. Ортеги-и-Гассета. Народ как самая большая общность, сформированная историей, религией, моралью и культурой. Понятие о народе как анонимном, но активном и основном творце культуры сложилось в романтизме. Это понятие было одним из центральных понятий русского XIX века. Позитивизм и его конкретное направление – социологизм почти устранили это понятие из научного обихода. Но время от времени к нему возвращаются.
В нашем искусстве к нему вернулись также в эпоху оттепели, в особенности, так называемые писатели-деревенщики. Революция 1917 года – городская революция, а город – форма цивилизационного развития. Катастрофа с деревней в большевистской России требовала своего осознания. Тем более, что в соответствии со Шпенглером культура связана с землей, а в городах она лишь вырождается. Осознание коллективизации как катастрофы нашло выражение в так называемой «деревенской прозе». Среди писателей этого круга были свои публицисты и философы. К таким принадлежит А. Солженицын. В его выступлениях суждения о национальности, православии, революции, сталинизме, ленинизме, марксизме и либерализме – возникают как следствие размышлений о судьбе народа. Так, писатель реабилитирует романтическую рефлексию, и применительно к русской культуре, к судьбам российской цивилизации в эпоху глобализации она звучит актуально. Ведь, как утверждает А. Солженицын, после такой катастрофы как большевизм русский народ может и не выжить.
Рубеж XX–XXI веков свидетельствует, что мировосприятие модерна с его идеей перманентного пересоздания общества и устремленностью в будущее хотя и продолжает иметь место, но уже не является определяющим. Наступает эпоха постмодерна. Мировосприятие модерна, связанное с ориентацией на будущее, можно было бы, опираясь на А. Тойнби, назвать футуристическим. В настоящее время больше проявляет себя другая тенденция, связанная с обращенностью в прошлое, что А. Тойнби называет пассеизмом или архаизмом. Этот вектор развития культуры спровоцирован разрушительным воздействием политической истории и мировосприятием модерна. Возникает осознание необходимости спасти и сохранить памятники истории и культуры. Пожалуй, в наше время больше обращает на себя внимание мировосприятие, связанное с отрешением
Однако следовало бы также обратить внимание на еще одно мировосприятие, которое А. Тойнби называет преображением. Пожалуй, это понятие вводит уже в область прогностики. В какой-то мере то мировосприятие, которое мы позволили себе назвать применительно к отечественному искусству экзистенциализмом, этому комплексу преображения ближе. Преображение касается именно личности. Но это мировосприятие можно назвать и иначе. Это тоже древнее мировосприятие. В эпоху надлома римской империи носителей этого мировосприятия называли стоиками. Это, несомненно, реакция на разрушительный эффект модерна и на ту смуту, что приходит вместе с надломом уже не только империи, но и цивилизации. Можно назвать пока лишь одно произведение последнего времени, которое этого мировосприятия касается. Это фильм режиссера К. Серебренникова «Юрьев день».
Излагая свою теорию смены культурных циклов, П. Сорокин, когда он дает характеристику культуры идеационального типа, приходящей на смену культуре чувственного типа, по сути дела, набрасывает проект рождающейся в XX веке культуры, смысл которой будет заключаться именно в преображении. Именно поэтому фундаментальная концепция социокультурной динамики П. Сорокина позволяет объяснить развертывающийся сегодня в мировой истории процесс возникновения и становления новой, альтернативной культуры как творческий ответ на перечисленные выше исторические вызовы.
Концепция общества знания как глобальная социальная технология В. В. Василькова (г. Санкт-Петербург).
Термин «общество знание», введенный еще в 1969 г. П. Дракером, в последнее десятилетие приобрел особую актуальность и новый объем значения.
На наш взгляд, это понятие в настоящее время выражает новую форму самоописания современного общества (в лумановском смысле) как рефлексию постинформационного этапа развития человечества, а также попытку создания глобальной социальной технологии, позволяющей дать ответы на вызовы и преодолеть общественные противоречия, порожденные двадцатилетним периодом существования информационного общества.
Модель общества знания была концептуализирована в 2005 г. во Всемирном докладе ЮНЕСКО «К обществам знания» [149] , в котором были объединены теоретические разработки большой группы международных экспертов – специалистов самого разного профиля и аккумулированы выводы многочисленных нормативных документов международных организаций, посвященных решению насущных проблем современного информационного общества.
Этот документ сложно идентифицировать с точки зрения жанра изложения: это одновременно и научное исследование, и футурологический прогноз, и система практических рекомендаций социальным институтам, структурам, организациям различного уровня. Однако, по нашему мнению, по своей структуре и тематической направленности он более всего соответствует модели социальной технологии глобального уровня.
Социальная технология, как известно, представляет собой описание алгоритмизированной поэтапной деятельности: желаемой цели, приемов и способов ее достижения, конкретных мер практического характера и процедур определения эффективности полученных результатов (при сравнении результата с целью). При этом основой социальной технологии является научное знание – знание объективных устойчивых, повторяющихся закономерностей, искусственное воссоздание которых, собственно, и обеспечивает надежность конечного результата. Важно заметить, что социальная технология описывает вероятностный характер преобразований, рассматривает различные сценарии перехода к нужному состоянию и допускает возможность альтернативного развития.