Культурология и глобальные вызовы современности
Шрифт:
Один из опасных феноменов, бурно расцветший в наше время, направленный не на самосохранение, а на уничтожение человечества, – терроризм. Как бороться против механизма, который порождает терроризм? Какие новые научные знания помогут нам в этом?
Общепринятого определения понятия «терроризм» не существует. В российском праве это понятие определяется так: «идеология насилия и практика воздействия на общественное сознание, на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и/или иными формами противоправных насильственных действий». В правоведческой литературе США: «предумышленное, политически мотивированное насилие, совершаемое против мирного населения или объектов субнациональными группами или подпольно действующими агентами, обычно с целью повлиять на настроение общества». Правительства всех стран противодействует терроризму для поддержания безопасности населения и стабильной политической ситуации.
Определение терроризма непростая задача. Формы и методы террористической деятельности меняются в зависимости от культурного генотипа того или иного народа: что-то уже существует, что-то убывает, а что-то прибывает в актуальный опыт определенной культуры.
В чем заключаются побудительные мотивы терроризма? Почему какие-то группы людей переходят границы дозволенного с точки зрения общечеловеческой морали и устраивают теракты, а некоторый группы идут даже на экстремальный терроризм?
Чтобы найти ответ на эти вопросы, необходимо обратиться теории культурных генов. Сегодня тема культурных генов (теория мемов) – весьма актуальна в странах Европы и Америки. Теория мемов объясняет почему какой-то стиль поведения становится более или менее популярным в разных культурах, почему имеет одно и тоже лицо во всем мире, (как, например, терроризм);
Что бы понять связь культурных генов с терроризмом необходимо обратиться к онтологии австрийского философа Карла Поппера. Он считает, что мир сконструирован из трех уровней существования, которые он называет три мира.
Схема онтологии Карла Поппера
Резонность терроризма в основном находиться в Мире 1: физических объектов. Желание иметь артефакты Мира 1 производит эффект на Мир 2: состояний сознания. На ментальном уровне идет коммуникация с Миром 3: культурного наследия и этики. Если эта коммуникация не удачная; желаемый результат непредвидится (в психологии это называется фрустрацией, неудовлетворенностью) человек начинает распространять свою неудовлетворённость на окружение. Когда много людей неудовлетворенны, и в традиции этой культуры заложен элемент террора, эта неудовлетворенность переходит на уровень социума. Тогда в этой культуре появляются террористические группы.
В наше время массовой коммуникации, когда СМИ полны власти воздействия на социум, мы можем утверждать, что Мир 3 состоит в основном из культурных генов-мемов.
Теорию мемов создал английский биолог Ричард Доукинс в 1976 году, опубликовав книгу «Эгоистичный ген» [173] . Согласно Доукинсу, эволюцией управляют некие эгоистичные гены, действующие в эволюционном биологическом процессе абсолютно эгоистично. Их единственная цель – быть копированными и перенесенными в следующее поколение. Доукинс показал, что теорию эволюции Дарвина можно применять не только к биологии, но и к другим явлениям, в которых существуют копиры, вариации, выбор и наследственность и ввел термин «универсальный дарвинизм».
«Есть ли в нашем окружении какой-либо другой аналогичный копир?», задал вопрос Доукинс, и сам же ответил: «Есть!». В качестве копира, сравнимого с ДНК, он признал свойство человеческой коммуникации – «подражание». Он утверждал, что в каждой культуре существует некая частица, которая копируется посредством человеческой способности к подражанию. Она-то и является движущей силой культурной эволюции. Доукинс предложил единицу измерения культурного наследия, назвав ее «мем». Слово «мем» напоминает слово «ген», а также греческое слово «мимем», которое означает «подражание». Согласно определению Доукинса, мемом может быть мелодия, пословицы, модный фасон одежды, анекдот, форма домов, поведение в данной культуре или группе людей, научная идея, идея героев и суперзвезд и т. д. Мемы распространяются из склада мемов одного человека к другому путем, который мы можем мудро определить как «подражание». Подражание является одной из особенностей человеческого вида, в отличие от животных. Человек обучается говорить, ходить и работать; действует, когда видит, как надо это делать. Таким образом, можно сделать вывод: подражание является типичным для человека и как процесс происходит постоянно.
Мемы, по сути дела, – информация, которая существует в Мире 3, и реализуется через Мир 2 и Мир 1 в разных формах артефактов и поведения.
На протяжении истории человечество создало комплексы мемов – конструкции, которые существуют в виде веры людей, их традиций и системы ценностей. В зависимости от конструкции мемов приходящие новые мемы в данную культуру будут более или менее жизнеспособны.
Почти все наши мысли есть потенциальные мемы. Мы можем распространять их при помощи речи или письма. Их можно передать нашим друзьям в близком контакте, или послать на далекое расстояние через связь по телефону, Интернету, радио и телевидение. Мемы, нами созданные, принимаются или не принимаются, адаптируются или не адаптируются. Люди думают все время, поэтому потенциальные мемы рождаются непрерывно. Мы сталкиваемся с огромным количеством мемов каждый день. Большинство из них отметается немедленно, некоторые имеют короткую жизнь, другие становятся подходящими для какого-нибудь индивидуального комплекса мемов. Их принимают, и они начинают жить в этой мемической системе, формирующей мировоззрение и влияющей на поведение. [174]
Наш мозг и центральная нервная система вместе производят мемы, и одновременно работают в качестве системы отбора. Мы получаем мемы через имитацию в широком понимании этого слова. Мемы сохраняются в человеческом мозгу и активизируются во время мыслительного процесса. Таким образом, мы можем сравнить мемы с вирусами, которые для активизации нуждаются в биологической клетке. Действительно, для существования и развития мемам нужен человеческий разум, но точно так же человек нуждается в воде и воздухе для своего существования. Мемы зависят от окружающей среды так же, как и люди. Необходимо подчеркнуть, что не все функции разума являются мемами. Например, чувства и сенсорная чувствительность принадлежат только конкретному человеку. Эти функции существуют в Мире 1 и Мире 2 по онтологии Поппера, и не копируются имитацией.
С точки зрения меметики, человеческий мозг является системой копирования и отбора мемов. Психология не изучает эти функции, но ключевое значение имеют: механизм наблюдения человека, характеристики пяти чувств, характеристики памяти человека, которые показывают, какие мемы легко запоминаются.
Характеристики самих мемов играют непосредственную роль в том, какие средства они используют при попытке найти «дом» для жизни, в каких отношениях данный мем находится с контекстом данной культуры. Потому что уже существующий контекст культуры является результатом комплексов мемов, существующих в разуме индивидуумов населения, которое формирует традиции данной культуры. Мем, в содержании которого присутствует указ быть копированным, изначально успешный. Например: мем – основная интенция христианства: «Итак, идите, научите все народы…» [175] . Для длинной жизни мема необходимо, чтобы идея относительно этого мема часто повторялась. В нашем примере, христианская традиция предполагает частые встречи и повтор слов учения Христа. Тот же самый метод используется в глобальном терроризме!
Финский антрополог Матти Камппинен в работе «Эффект культуры на коммуникацию индивидуума» представил собственную антропологическую модель коммуникации. Когнитивная антропология определяет человека как хищника информации, пожирателя информации. Доминирующая значимость биологического фактора в жизни человека постепенно заменяется на информационный: «From carnivore to informavore». Камппинен пишет: «Мемы – это, прежде всего, информация. Информацию можно рассматривать как уменьшение размера возможностей выбора, т. е. уменьшение неопределенности. Информация помогает сделать выбор» [176] . Мемы имеют цель уменьшить неопределенность. Информация, которую содержат мемы, представляет собой некоего «гида» в выборе того, что может быть и чего быть не может. Это и объясняет, почему некоторые мемы принимаются, а другие отвергаются. «Из психологии мы знаем, что существует базовый когнитивный статус человеческого разума: желание и верование» [177] .Когнитивная модель хишника информации Матти Камппинена
Желание показывает направление хищника информации, верование контролирует, каким образом он идет в указанном направлении. Новые мемы приходят через «вход» («Восприятие») в человеческий разум, где далее тестируются в «Веровании». В случае если оказываются принятыми, остаются жить в «Системе Веры». Часть мемов распространяется через «Деятельность» – «выход». Например: мем, который диктует человеку, что надо перекреститься, проходя мимо церкви, заставляет его это делать. Мем, который диктует, что для того, чтобы быть здоровым, надо стать вегетарианцем, заставляет человека прекратить есть мясо, мем который диктует право на терроризм, может продвинуть человека на террористический акт.
Кто является объектом подражания? Если говорить коротко, мы любим подражать лучшим имитаторам, которые активно посылают множество мемов. Мы следуем за знаменитостями, политиками, звездами сцены, спорта, и религии, за героями, которые признаны быть в данной субкультуре.
Если рассматривать мемы как подсознательные репликаторы, очень похожие на вирусы, то в этом случае мемы не имеют морали: «это делать хорошо, это делать плохо». Тем не менее мемы генерируют поведение на индивидуальном уровне и в группах, которое в социуме имеет моральное значение. История знает много примеров о мемах расистско-этнической классификации, которые взаимодействуют с политикой и рассматриваются с точки зрения общечеловеческой морали, как например, геноцид. Расизм это пример общего идеологического мема, содержание которого разделять людей, убивая тех, кто не подходит под стандарты данной группы или не принимает подобную идеологию. Однажды введенный в культуру, мем эволюционирует,
Джек Балкин в своей книге «Cultural Software: A Theory of Ideology» утверждает, что меметическими процессами можно объяснить многие особенности идеологической мысли. В теории «программного обеспечения культуры» он утверждает, что мемы формируют в сети культуры модели ассоциаций, метафор, метонимий и различных когнитивных структур. Некоторые из этих структур могут помочь генерировать расистские и антисемитские верования, продвигая подобный вид веры к быстрому и широкому распространению. И наоборот, некоторые мемические структуры могут иметь в своем содержании моральные значения, как мемы антирасизма, и влиять на поведение таким образом, что человек становится терпимым.
В сентябре 2001 г. в США произошло событие, которое позже стали называть как «атака писем сибирской язвы». Кто-то послал письма, содержащие споры сибирской язвы в офисы СМИ и двум сенаторам. В результате умерло 5 человек, заразились страшной болезнью – 17. Преступление до сих пор остается нераскрытым. Идея посылать письма с порошком, похожим на споры сибирской язвы для устрашения своих врагов стала мемом и быстро распространилась по всему миру. Это сгенерировало «бум» писем с фальшивыми спорами сибирской язвы во многих странах. В Европе много тысяч подобных писем дошли до назначения – в офисы властей, которым в это время приходилось работать под давлением этого террора. Высоко техническая коммуникация: спутники и телевидение, а также идея относительно свободы передачи информации дали возможность недружелюбному мему заразить инфекционной идеей большое количество людей. К счастью, жизнь этого мема была короткой.
Так как же бороться с терроризмом и экстремизмом при помощи мемов. Есть три пути:
1. Ограничение распространения историй о терроризме и особенно имен «героев» террора, это касается большей части СМИ, так как согласно теории мемов именно таким образом генерируется продолжительность жизни мемов террора, которые и поддерживают терроризм на когнитивном уровне.
2. Генерировать на когнитивном уровне противоречия в группе потенциальных террористов, так как сегодня это делают большие авторитеты мусульманства: работать на уровне меметики, с инструментами меметики, контролируя их путь. Пропаганда и реклама не может быть в противоречии с комплексами мемов данной культуры, если мы желаем добиться приятия наших идей.
3. Ввести инъекцию до того, как терроризм появиться: обучать молодежь толерантности и давать надежды и показывать дорогу воплощения этих надежд народу данной культуры, воизбежания фрустрации.
Умея анализировать этот процесс, проблемы стихийного развития кризисных явлений современного мира, становятся предсказуемыми. Вычислить возможность терроризма и экстремизма можно. Тот же метод можно использовать и в борьбе с нежелательными явлениями общества. Надо досконально изучить и понять механизм воздействия через комплексы мемов и правильно генерировать информацию на нужный результат. Особенно это касается людей, работающих в системе СМИ. От нас самих зависит, будут ли мемы развивать кризисные явления современного общества или помогать преодолевать их.Философия поступка и вызовы XXI столетия В. В. Руднев (г. Москва).
Поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать основой общественного законодательства
И. Кант
Проблемы современного общества избыточно сложны. Это хорошо иллюстрирует состояние системы «человек-природа-общество»: традиционная зависимость общества от природы в сер. XX века была дополнена возросшим уровнем вмешательства человека в процессы происходящие в природе. Антропогенный фактор привнес кардинальные изменения в ситуацию, усложнив ее. Академик В. И. Вернадский еще в 30-е годы XX века обратил внимание на тот факт, что человеческая деятельность превратилась в одну из могучих сил на планете, чье воздействие на среду сопоставимо с природными силами. Последующие годы высветили положительные и отрицательные стороны новой реальности. Избыточный прессинг индустриального общества на природу и кризис техногенной цивилизации обозначили диапазон угроз существованию человечества в XXI веке.
Стратегия выхода из кризиса (получившая известность в качестве концепции устойчивого развития общества) была основной темой, обсуждавшейся на Второй международной конференции по окружающей среде и развитию ООН (Рио-де-Жанейро, Бразилия, 1992 г.). Объективно решение проблемы поиска пути устойчивого развития общества связано с преодолением одного из наиболее острых противоречий современности: между необходимостью снизить техногенный прессинг на природу (с целью восстановления процессов саморегуляции в биосфере) и сохранить (по возможности увеличив) потенциал, обеспечивающий активную жизнедеятельность населения. Задача, сложная по своей природе, отягощена сохраняющейся зависимостью общества от природных ресурсов (возобновляемых и не возобновляемых), а также стремлением общества сохранить достаточно высокий уровень потребления.
Сложность решения такой «сверхзадачи» определяет внимание общества к проблеме: в частности, возросло внимание к содержательной составляющей поступков, принимаемых решений. Поступок человека, призванный обеспечить успех жизнедеятельности и быть ответом на вызовы XXI-го века, сегодня, в контексте сложного переплетения современных экологических и социальных проблем общества, приобретает особое значение т. к. может нести (прямо или косвенно) угрозу обществу.
Индустриальное общество издавна прямо связывает свое благополучие с достижениями науки. Наука и технологии рассматриваются как средство решения возникающих проблем, гарантирующее качественное улучшение жизни человека. Между тем, трансформации, происходящие в системе «человек-природа-общество», способствовали уточнению этих представлений. Исследователи все чаще отмечают, что «Наука и технологии в сознании современного человека – это одновременно защита и угроза, путь спасения и опасное скольжение по наклонной плоскости, ведущей к гибели» [178] . Сегодня, пожалуй, как никогда прежде в истории индустриального общества, актуально звучит пожелание/требование к человеку действовать так, чтобы результат обеспечивал непрерывность человеческой жизни. Сложность исполнения этого пожелания (как и реализация поступков, отвечающих этому пожеланию) определяется сегодня тем, что «… люди недостаточно информированы об угрозах, которые нависли над человечеством, или же вообще не представляют всей степени опасности, нависшей над ними» [179] , а знания человечества о природе весьма ограничены. Между тем предполагаемое введение гуманитарной экспертизы, предусматривающей контролировать эффективность принимаемых решений (призванной решить судьбу новых технологий применяемых в медицине, экологии и других сферах жизнедеятельности общества) – позитивный шаг к снижению уровня рисков.
Сложность поиска оптимальных решений, в контексте проблемы поиска пути устойчивого развития общества, можно проиллюстрировать на примере использования обществом возобновляемых природных ресурсов. Почва, обеспечивающая человеку возможность получать углеводы (главный источник питания), является одним из основных возобновляемых природных ресурсов. Зависимость человека, его системы жизнеобеспечения, от состояния почвы – яркий пример зависимости общества от природы. Веками, возделывая почву, земледельцы выращивали урожай, используя естественное плодородие почвы. Земледелие истощало почвы, способствовало их эрозии, а удельная площадь пашни на душу населения мира постоянно снижалась (в 1700–1950 гг. приходилось 0,41-048 га/чел., а в 1990 гг. 0,29 га/чел.), снижались и естественные темпы восстановления почвы. Сегодня наблюдается процесс деградации почвы. Использование чуждых для природы химических соединений для борьбы с вредными насекомыми, грызунами, грибками, сорняками, как и избыточное применение химических удобрений, уплотнение почв тяжелыми машинами, обезлесение и опустынивание ведут к разрушению структуры почвы, снижению плодородия. Деградация почв – одна из самых серьезных проблем современного мира. Ежегодные темпы эрозии пашни в десятки раз превышают естественные темпы восстановления почвы. Стремление регулярно увеличивать собираемый урожай привело к тому, что время «отдыха» пашни сократилось. Интенсификация сельского хозяйства создает угрозу устойчивому состоянию почв. Сегодня почвы быстро деградируют и все чаще могут рассматриваться как не возобновляемый ресурс.
Снижение прессинга на природу, переход к органическому земледелию (отказ от использования чуждых природе агротехнических приемов) – путь, объективно способствующий замедлению темпа развития опасной тенденции.
История свидетельствует, что успешное долговременное ведение земледельческого хозяйства возможно лишь в режиме щадящей эксплуатации почвы. Веками, например, в сложных условиях высокогорья, земледельцы вели хозяйство опираясь на технологические приемы (и определенные нормы экологической этики) обеспечивающие оптимальный прессинг на природу. Использование земледельцами щадящих форм ведения хозяйства, технологий «дружественных» природе, издавна способствовало успешному ведению хозяйства в устойчивом режиме.
Многие современные технологии природопользования, используемые индустриальным обществом, ориентированы на достижение высоких результатов, но, нередко, не учитывают последствия их применения. Обретя невиданную мощь и возможность по изменению окружающего мира, человек индустриального общества сохранил свою зависимость от природы, в частности от пищи содержащей углеводы. Пример эксплуатации почв хорошо иллюстрирует значение проблемы: не решив проблему сохранения возобновляемых природных ресурсов, человечество может лишиться существенной части базы обеспечивающей устойчивое развитие общества.